Дважды возрожденный - Виктор Мурич

Бред какой-то получается... Вместе, но врозь.

По словам рассказчика, когда-то все было по-другому. Миры стояли врозь и были разнесены по пространству. Но Мастера - гномы произносят это слово тихо и с почтением - зачем-то решили слить срезы воедино и связать их Столбами. Это что-то вроде энергетических захватов, или нитей, удерживающих миры вместе. Столбы явно не видны, но в каждом срезе в точке прохождения Столба находится Артефакт. На этом срезе Артефактами являются залежи особой руды. На другом срезе это может быть озеро целебной воды или область каких-то природных аномалий.

Каждый срез - это независимый мир со своим населением, очень разнообразным по своей природе, с биосферой, законами и правилами жизни. Жители некоторых срезов могут переходить в другие миры. Гномы говорят, что ничего сложного в этом нет. Нужен лишь кто-то, чтобы показать и объяснить процесс. "Все дело в видении" - именно так сказал один из них. В процессе перехода есть один нюанс - его нельзя совершать рядом со Столбом, иначе попадешь неизвестно куда. Делавшие такое никогда назад не возвращались.

Специфика срезов такова, что нельзя переходить в тот мир, в который захочешь. Существует определенная последовательность. Это как колода карт, из которой можно брать их лишь по одной. Нельзя с верхней карты перескочить на последнюю. Сперва необходимо по одной переложить все карты, лежащие между ними. И только тогда ты окажешься на нужном тебе срезе.

Этот срез не является домом копачей. Они - обитатели соседнего, можно сказать, верхнего мира, если продолжать аналогию с карточной колодой. Сюда они приходят лишь за рудой.

Вот теперь я подошел к самому главному - нашей роли в этом мире.

Копачи - великие строители и воины. Они бесстрашны и, не раздумывая, бросаются в бой даже с более сильным противником. Все это до тех пор, пока они не оказываются в зоне влияния Столбов. Сила, распространяемая этими нитями, скрепляющими миры, подавляюще действует на гномов. Они начинают себя болезненно чувствовать, становятся заторможенными и пассивными. Но это не главное. Главное то, что в областях залежи руды, являющейся Артефактом этого мира, они видят только обитателей своего среза. То есть только других копачей. И все!!! В этих областях они уязвимы, как слепые котята. К ним можно подойти и убить голыми руками, а они так и не поймут, кто это сделал.

Наша роль - обеспечивать их безопасность в этих районах. Своего рода телохранители.

Специально обученные вербовщики заманивают таких глупцов, как мы, для выполнения этой задачи. Через каждые два года защитники Цитадели меняются. Мы пришли вне очереди, так как наши предшественники решили самостоятельно найти выход из этого мира. В нескольких километрах от Цитадели они наткнулись на стаю тушканчиков...

- А зачем вам руда? - интересуюсь я, более или менее разместив в голове кирпичики полученной информации. Из этих кирпичиков потом предстояло построить четкую картину и попытаться извлечь из нее реальную пользу. - И почему она невидима? - Я запнулся, подумав, что вот о невидимости спрашивать как раз и не стоило. Разглашать то, что мы шарили по корзинам в отсутствие хозяев, мне совсем не хотелось.

- Давай по порядку, - весело улыбнулся сидящий напротив копач, показав два ряда мелких белых зубов в широкой пасти. - Руда необходима нашим детям. - На его лице появилось выражение нежности, если я конечно правильно разобрался в их мимике. - Она содержит в себе вещество, без которого они не станут полноценными копачами. Если на определенном этапе взросления они не получат порцию этого минерала, то в дальнейшем не смогут иметь потомства. Это может привести к полному вымиранию.

Присутствующие копачи разом кивнули, подтверждая серьезность сказанного.

- Вот почему мы приходим сюда и спускаемся под землю. Находиться возле Столбов нам очень неприятно. Но другого выхода нет... На нашем срезе запасы этого минерала исчерпаны полностью. - Он грустно развел руками и пошевелил мясистым носом на уродливом лице. - А невидима она для всех, кроме нас, копачей. Такова ее природа.

- Понятно, - говорю я, удобнее устраиваясь на холодном камне. - И еще, может глупый для вас, вопрос. Откуда вы знаете наш язык?

Копачи удивленно переглянулись. По их кругу пронеслось бульканье родного языка, напоминающее смех. Серость ночи заполнилась сиянием гномьих улыбок.

- Мы знаем все языки всех срезов, расположенных рядом с нашим, - ответил чуть погодя гном, опершись на рукоятку кирки, воткнутой в щель между камнями.

От удивления я щелкнул зубами, пребольно прикусив язык.

- Это что? - заикаясь, зачастил я. - Это мы тоже вроде срез? У нас тоже эти, как их, Столбы всякие и Артефакты там разные... Так, что ли?

- Ну ты непонятливый! - упрекнул меня гном с киркой. - Тебе же сказали, все миры совмещены. Понимаешь? - он сделал паузу для наиболее понятливых. Все! В том числе и твой невероятно грязный и противный срез.

- Почему противный? - вступился я за Землю, - Очень даже хороший мир. А вы что, там тоже бываете?

- Ты что, никогда сказки не читал? - участливо поинтересовался сидящий справа копач.

- Читал, - все еще не выходя из полосы тупости, отвечаю я.

- Ну не просто же так в них гномов описывают. Сами же говорите: сказка ложь, да в ней намек.

- А-а-а, - вот и все, что я смог ответить.

* * *

Еще несколько минут я напряженно перевариваю новую порцию информации. Мысль пришла в голову, как удар кувалды.

- А вы меня не научите переходить из среза в срез? - интересуюсь ангельским голосом.

Гномы искренне развеселились в ответ на мой вопрос.

Когда веселье утихло, гном с киркой сказал:

- Ни один копач никогда не научит жителя другого мира хождению по срезам. Не будет такого... То, что мы тебе рассказали, в отличие от знания перехода тайной не является. Мы, обычные горняки, с уважением относимся к тем, кто обеспечивает нашу безопасность в периоды нашей уязвимости. Именно из уважения к вам, людям, и к тому, что вы делаете здесь, мы и рассказали тебе все, что могли. Но не требуй от нас большего. Существуют определенные правила, которые нельзя нарушать.

- Ходить умеют всего несколько народов, - добавил другой гном, - Вы к их числу не принадлежите. И кроме всего прочего, это дало бы вам возможность покинуть этот мир.

- Договор священен и нерушим! - сурово прозвучал голос слева. - То, что написано на бумаге и скреплено следом пальца, есть правила жизни.

Как дети. Честное слово. Обладать такими технологиями в оружейном деле и верить в слово, написанное на бумаге. Почитали б они наши газеты... И еще странная нелюбовь к сложной механике. Все их инструменты на первый взгляд крайне примитивны, но в то же время мощь оружия позволяет думать о весьма развитой науке.

Над россыпью скал появилось неумытое солнце, но теплее или особо светлее от этого не стало. На землю легли утренние тени от взвинчивающихся к серому небу каменных шпилей.

Этот мир как будто нарисован неумелым художником с помощью простых серых карандашей на серой, помятой, а местами и основательно замасленной бумаге.

* * *

Караван уже тронулся, а я все сижу, не зная, что делать дальше.

- Подожди! - ухватил я за стремя верблюда. Всадник, удобно устроившийся в седле между горбами, повернулся ко мне.

- А кто были эти, с насекомыми внутри?

- Ссерки. - Гримаса брезгливости исказила и без того неприятное лицо коротышки. - Они войнами разрушили свой срез. Теперь путешествуют в поисках наживы. От нас им нужна руда. Для них это не более чем лакомство с легким наркотическим воздействием. Сами они ее добывать не умеют, вот и пиратствуют возле шахт, пользуясь нашей слепотой. - Он пнул животное ногой в бок, и оно медленно двинулось догонять ушедший вперед караван. - Прощай, - он взмахнул рукой. - Хорошенько охраняйте нас. Не хочется умереть, не увидев лицо врага.

- Вы и нас возле шахт не видите? - крикнул я вдогонку.

Гном, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой. Дойдя до какой-то точки, животные вместе с седоками начали растворяться в воздухе одно за другим. Перед тем как исчезнуть, мой собеседник еще раз прощально взмахнул рукой.

Моего ответного взмаха он уже не увидел.

Я стою и смотрю на место, где еще мгновение назад был караван. Подхожу и начинаю обследование каменистой почвы. Камни как камни. Такие же, как и везде.

Каким же образом им удалось испариться?

Вспоминаю слова одного из гномов. "Все дело в видении". Что он имел в виду под словом "видение"?

Безуспешно пытаюсь смотреть на место исчезновения с разных точек и под разными углами. Может, здесь надо, как со стереокартинками, смотреть расфокусированным взглядом?

Попытка использовать этот метод опять ни к чему не приводит.

- Вот черт! - в сердцах пинаю я маленький камень, и он с треском скачет по своим сородичам. - Видение... Какое, к черту, видение?

Камушек в последний раз подпрыгнул и утих, спрятавшись среди подобных.