Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева

Несколько месяцев моя жизнь была наполнена этим счастьем. Все вокруг замечали, что я изменилась.

– Ты что, влюбилась? Сияешь вся.

– Ты что, только с отдыха? Выглядишь офигенски.

Я пожимала плечами:

– У меня все по-прежнему. Я одна. На отдыхе не была. Откуда мне хорошеть – у меня сын-подросток. Я в борьбе и дипломатических хитростях.

Но – да! – я была влюблена. И я не чувствовала себя одинокой женщиной. Я была с ним. Каждый вечер, включая выходные и праздники.

Он писал не только шутки юмора, он говорил и о моем уме, о красоте, о том, что я полностью соответствую его стандартам.

Я старалась не отвечать, что и он тоже целиком соответствует… К тому времени я кое-чему уже научилась после всех своих отношений. Чувство к нему у меня включилось сразу же. (Чувства мои вообще быстро включаются.) Но в отношениях с ним я, как мне казалось, умело пользовалась мозгами. Не говорила лишнего. Отшучивалась, если он переходил на мало-мальский серьез, не делала первых шагов, прощалась, даже если хотелось побыть в Сети еще хоть пять минуточек.

– Пока, я пошло спать!

– Эй! Стоп! Рано еще!

– Оно уже не я. Оно – мое тело. И оно – не доползет. Спокойной ночи!

И все! И я отключалась! А потом пару часов мечтала оказаться с ним рядом.

Но только через несколько месяцев активной переписки он вдруг спросил меня, а не повидаться ли нам в натуральную величину.

– А каждый день на работе? – спросила я равнодушно.

– Это не в счет.

– А что в счет?

– Ну, я заеду к тебе. Мы съедим, чего ты приготовишь. А потом сядем и будем фильм смотреть. Я привезу.

В субботу по сложившейся традиции Егорку забирал Макс. Бабушка к тому времени отписала свою квартиру мне в дар, а сама съехала на дачу со своим любимым.

– Ну, в выходные можно и фильм… Давай…

Я старалась говорить как можно равнодушнее, как будто ко мне каждый день заходили главные люди моей жизни и смотрели со мной кино.

Он записал адрес. Мы преспокойно продолжали переписываться в Сети. На работе, как обычно, «привет-привет». Только в пятницу вечером он подошел в коридоре студии и сказал: «До завтра», даже не глядя на меня.

Как я ждала его – не описать. И сейчас вспоминать страшно и смешно. В пятницу вечером Макс увез Егора к своим на дачу, а я легла и пошевелиться не могла: мечтала о субботе. Ну как мечтала? Просто думала: «Он. Он. Он». Вот и все мои мечты. Утром выползла из дома, купила еды. Принялась ждать. Время, естественно, ползло в час по чайной ложке. Остановилось, и все. Потом он позвонил и сказал, что на полчаса задержится. Я легла в отчаянии и отключилась. Провалилась в бредовый сон. Проснулась от звонка в домофон. Пришел!

И дальше – полное сумасшествие и потеря контроля над собой. Он просто с порога меня схватил и принялся целовать, раздевать…

Ни слова мы не сказали друг другу. Набросились, как голодные звери на добычу. Я вообще не стеснялась его. Он был такой естественный, такой требовательный, жадный… Я только думала: «Дождалась! Он! Дождалась!» И все – больше ничего я не думала. Мы рычали, целовались, кусались, не жалея друг друга ни капельки. Я его даже не видела. Только ощущала. Каждой своей клеточкой. И еще. Я мечтала забеременеть. Я так отдавалась своему чувству, что хотела получить его – навсегда. Он попытался что-то сказать об осторожности, заикнулся было.

– Молчи… Молчи…

Так красиво и гармонично, как с ним, у меня никогда ни с кем не было. Это я могу сказать себе – самой себе. И не соврать. Ни одного разочаровывающего жеста…

Потом он долго разглядывал меня, улыбаясь, говорил о моей стройности, о нежности кожи, о ямочках на щеках…

– Покажи мне себя – всю. Я запомню…

– Зачем запоминать? Я рядом.

– Я люблю смотреть.

– Смотри. Вот я. А вот ты.

– Смотри.

Потом снова на нас накатило.

Потом мы почувствовали зверский голод. Потом стали все-таки смотреть фильм и вместе уснули на середине.

Проснулись – полночь. Кино закончилось. Он поцеловал меня.

– Я пойду.

– Останься.

Зря я отступила от своих правил, хотя… Что-то бы разве изменилось?

– Мне надо отоспаться. Это лучше у себя. В Сети увидимся!

Ну да. Мы встретились в Сети в воскресный вечер и очень мило прошутили пару-тройку часов. И на работе, как обычно: «привет-привет».

Я ждала, когда он предложит встретиться. Дождалась через две недели. Все прошло как в сказке. Потом я получила от него письмо: «Не удивляйся, что мы не встречаемся чаще. Я должен тебе сказать: ты прекрасная, невероятная. Я буду с тобой чаще. Но сейчас… Мое сердце не свободно. Никак не могу разделаться со старой мучительной любовью. Она меня выжала. Я отдышусь, и мы будем встречаться».

Я вообще ничего не поняла. Вообще ничего. Даже не огорчилась. Он же написал – по-честному, как настоящий мужчина, что понимает – мы слишком редко видимся. И что потом мы будем встречаться. А та его любовь – это плохое, это прошлое. А мы будем встречаться! Вот как!

Я задала ему вопрос после письма: «Ты женат?» – «Нет, не женат».

О чем еще беспокоиться. Я подожду, когда он отойдет.

Так прошло больше года. Все равно это было счастье. Целый год счастья и напряженного ожидания. Я никогда ничего не предлагала первая. Всегда он. Мне себя не в чем упрекнуть. Однажды, после особенно прекрасной встречи (он даже остался у меня ночевать, и я почему-то подумала, что та его любовь уже в прошлом), я написала ему: «Я люблю тебя». Это само собой написалось. Я даже не хотела. Пальцы сами набили на клавиатуре эти три слова. А он ответил: «Дальше – тишина».

– Почему? – спрашивала я. – Почему? ПОЧЕМУ?

Он молчал.

Я рыдала и стучала по клавишам:

– Почему я не могу написать тебе это?

И потом, спустя три часа, он ответил:

– Я тебе все объяснил. Мы договорились.

Ах да! Мы же договорились! Я – во всем сама виновата. Мы договорились. Я не имела права писать это. У него же своя любовь. Свои чувства. Его все еще накрывает. А я… Так бестактно…

– Прости меня… Прости…

Потом все вошло в колею.

Я дорожила чувством к нему. Я дорожила вечерами за компом – с ним. Я дорожила встречами – когда он захочет. В конце концов – я счастлива. У меня – настоящее. Что будет – неважно. Важно то, что у меня есть. Такое, какое есть.

Я жила на таком напряге чувств, что худела и худела, сколько бы ни съела. И еще интересно: я не забеременела от него, хотя ничего не делала, чтобы ребенок не появился. Наверное, все во мне сгорало от немыслимой по силе любви.

Прошло еще сколько-то времени. Мое сердце по-прежнему радовалось ему. Рвалось от страшной любви и – радовалось. И вот, открывая вечером нашу с ним Сеть, я увидела, что он разместил в «ленте друзей» портрет девушки. Красивая девушка, очень красивая. Умная, сразу видно. Сумка у нее на плече, косынка на шее модная, дерево за спиной. Он даже имя ее написал. Я от ужаса сразу забыла – то ли Наташа, то ли Таня.