Половое воспитание Августа Флана - Александр Минчин

глубоко погрузился в ее грудь, расположившуюся вдоль руки. А на ухо она шептала ему всяческие нежности, стараясь успокоить, и нечаянно касалась губами его мочки и раковины уха, не зная, как это возбуждает его. И будет возбуждать еще больше и сильнее, когда он вырастет.

Он слушал ее, вздрагивая головой, а локтем сладко ощущал любимую податливую упругость. Не представляя, как он будет жить без этих касаний. Без этого неземного ощущения. Она обняла его и сильно сжала в объятиях. Так ласково, так нежно. В ее родственных объятиях он проспал все следующие ночи. Пытаясь безуспешно справиться с невольным возбуждением. А она боялась отпускать от себя — и ранить — такого чувствительного мальчика.

Которого смущала, соблазняла и восхищала ее божественная грудь. Понимала ли она это?

Они не встречались с Леночкой уже неделю, с тех пор как он вернулся от Полины. Он и думать забыл про их свидания, объятия, засосы. В этот вечер она пришла в его любимой белой рубашке, через расстегнутые верхние пуговички была видна ее нежная шея. Она была хороша, даже без такой, как у Полины, груди.

— Ты сегодня чудесно выглядишь! — сказал Флан.

— Первый комплимент от тебя за все это время. Ура!

Она внимательно смотрела ему в глаза.

— Ты ни разу не позвонил за целую неделю, почему?

— Я был у родственников.

— Я так ждала. Что ты хочешь, чтобы мы делали?

Они, не сговариваясь, повернули к подъезду. Другая пара уже стояла там и обнималась вовсю. Тусклый свет из окна осветил Мишкину руку, щупающую зад Светланы.

На следующий день к вечеру Август спросил:

— Зачем ты щупал ее попу, это ж неприятно. Они сидят на них — в туалете.

— Наоборот, зажимать, мять половинки — очень клево, — ответил гедонист Мишка.

— Что тут может быть клевого? — спросил удивленный Август.

— Ты хочешь сказать, что ни разу не тискал ее еще за половинки?

— Нет. Я брал ее только за бедра, талию, и все.

— Ты сегодня же обязан попробовать. Самое главное — подними ее юбку и щупай их через трусики. Высший кайф.

Августик не очень ему поверил. Вечером, после первых поцелуев, он опустил руки Леночке на талию. Она тепло и нежно прижалась к нему, целуя в шею. Он впервые опустил руки на ее ягодицы… И ничего не почувствовал. Он провел по ним еще вниз и вверх, вниз и вверх — абсолютно ничего, никаких ощущений!

Может, я что-то не так делаю, подумал Флан и потянул короткую юбку наверх, скользя ладонями по ее гладким бедрам. Юбка была уже на талии. Леночка прижалась лобком к его колену. Он погладил ее только начинающие крепнуть бедра и двинул ладони к ее попе. Трусики были не заужены, и он неожиданно коснулся плоти ее голых половинок, разрезанных посредине. Она вздрогнула и сильнее прижалась к нему. Он зря волновался, что ей может это не понравиться. Август стал гладить и сжимать ее половинки. Он еще не представлял, что их можно (что их нужно) раздвигать. Но по-прежнему абсолютно ничего не чувствовал, кроме одного — что Леночке это нравилось.

«Возможно, я ненормальный», — подумал с удивлением Флан. Но через три-четыре вечера он начал что-то ощущать. Теперь его руки первым делом путешествовали с талии к ней под юбку, ладонями он брал ее попу и сжимал, сминая. Руки теперь все время были на шелковых ягодицах, а ее холмик упирался в его ногу все сильней и настойчивей.

— Ты ее раздевал хоть раз? — спросил Мишка-гедонист.

Суббота, они сидят у Августа дома. В четыре часа у них двойное свидание.

— Нет, — отвечает Август.

— Даже кофту не расстегивал?

— Я не думал об этом.

— Ты должен сегодня же ее раздеть и лечь на нее. И по тому, как она отреагирует, решишь, что делать дальше.

— Мне неловко ложиться на нее. Ей будет больно и тяжело. Она — хрупкая.

— Ты ненормальный, Август. Это все делают! Чтобы не появлялся мне на глаза, пока не разденешь ее до трусов. А если ей это понравится, сними и их.

— Ты что, хочешь, чтобы я… — Август задержал дыхание.

— А ты хочешь так и стоять годами в подъезде, никуда не двигаясь?!

Довод был серьезный. И Август про себя согласился; ему уже стало скучно только целоваться и делать монотонно одно и то же в подъезде. Никаких новых эмоций или ощущений это не доставляло.

Ровно в четыре раздался звонок, пришли девочки.

Соревнующиеся пары, чтобы не сказать дуэлянты, тут же разошлись по своим комнатам. Август был с Леночкой в кабинете. Они обнимались и целовались как обычно. Но раздевать ее на ворсистом диване было мало радости. Тем более раздеваться вместе. Август уже догадался, что если он ее разденет и ляжет сверху, то также придется раздеваться и самому.

— Пойдем в спальню, — негромко позвал Август. Леночка встала. Она взяла его ладонь в свою и медленно пошла рядом. Едва войдя в комнату, он сразу же запер дверь и задернул шторы.

Она опустилась на край низкой, составляющей часть финского гарнитура кровати.

— Ты посидишь рядом со мной? — спросила Леночка.

Он послушно повиновался. Опустив глаза, Август увидел ее соблазнительные загоревшие ноги и забравшуюся вверх мини-юбку. Которая ничего не закрывала. А наоборот…

— Поцелуй меня или ты здесь стесняешься? — сказала Леночка. Он вспомнил Полину и невольно глянул на Леночкину грудь.

— Можно я расстегну твою рубашку? — спросил он.

— Ты можешь делать все, что хочешь, и ни о чем не спрашивать, — тихо сказала Леночка.

Август еще поколебался мгновение и повернулся к ней. Непослушные пальцы взялись за верхнюю пуговичку и, чуть дернув, освободили ее из петли. Она закрыла глаза, чтобы не смущать его. Он расстегнул вторую, третью и все до конца. Леночка повела