Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

меня чуть не стошнило из-за источаемой вони от вашего служителя, когда он нас венчал. Божьему слуге должно быть стыдно так мерзко пахнуть…

Бертран быстро закрыл рот Кате грязной рукой и гневно на неё посмотрел.

— Я поняла, — мягко отрывая его кисть от своего лица, покаялась она, — никогда, нигде, никому.

Он внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул, принимая её слова. А Катерина сделала вывод, что не стоит забываться даже рядом с приятными людьми. Мерзавец Отиз мог похлеще выражаться в адрес церкви, но умел ладить с её представителями на своей земле и знал, когда можно высказаться, а когда стоит прикусить язык. Катя вроде ничего кроме правды не сказала, но эта правда не нужна даже поборнику чистоты.

— Манон, помоги сеньоре разобраться в бане и найди ей сухое чистое бельё.

— Как же ужин? Ведь ждут…

— Подождут. Ты что, не поняла, что тебе оказана честь лично позаботиться о свой хозяйке?

— Благодарю, сеньор. Что же это я, растерялась… не сообразила. Мадам, идёмте, я вам всё покажу, помогу, останетесь довольны.

— Дидье, проследи, чтобы никто не сунулся в баню, пока там моется госпожа.

Катя не посмела сказать, что молодожёнам совместная баня не повредила бы. И дело было не в желании согрешить, а убедиться, что муж вымоется чисто, причём везде! Его чистота — залог её женского здоровья, но интуиция подсказывала, что свободный разговор на эту тему преждевременен, тем более сейчас, когда она так оплошала.

— Сеньора, следуйте за мною, а то вы вся дрожите! — засуетилась Манон.

Она повела Катерину мимо кухни, крикнув своим помощницам, что их господин женился и она ведёт сеньору в баню. Потом они заглянули в комнату, служащую кладовкой. Забрали там куски ткани, несколько кувшинчиков с крышечкой и настоящие шарики мыла.

— Это подарок старого сеньора. Он покупает их у купцов из дальних стран. Понюхайте, как пахнут! — Манон с благоговением протянула Кате маленький шарик. — Мне нельзя таким пользоваться, но вам хозяин не запретит.

— А вдруг ему жалко будет? — поддаваясь доброжелательной хлопотливой суете Манон, Катя почувствовала себя немного капризной и маленькой.

Ей этого так последнее время не хватало, чужой заботы! Весь современный окружающий мир был нацелен на благополучное проживание молодой мамы с двумя детьми, и эта забота, уважение были привычны, незаметны, пока она не оказалась в мире, где женщина чуть ли не ровня собаке.

Желание Манон угодить своей хозяйке подарило приятное дежавю и невольно захотелось усилить количество даримого этой женщиной добра. Вот и вырвался у Катерины провокационный вопрос, на который Манон тут же бросилась отвечать.

— Да как же жалко?! Вы видели, как он на вас смотрит? Он же не сводит с вашего лица глаз, а стоит вам пошевелиться, — заговорщически зашептала она, — мокрая ткань плотнее липнет к вашей фигурке и сеньор едва сдерживает благопристойный вид. Я его с детства знаю и ни на одну деву он так не смотрел, а вы сомневаетесь, что он пожалеет для вас мыла! Да он же подумывал вступать в орден и ни о какой женитьбе не думал!

Катя слушала женскую болтовню и от всей души верила. Не потому, что это правда, а просто она хотела верить. Такая сладость услышать, что ты важна для мужчины, что он тобою околдован, теряется и смущается. Слыша подобные слова, можно представить себе, что обладаешь властью над ним, и это рождает желание сделать своего поклонника счастливым. Она мечтательно улыбнулась, вздохнула, и вернулась в реальность.

Безусловно, она симпатична Бертрану, но не более. Скорее всего, он и сам не знает, почему женился на ней. Отцу он скажет, что замку нужна хозяйка и это верно, но как он будет объяснять отсутствие приданого? Обещание Кати об увеличении дохода он не осмелится озвучить отцу, чтобы не выглядеть дураком.

«Все же есть место чудесам», — в который раз повторила Катя и мысленно поблагодарила Бога.

— Бертран сказал, что у него сын? — осторожно продолжила она беседу, пока они входили в небольшое не особо жаркое тёмное помещение с продолговатым окошком. Манон зажигала свечи и отвечала:

— Леон. Он живёт у отца нашего хозяина. Ещё год, другой и он пройдёт посвящение в рыцари, — с гордостью произнесла женщина.

— Сколько же ему лет? — Катя думала, что сыну Бертрана около шести.

— Он уже взрослый юноша. Дед подготовил для него доспехи.

— А сколько сеньору? — Катерина растерялась, гадая о возрасте, и по инерции задала новый вопрос, хотя уже понятно было, что у Манон не очень со счётом, но в этот раз она смогла ответить.

— Нашему сеньору? Говорят, тридцать пять, но может быть меньше, — неуверенно добавила она. — Я была крохой, когда у старой хозяйки родился наш Бертран, но он рос у меня на глазах. Да, годы бегут, но знаете, что я вам скажу, иногда старый мужчина лучше молодого, — неуклюже прорекламировала она хозяина. — Уж насколько наш сеньор был аккуратен с Женевьевой, а всё одно не уберёг. У господ девочек совсем рано отдают замуж, не то что в нашем сословии. Кровь пошла — и уже сватают, даже не дожидаются, пока она в тело войдёт, хоть немного округлится.

Катя едва успевала подсчитывать. Надо полагать, что Бертран примерно в девятнадцать-двадцать стал отцом, а его Женевьева была совсем ребёнком. В этом времени слишком рано взрослеют и если мальчики ещё как-то справляются с возложенными на них нагрузками, то девочкам приходится туго и никто им не помощник. Хоть бы матери тайком учили задерживать наступление беременности, так нет же, нельзя! Если юная жена сразу не забеременеет, то её могут осудить, назвать бракованной!

Катины мысли расползались по разным направлениям. Хотелось обсудить ужасы ранних браков, составить меню для свадебного пира, поговорить о мужчинах, о делах, о жизни в замке, трудностях и других людях, проживающих здесь. Тепло помывочной, которую гордо именовали баней, подействовало расслабляюще и умиротворяюще, самое время сесть пить чай и болтать, а тусклый свет свечей добавлял соответствующего антуража, настраивая на нужный лад.

Манон рассказывала обо всём, ничего не скрывая и, видя благодушное настроение своей госпожи, спросила:

— А большое приданое за вами дадут?

— Часть моего приданого осталась в руках разбойников, — с сожалением произнесла Катя.

— А другая часть?

— Вот здесь, — сеньора постучала себя по лбу и Манон приподнялась, чтобы разглядеть, не спрятано ли в волосах ещё золото вроде выложенных на стол драгоценностей.

Катерина рассмеялась немного натужно, напоминая себе, что не стоит размякать, поддаваясь благодушию.

— Я знаю, как надо вести хозяйство, чтобы оно приносило доход. Я даже знаю, как делать вот эти