За пеленой тысячелетий - Евгений Рогачёв

Тавр присел в тени телеги, выбирая направление. Лагерь затихал, но надо было торопиться, в любую минуту могли появиться вражеские воины. Сторож у костра не шевелился. Тавр хотел уже ускользнуть прочь, но, вспомнив, как тот громко над ним смеялся, припал к земле и пополз к костру.

Персидский воин действительно спал, разморённый сытным обедом. Он так и умер во сне, не успев ничего сообразить и наказанный за свою беспечность. Тавр вытер меч об траву, прислушался, и пополз к реке, стараясь держаться в тени и не попадать в отсвет костров. Боги были благосклонны к Тавру и дали ему беспрепятственно достичь реки.

На берегу ему встретилось ещё одно препятствие, едва не стоившее жизни. Неожиданно из темноты под ноги Тавру кинулось два лохматых пса. Одного он успел полоснуть по глотке и тот, захлёбываясь кровью, уполз в темноту. Но другой вцепился в одежду, едва не достав до тела человека. Он повис на Тавре, прижимая своим весом к земле. Тавр сумел рассмотреть его. Пёс был тигрового окраса с короткой мордой и довольно устрашающего вида. Если бы не меч, то человеку пришлось бы довольно не просто совладать с этими собаками, везде сопровождавшими персидское войско. Они и выведены были специально для того, чтобы охотиться на людей... Тавр изловчился и всадил меч в бок животного. Зверь заскулил и, наконец, свалился с человека. Человек присел, восстанавливая дыхание. Невдалеке, у костров, послышалось какое-то шевеление. Тавр увидел, как три воина поднялись и направились в его сторону. Видимо у костров услышали шум его борьбы с животными и заподозрили что-то неладное. Скиф повернулся и бросился бежать.

У самой воды он в последний раз оглянулся на лагерь персов. Везде, насколько хватало глаз, виднелись точки от горящих костров. Они уходили за горизонт и терялись вдали. Тавр ещё раз поразился, насколько их много.

Запоминая эту картину, скиф без всплеска ушёл в воду. Он проплыл под водой столько, сколько смог. И всплыл тогда, когда лёгкие уже стали разрываться от нехватки воздуха. Вокруг находились вражеские корабли и плоты, готовые к переправе. Тавр осторожно лавировал между ними и, наконец, выплыл на середину Аракса. Могучая река в этом месте была особенно широка, и Тавр грёб медленно, стараясь экономить силы. Неожиданно поднялось волнение. Большая волна захлестнула Тавра с головой и потащила на дно. Он отчаянно боролся, но сумел выплыть. Ещё несколько раз его накрывало с головой, но он всё время, каким-то чудом, выплывал на поверхность. Руки одеревенели, всё тело отказывалось повиноваться человеку, но он продолжал упорно грести, по капле продвигаясь вперёд. Тавр уже почти потерял сознание, когда почувствовал под ногами дно долгожданного берега. Он, шатаясь, вышел на берег и упал на песок родного берега. Последнее, что он услышал, это было ржание лошадей и тёплый, шершавый язык, лизнувший ему лицо. После этого Тавр окончательно потерял сознание.

-Смотри, человек, - произнёс негромко скиф, из передового дозора, соскакивая с коня. Он наклонился, пытаясь рассмотреть лицо утопленника.

-Наш или перс? – его товарищ сидел на коне, тревожно вглядываясь в темноту.

-Если по одежде, то наш.

-Ну, тогда давай, погрузим его на запасную лошадь и отвезём в кочевье.

Вдвоём они взвалили незнакомца на лошадь, крепко привязали и поскакали в ту сторону, где кочевали массагеты, возглавляемые царицей Томирис...

...На следующий день Кира разбудил шум за пологом шатра, у коновязи, где стояли кони вестовых. Слышался крик и ругань. Он толкнул ногой раба, спящего прямо у ног повелителя, и велел узнать, в чём там дело. Раб вскочил и выскочил за полог шатра. Через минуту он вернулся и, униженно кланяясь, произнёс:

-Начальник ночной стражи хочет тебя видеть, великий… Стража его не пускает, а он рвётся к тебе.

-Пусть ждёт, - сказал царь. – Вели одеваться.

Одевшись с помощью слуг, царь в сопровождении охраны вышел из шатра.

-Говори, - грозно спросил он у начальника ночной стражи, который ведал охраной всего войска, когда оно располагалось на ночлег или на длительную стоянку. Предчувствуя недоброе, царь грозно сдвинул брови.

-Солнцеликий, царь царей и владыка четырёх стран, - перс наклонился и Кир вспомнил, что он какой-то дальний родственник Гарпага. Кир посмотрел по сторонам. Но верного военачальника нигде не было видно. Не желая попадаться на глаза разгневанному царю, тот посчитал за лучшее на время уйти в тень.

-Говори, - повторил царь.

Перс, склонившись ещё ниже, произнёс:

-Пленник сбежал. Зарезал двух охранников и под покровом ночи ушёл.

Кир сузил чёрные глаза и вперил взгляд, в котором промелькнула лёгкая тень безумия, в начальника стражи. Свита, стоявшая по обе стороны от царя, замерла. С каждым годом царь становился всё раздражительнее и свирепее. Сановники чувствовали - сейчас могут полететь головы. Тем более что царь своими указами ужесточил законы. Теперь казнить могли не только за преступления против государства и царя, но и за менее тяжкие. Например, за оставление солдатами своих знамён или даже за неблагодарность.

-Стражу повесить, в назидание другим… А тем, кто был рядом и не заметил, как варвар проскользнул к реке, выдать по пятьдесят палочных ударов, на глазах у всех.

-Разреши спросить, великий, - сбоку приблизился визирь. Получив разрешение, кивнул головой на родственника Гарпага. – Что с этим делать?

-Я же сказал, всех кто виновен в том, что варвар убежал – отдать войсковому палачу.

Херасмия дал знак воинам, те подхватили под руки упавшего на колени бывшего начальника стражи и уволокли с глаз долой.

Казнь проходила на глазах у всего войска. Полки, тысячи и сотни были построены полукругом. В центре был сооружён большой помост, чтобы из самых дальних рядов могли разглядеть то, что творится в центре. Была объявлена вина провинившихся и палач принялся за своё кровавое дело. Кроме начальника стражи, к отрубанию головы приговорили ещё трёх воинов. Остальных десять человек, костры которых находились в непосредственной близости от клетки, в которой держали пленника, приговорили по приказу царя к палочным ударам.

Воины были рады неожиданному развлечению и находящиеся в самых дальних рядах, вытягивали головы, чтобы лучше видеть. Стража притащила первого, отчаянно орущего, приговорённого. Это оказался родственник Гарпага. Сам военачальник стоял за троном царя и смотрел на казнь. Недоброжелатели хотели увидеть хоть малейшую тень недовольства на его лице, но лицо старого воина было непроницаемо. Черты лица затвердели, губы крепко сжались.

Палач взмахнул огромным, обоюдоострым мечом и голова отделилась от тела. С глухим звуком она упала на землю и покатилась, орошая всё вокруг кровью. Над войском пронёсся вздох. Палач поднял за волосы голову, показал сначала царю, потом всем остальным и бросил в большую корзину. Затем наступил черёд двух остальных.

Приговорённых к палочным ударом, привязывали между двух столбов. Специально отобранные воины приступили к наказанию. Долго ещё слышались над войском крики осужденных. Двое провинившихся не выдержали наказания и испустили дух прямо под ударами палачей. Остальных, окровавленных, оттащили к магам и те занялись их врачеванием.

Когда показательная казнь была закончена, царь велел огласить через глашатаев, что завтра войско выступает в поход. И переправляется на тот берег.

Вынужденное бездействие и отдых для персидского войска закончился. Впереди ожидали неведомые земли и неведомые враги.

Нет в Азии народа, который сам по себе

мог бы устоять против скифов,

если бы они были едины.

Фукидид (404г. до н.э.)

Часть 2

Свободные племена

Два воина из скифского дозора скакали всю ночь, стараясь уйти подальше от берега полноводного Аракса. Только один раз они остановили бег своих коней и, положив утопленника на землю, напоили его водой. После того как человек сделал два глотка воды, он опять впал в беспамятство. А воины разожгли костёр, из кожаных седельных сумок достали куски тунца, в молчании перекусили, косясь на незнакомца.

Воинов звали Лик и Палак. Они происходили из племени дахов. Их племя, вместе со всеми родами и семьями, когда персы подошли слишком близко к границам Скифии, царица Томирис призвала под свои знамёна. Сейчас они возвращались из ночного дозора и случайно наткнулись на человека у берега могучей реки.

При свете небольшого костра воины попытались рассмотреть его получше. Палак, всмотревшись, внезапно узнал этого воина. Тот был из соседнего стойбища, из племени вождя Канита. Палак даже вспомнил, что звали его, как будто бы Тавр. Весь их дозор пропал, когда они отправились следить за продвижением персидского войска. Тавр был очень плох и болезненно морщился, когда они попытались его привести в чувство. Палак и молчаливый Лик быстро перекусили, вскочили на лошадей, приторочили к седлу Тавра и поскакали дальше.