Меланья и колдун (СИ) - Ди Тома

Грудь, прикрытая локонами густых волос, вздымалась от учащенного дыхания, стройная фигура манила гладкостью кожи. Вот она, совсем рядом, зовёт. Сейчас всё случится! Наконец-то он её получит. Соблазнит и возымеет над ней власть… Как же долго он к этому шёл, ещё пара шагов и вся её сила будет служить ему… Чертовка, как хороша!

Пересилив последнее сопротивление, он вступил в круг.

Живым не отдам

Это было фатальной ошибкой. Как только обе ноги Лёхи оказались в очерченном заговорённом круге, Чёрного потянуло наружу из тела парня. Вот зараза, когда успела заговорить? Ведь чертила и с ним разговаривала. А получилось заклятие на изгнание…

— Живым не отдам, — пытался шантажировать Чёрный.

— У тебя выбора нет, — хохотала она. — Или отпускаешь, или сгоришь прямо здесь.

Чёрный бешено соображал. Выбора действительно не было, но даже этот небольшой манёвр осложнялся тем, что нужно в течении 666 секунд после вылета найти новое тело. Да, он конечно может вернуться в свой мир, но тогда придётся начинать всё сначала. А он уже близко, просто не до конца всё продумал. Слишком много народу вокруг, отвлекают, мешают, нужно наедине с ней быть. И тогда точно получится, он сможет, пересилит, одолеет её защиту.

Тело Лёхи горело нестерпимым жаром, глаза были закрыты, судорожные движения рук и ног напоминали дьявольский танец.

— Так и будешь дёргаться, как чёрт на сковородке, — грозным и властным голосом прокричала Меланья. — Отпускай! Сейчас же отпускай! Даю тебе ещё пять секунд, если не выйдешь, умрёте оба.

— Ведьма, — хриплым голосом прошипел Чёрный и начал отделяться от Лёхи. — Мы с тобой ещё встретимся. Я тебя всё равно достану!

Милка стояла и смотрела, как рогатый вышагивает из Лёшки. Все движения были будто в замедленной съёмке. Парень громко стонал, в перерывах между воплями боли. Чёрный специально делал выход максимально болезненным, нарочно хотел позлить противницу. Его пылающие огнём глаза выхватывали надрывную боль ведьмы от её бессилия. Он чувствовал, что ей будет полный моральный конец, если тело погибнет. Но допустить этого не мог, ведь тогда погибнет он сам.

Громкий хохот сотряс стены парной, когда Чёрный полностью покинул тело. Парень стал падать, но Милка вовремя его подхватила и уложила на нижний полок. Всё, теперь можно заканчивать! Распрямившись, Меланья начала отчитывать демона. Тот дергался в круге, вереща, как резаный поросёнок.

— Отпусти! Как ты меня держишь? Я должен отсюда выбраться! Я вышел из тела… — хриплый голос то басил, то визжал фальцетом.

Мила, не прерывая отчитки, указала пальцем вверх. На потолке был тоже нарисован круг. Из пасти Чёрного вырвался обречённый рёв. Всё, это конец! Эта рыжая его победила.

— Будь проклята! Будь ты проклята, — орал он, корчась от боли.

То поднимаясь к потолку, то опускаясь на колени, демон искал лазейку, хотя бы маленький разрыв линии. Он нашёл его, буквально на миллиметр черта прерывалась на стыке досок на полу. Он так хотел воспользоваться этой лазейкой, просочиться через неё, убежать от жара ведьминого заговора. Но как назло мешали свечи. Их пламя создавало дополнительное кольцо, и оно было непрерывным.

«Конец», — подумал демон и черной дымкой опустился на пол, готовясь навсегда исчезнуть. И тут произошло непредсказуемое. Дверь парной крепким плечом выбил Малой. Пламя свечей заколыхалось от потока воздуха, и одна из них погасла. Не веря своему счастью, Чёрный молниеносно воспользовался представившейся возможностью. Тонкой струйкой дыма он просочился в найденную лазейку и исчез.

— Там бабки собрались, у вас ор на всю деревню стоит, — отводя глаза от обнажённого тела Меланьи, проговорил Егор.

Милка так саданула его взглядом, что тот физически ощутил на себе дикую саднящую боль. От неожиданности он шагнул назад, спотыкнулся за порог парной, и всем телом рухнул на досчатый пол.

— Дурак! — закричала на него Меланья. — Ты даже не представляешь, какой ты остолоп!

Девушка надела сарафан и подошла к Лёхе. Дышит. Хорошо. Проверила температуру, заглянула за веки. Нормально. Жить будет. Обойдя сидящего на полу Малого, взяла с полки комнаты отдыха пучки трав и подожгла. Парная сразу наполнилась едким горьким дымом. Леший закашлялся и, открыв глаза, сел.

— Получилось? — коротко спросил он.

— Нет, — злобно шикнула Милка, — другу своему спасибо скажи. Хоть большой вырос, а ума видать не нажил. Что моргаешь? Где теперь этого чёрта искать?

— А Малой причём? — постепенно кашель отпускал, и Лёхе становилось лучше.

— При том, что сказано было из дома не выходить, а он мало запрет нарушил, так и сюда вломился. Ушёл демон. Сбежал.

Меланья закончила окуривать парную, собрала свечи, налила ведро воды и собралась мыть пол.

— Идите на улицу, там ждите. В дом не входить, ребёнка не трогать. Крестить без вас будем, с батюшкой договорюсь. Свободны!

Малой наконец-то поднялся с пола и вместе с Лёхой пошёл в беседку. Возле забора шушукались бабульки и сокрушённо качали головами. Милка вышла из бани и с размаху вылила воду из ведра в шиповник.

— Смотри сердитая какая, — донеслось до её ушей с той стороны забора, — видать не вышло, ох-ох.

— А может и вышло бы, если б вы тут не собирались, — крикнула она деревенским старушкам. — Предупреждала ведь, не подходить близко. Что, любопытство страх затмевает?

Старушки, переглядываясь, начали расходиться в разные стороны, боялись гнева молодой ведуньи.

— Стойте, — смягчилась она. — Демон вырвался, и возможно ищет новое тело. Ничего греховного сегодня не делайте, поняли? А то искусит и подселится к кому-нибудь.

— Поняли-поняли, Милочка, — закивали старушки и, беспрестанно крестясь, ускорились. У всех резко появилось желание уйти подальше от этого дома.

Меланья приняла душ и прошла мимо притихших в беседке парней домой. Там её встретила перепуганная Тамара Петровна. Женщина смотрела на девушку, ожидая хоть каких-нибудь объяснений о происходящем.

— Это вещи Вадима? — не желая ничего рассказывать, спросила Мила.

— Да, тут одежда, подгузники, смесь, — проговорила бабушка малыша.

— Давно кормили?

— Да буквально полчаса назад.

— Хорошо, я беру вещи, а вы мальчика. Пойдём вдвоём, а как вернёмся, я парней почищу. Всё, пора.

Милка накинула на плечи лёгкий пиджак, повязала косынку и пропустила Тамару Петровну с сопящим внуком вперёд. Идти было недалеко. Малыш даже не проснулся ни разу.

В церкви уже было свободно. Утренняя служба закончилась. Вадима крестили по всем правилам, конечно батюшка пожурил, что без крёстного, но спорить с Меланьей не стал. Понял, значит так надо. Вадим стоически перенёс все процедуры таинства и даже ни разу не заплакал. Домой женщины принесли благоухающего елеем новокрещённого, сладко сопящего на руках у крёстной.

— Мил, ну можно уже сына поздравить? — из беседки навстречу поднялся Лёха.

— Сейчас вас почищу, и можно будет.

По голосу было понятно, что Милка успокоилась и больше не злится. Ну и хорошо, значит всё в порядке. Оставив Вадика с бабушкой, ведунья направилась к парням. Молитва, святая вода, крестное знамение и готово.

— А где твой крестик, на который я тебе защиту ставила? — удивлённо спросила Мелана. — Зачем ты его снял?

— Не знаю… — пошарил по груди в поисках атрибута Лёшка. — Я его не снимал.

— Ладно, новый заговорю, — махнула рукой Мила. — Беги уже, поздравляй сына.

Сами виноваты

Лещ брёл вдоль дороги, совершенно не понимая, где он и куда идёт. Голову будто обручем сдавила тупая боль, во рту сухо, а в желудке пустая тошнота. Одежда его была вся в пыли, ботинки с засохшей глиной на подошве. Где он мог так извозиться, было непонятно. На улице лето и сухо, где лазил?

Мимо проезжали автомобили, не обращая внимания на вытянутую руку парня. Лещ хотел хотя бы узнать, где он, а лучше доехать до какого-нибудь населенного пункта, но как назло, все его объезжали как прокаженного.

— Ну и ладно, ну и хрен с вами, сам дойду, — бормотал Алёшка, — но руку всё равно держал.