За пеленой тысячелетий - Евгений Рогачёв

Через три дня дозорные сообщили, что персы приступили к постройке плотов и мостов и готовятся переправиться на скифский берег. Томирис поняла, что Кир от своего не отступится, и тогда решила последний раз вразумить его. Она послала к нему двух послов с гневными и мудрыми словами и с нетерпением ждала, что они привезут. Она предлагала царю мидян выбор того места, где они смогут помериться силами. Или на левом берегу Аракса, или на правом. Здесь она решила схитрить. Томирис рассчитывала, что перс пустит её на свой берег, а там она сможет показать силу своего войска.

Вскоре явились послы и своим ответом, разочаровали её. Кир предлагал ей отступить от берега и пустить персидское войско во владения массагетов. Делать было нечего, и Томирис приказала воинам, которые всё время дежурили на берегу отступить вглубь степи. Но велела оставить дозоры, чтобы те незаметно наблюдали за движением персидского войска и слали вестовых к царскому шатру...

...Раздвинулся полог, и просунулась голова русой девчушки. Её Томирис держала около себя для мелких поручений.

-Чего тебе? – недовольно спросила Томирис, всё ещё находясь под властью воспоминаний.

-Пришёл достопочтенный Канит, - произнесла служанка, низко кланяясь разгневанной царице. – Просит дозволения предстать перед твои светлые очи.

-Достопочтенный, - передразнила Томирис. Черты её лица смягчились. – Доберусь я когда-нибудь до них… Ладно, зови.

Вслед за служанкой Томирис прошла в комнату, где обычно принимала послов. Села на трон, на котором ещё сиживали предки, начиная с Анахарсиса и кончая её отцом, Спаргапитом. Он был сделан из слоновой кости и инкрустирован драгоценными камнями. Подлокотники трона украшали искусно вырезанные львиные головы.

Камит вошёл неслышно и замер на пороге. Царица мгновение разглядывала его, потом поманила пальцем. Когда он подошёл, спросила:

-Ты хотел меня видеть?

-Да, царица, - Камит ещё раз поклонился. – Дело у меня к тебе.

-Говори.

-По твоему повелению, - Камит выпрямился и пригладил большую, седую бороду. – Я отправил дозор, на тот берег, следить за вражеским войском. Но случилось несчастье. Они столкнулись с персидскими воинами, и все полегли в неравной битве…

-Ты пришёл мне об этом сказать старик, - перебила царица. – Удел воина сражаться и умирать в положенное время. Что может быть счастливее смерти с акинаком в руке? Таких воинов великий Арей набирает в свои тысячи.

-Нет, царица, не за этим я к тебе пришёл, - с достоинством ответил Канит, - я пришёл тебе сказать, что один из моих воинов выжил. И побывал во вражеском плену. Ему удалось бежать. Ночью он переплыл Аракс, и его подобрали воины из племени дахов. Но… Проклятые враги, вырвали ему язык, и теперь он может объясняться только на пальцах.

-За что он заслужил такую немилость?

-Насколько правильно мы смогли его понять, я не знаю. Но, по-моему, он оскорбил самого царя мидян и за это лишился языка.

-Воины твоего племени всегда славились непокорностью, - в словах царицы послышалось одобрение. – Впрочем, как и все скифы, мои подданные… Что он смог объяснить?

-Врагов бесчисленное множество и они уже готовы переправиться на этот берег.

-Ну, это мы и так знаем… Что ещё?

-В войске персов, помимо пеших воинов и конницы ещё есть очень много колесниц. Тавр, так зовут моего воина, их сам видел, когда его вели к царю.

-Значит, царь мидян настроен решительно. Война будет долгой и изнуряющей. Постарайся у него узнать что-нибудь ещё. Может быть, ещё чего вспомнит, - она посмотрела на Канита. – Ступай… А воин твой, за то, что пострадал за родичей, пусть проведёт остаток жизни в почёте и уважении. Выдай ему лучшего коня и лучшее вооружение… Такова моя воля… Всё, иди.

Канит, поклонившись, вышел. Томирис опять осталась одна. Она встала с трона, крикнула двух рабынь. С их помощью разоблачилась, оставшись в привычном, лёгком одеяние.

«Отец, отец!!! Где же ты, - мысленно воскликнула она. – Как же ты мне необходим. У кого мне испросить совета, к кому преклонить голову. Вожди обложили со всех сторон. Шагу не дают ступить, чтобы ногу не подставить. Жрецы плетут свои интриги… Муж мой, Ариант погряз в пьянстве и обжорстве».

Спаргапит молчал. Он видел с потустороннего мира, как мечется, страдает его дочь, но советов не давал. И тогда царица поняла. Это испытание ей предопределено богами – великой Табити, охранительницей всего живого. Томирис опустилась на колени перед домашним алтарём и протянула руки к статуе Арея, в виде огромной кучи хвороста, на вершине которой возвышался железный меч. По преданию этим мечом их великий предок Таргитай отрубил голову гигантскому Змею.

-Великий бог, помоги, - воскликнула она. – Дай совет. Как мне выйти из мрака и увидеть свет? Как спасти всех массагетов?

Внезапно Томирис почудилось шевеление, в том месте, где возвышался алтарь. От светильников на стене заплясали причудливые тени. Переплетаясь друг с другом, и постоянно дрожа, они создавали орнаменты, чем-то похожие на очертания людей. В одном из них Томирис узнала облик своего отца. У Томирис пополз холодок страха между лопаток. Она не могла оторвать взгляда от стены, где дрожала тень Спаргапита.

В этот момент в голове царицы возник голос. Он родился из ниоткуда, но звучал явственно и отчётливо. По стенам шатра продолжали метаться тени.

-Собирай войско, царица. Пошли к тиграхаудам, и они тебе помогут. Опасайся людей, которые тебя окружают. Не у всех чисты помыслы и не все хотят тебе добра. Помни об этом и будь осторожна, – голос стал затихать и вскоре совсем пропал.

Томирис очнулась. Она лежала на полу, у самого подножия алтаря. Свечи погасли, а в комнате царил полумрак. Все сомнения у царицы ушли. Она поняла - боги услышали её и дают знак. Она почувствовала себя вновь молодой и окрепшей. Теперь ей ничего не страшно, раз боги на её стороне.

Томирис крикнула людей. Вбежавшим рабыням приказала:

-Передайте глашатаям, чтобы созывали все племена на общий сход. А жрецы пусть готовятся к большому жертвоприношению.

Зашевелился царский стан. Полетели в разные стороны вестовые, разнося указ царицы. В царский круг стали стягиваться племена. Люди подходили по одному, семьями, а иногда и целыми родами. Все, кто был свободен от несения воинской службы, спешили на царский призыв. Конечно кроме рабов и бедных скифов, вынужденных передвигаться пешком.

В жизни племени могли принимать участие только свободные воины. Те, кто имел коня, семью и мог сам себя вооружить. Те же, кто по каким-либо причинам потеряли свои стада и были вынуждены пойти в услужение к другим, более удачливым сородичам, права голоса не имели, и даже не участвовали в войнах.

Появились жрецы в белых одеждах. Они шли, степенно вышагивая, и люди расступались перед теми, кто мог разговаривать с богами и передавать людям их волю. За жрецами шли гадатели. Они умели предсказывать судьбу по ивовым прутьям, или по шкуре животного. Среди этих гадателей можно было заметить людей, носивших женскую одежду. В племени они делали женскую работу и не вступали в брак. Это были знатные и пользовавшиеся большой властью служители богини Артимпасы, и назывались они энареи. Эти обязанности были возложены на них за разграбление храма Афродиты небесной в Аскалоне в Сирии во время походов скифов в Переднюю Азию.

Следом вели упирающегося жертвенного быка. Животное как будто чувствовало, что его ведут на заклание, и упиралось, как только могло. Четверо младших жрецов все умаялись, с трудом ведя в поводу быка. Замыкали шествие пленные, захваченные в последнем набеге. Их было десять человек, и всё это были молодые и сильные мужчины. В отличие от животных они понимали, куда их ведут и не упирались. Только бросали затравленные взгляды по сторонам.

Царица в окружение вождей сидела на троне в центре священного круга. Прямо напротив её возвышалось святилище богу Арею, второго после великой Табити, по преклонению, среди скифов. В центе были нагромождены, одна на другую, огромные горы хвороста. Наверху имелась четырёхугольная площадка. Три стороны ее были отвесны, а с четвертой имелся доступ к алтарю. Сам алтарь был выполнен в виде железного меча-акинака. От непогоды сооружение постоянно оседало, поэтому к святилищу были приставлены специальные жрецы, следившие за тем, чтобы святилище не развалилось. Они постоянно подкладывали новые кучи хвороста.

Жрецы подошли и встали за троном. Царица подняла руку, призывая к тишине. Оглядела всю многолюдную толпу и дала знак к началу жертвоприношения.

Младшие жрецы стреножили быка, связав ему передние ноги. Затем накинули на шею жертве верёвку и стали изо всех сил тянуть. Животное замычало, мотая головой и стараясь высвободиться. Но всё-таки упало на передние ноги, а потом и вовсе завалилось набок. В этот момент вперёд выступил главный жрец и воззвал к великой Табити. Он просил у богини снисхождения и удачного похода для всего скифского племени. Пока жрец общался с богиней, животное задушили с помощью палки, всунутой в петлю.