Дважды возрожденный - Виктор Мурич

- Угомонись, Миша! - резко прерывает его Малыш. - Сядь и умолкни! Ты перегибаешь. Витек здесь ни при чем. Он сделал все правильно. В том, что погибла Аня, нет его вины. Это случайность. - Он повысил голос. - Понимаешь, случайность.

От него я такого не ожидал. Малыш - шутник и в серьезные споры старается не встревать.

- Сам умолкни! - поворачивается к нему Миша. - Сиди там и не тявкай! Малявка. Тоже мне, умник выискался.

Малыш побелел от такого оскорбления, но промолчал.

Мичман, весь разговор сидевший молча с трубкой в руках в дальнем углу комнаты, за гномьим передатчиком, встал и неспеша прошествовал к Мише. Он остановился почти впритык к нему и посмотрел снизу вверх.

- Успокойся, - неожиданно мягко сказал Мичман. - Не надо так, Миша. Никто не виноват в произошедшем.

Лично я ожидал, что он устроит Мишке промывку мозгов. А тут вдруг такая мягкость. Судя по лицам присутствующих, все подумали о том же.

- Нам всем тяжело... Аня наш друг. - Мичман затянулся трубкой и, выпустив из ноздрей два пушистых облачка, продолжил: - Разговорами мы ее не вернем. Но я думаю, что ей бы не понравилось происходящее здесь. - Он обвел глазами всех. - Ей бы не понравилось, что мы обливаем друг друга грязью. - С каждым словом его тон становился все жестче и жестче, словно плетью стегая окружающих. - В чем наша сила? Я вас спрашиваю?

- В оружии! - рявкнул сидящий рядом со мной Мотор, решительно стукнув кулаком по колену. - В нашей огневой мощи!

- В знании, - подняла заплаканное лицо Рита.

- Есть еще мнения? - Мичман осмотрел присутствующих. - Кто еще скажет, в чем наша сила? - Он повернулся в сторону Миши. - Может, Миша, ты скажешь?

Миша, опешивший от такого нажима, отрицательно замотал головой.

- Единство, - тихо говорю я.

- Повтори громче. - Теперь Мичман повернулся ко мне.

- Единство, - отражается от каменных сводов мой голос. - До тех пор пока мы вместе, мы сила. Стоит появиться распрям и междоусобице, мы погибли. Нельзя хорошо воевать, не доверяя человеку, прикрывающему твою спину. Не доверяя, будешь все время оглядываться, проверяя, как он там, не подвел ли еще. А пока будешь вертеть головой, проверяя надежность напарника, тебя сожрет подобравшийся спереди зверь. Сожрет и напарника, потому что его спина будет беззащитна.

- Слышали! - Мичман прошел по кругу, заглядывая каждому в глаза. Единство и есть наше оружие. А сегодня вы сделали первый шаг в сторону его разрушения. А раз был первый, будет и второй. Вы хотите сдохнуть на этой планете?

- Нет, - раздался недружный хор.

- А раз не хотите, то чтобы я больше не слышал таких разговоров! - Он ткнул дымящейся трубкой в сторону Миши. - Это, Миша, тебя в первую очередь касается.

Мишка как-то неуверенно качнул головой.

- Ты меня понял?

- Да. - Голос Миши дрожит, и на глазах появляются слезы. - Я... Я хотел... Я просто не могу передать... - Не договорив, он досадливо взмахивает рукой и быстро выходит из зала.

- Пусть это будет уроком для всех. Такое де должно повториться, - сказал Мичман и, сменив тон, как бы перевернул страницу. - А теперь давайте обсудим имеющуюся у нас информацию. Вполне вероятно, что Виктор прав. Возможно, существует сила, о которой мы пока ничего не знаем, жаждущая уничтожения гномов. И вполне вероятно, что она приводит сюда стада животных и натравливает на гномов. Как гномы себя называют?

- Копачи, - отвечаю я.

- Ну и что это нам дает? - поинтересовался Стас. - Какую пользу мы можем получить из этого? Это поможет смыться отсюда?

- Нет, - отвечаю я. - Смыться, наверное, не поможет. Я так и не смог понять, как гномы переходят на другой срез. Но теперь мы знаем их слабые места. Знаем, что возле шахт они как слепые котята. Знаем, что они умеют воевать и неплохо вооружены. Знаем, откуда приходят эти твари. - Я задумался, вспоминая, что же я еще узнал.

- А почему они так просто все рассказали? - устроившись на коленях у Стаса, спрашивает Рита. - Может, они специально нагрузили тебя дезинформацией?

- На кой им это надо? - буркнул Мотор.

Спор зашел в тупик. Еще минут двадцать мы препираемся на различные темы, потом изнеможенно умолкаем. Мичман, подумав, объявил перекур, и все гурьбой повалили из зала.

- Виктор, подожди, - окликнул меня уже в дверях Мичман. - Останься. Разговор есть.

Возвращаюсь обратно в зал и усаживаюсь на скамью из камня, напоминающего мрамор с синими прожилками. Мичман закрывает двери за последним человеком, подходит и присаживается на корточки напротив меня. Достав кисет, набивает трубку табаком. В тишине комнаты сухо скрежетнула о коробок спичка. Выпустив зловонное облако от кубинского табака, он разгладил рукой усы и пристально посмотрел мне в глаза.

- Ты, наверное, не совсем в курсе... - как-то неуверенно начал он. Похоже, предстоящий разговор ему не очень приятен. - Ты думаешь, почему Миша так вызверился на тебя?

- Наверное, из-за Ани. Это ведь из-за меня...

- Чушь, - резко перебил меня Мичман. - Ты все сделал правильно. Это было верное решение, а от случайностей никто не застрахован. И не терзай себя больше дурацкими мыслями. Дело в том, что еще на Земле Миша сделал предложение Ане.

- Какое предложение? - недопонял я.

- Руки и сердца. Какое же еще? Но она ему отказала, сославшись на тебя. Она сказала, что любит только тебя и никто ей больше не нужен... Миша больше месяца ходил за ней по пятам, а она ни в какую.

Вот как... Я даже не думал, что у нее все так серьезно. Теперь понятно Мишкино поведение в отношении меня. Получается, что я стал причиной смерти его любви. Вот ведь какая гадость получается!

- Спасибо, - останавливаю его. - Я все понял. К Мише у меня претензий нет.

Мичман недоверчиво взглянул на меня, как бы решая, верить или нет.

- Ладушки. - Он встал и пошел к дверям, - Не забывай о моем совете. Не терзай себя.

- Угу, - отвечаю его спине, исчезающей за дверями.

ГЛАВА 8

Следующая неделя прошла на редкость спокойно. Ни разу не загудела гномья рация, в поле зрения не появилось ни одной твари, за исключением кротов, занимавшихся своим ремеслом санитаров. Все занимались повседневными работами. Стас по-прежнему отмывал внутреннюю стену Цитадели от копоти. Он ведрами таскал воду из родника в подвале Башни и выплескивал ее на стену. Грязные жирные потоки стекали во двор, а потом по водостокам сквозь решетки, вмурованные в камень, уходили под землю. Рита предложила ему помощь, но со словами, позаимствованными у Мичмана: "Не женское это дело палубу драить", была отправлена восвояси.

Малыш, как обычно, все свободное время ковырялся в двигателе вездехода. Иногда ему даже удавалось его заводить, и тогда Цитадель наполнялась диким пульсирующим ревом дизеля. Мотор вездехода работал минут пять и благополучно умолкал. Малыш чертыхался и лез под капот. Этот цикл повторялся уже не знаю какой десяток раз.

Рита и Лена занялись исключительно женским делом - развешиванием занавесок на бойницах Башни. Мичман попытался их отговорить от таких глупостей, но вскоре бросил это бессмысленное занятие, сказав: "Что хотите, то и делайте". Девушки, воодушевленные его быстрой капитуляцией, решили занавесками не ограничиваться. На следующий день я чуть не упал, запутавшись ногами в сплетенном из изоляции от проводов коврике у двери своей комнаты.

Мичман почти не слезал с бастиона, где возился с заклинившей во время последнего штурма пушкой. Она периодически наотрез отказывалась стрелять и перекашивала снаряды в механизме подачи. Глядя на его мучения, Мотор, шатавшийся без дела, предложил воспользоваться старым народным средством кувалдой. Невзирая на протесты Мичмана, он пару раз приложился этим средством по механизму подачи, и все заработало. Удовлетворенный своим трудом и удивлением Мичмана, он снова вернулся к первоначальному состоянию ничегонеделанию.

Миша почти ни с кем не разговаривал. Ходил как в воду опущенный. На вопросы отвечал невпопад и вообще вел себя очень странно. Я было попытался с ним по душам поговорить, но он отмахнулся и сослался на занятость. За эту неделю он облюбовал арсенал, даже ел там. В результате все оружие было вычищено и расставлено ровными рядами вдоль стен.

Мне эта неделя показалась годом. Я никак не мог избавиться от вспоминания о бое у шахты и обдумывания вариантов, при которых Аня осталась бы в живых. По ночам мучили кошмары. Снился расплавленный холм и стройный женский силуэт, прощально машущий рукой с его вершины удаляющемуся джипу. Попытки отвлечься результатов не принесли. Мичман, видя мои мучения, пригласил к себе в комнату и устроил выволочку по полной программе. Он жестко говорил, что в таком состоянии я не боец, а обуза для всех, что я становлюсь слабым звеном нашей цепи. Это меня пробрало и помогло взять себя в руки. К тому же лучший доктор это время. Несколько дней, прошедших после боя, размыли краски событий и ослабили кипящие эмоции. В результате к концу недели я чувствовал себя значительно лучше.