Римские папы. Люди в белом: от Пия IX до наших дней - Максим Михайлович Ткаченко

обвинить в жесткости. Всю жизнь он был очень чутким и добрым человеком. У каждого в биографии можно найти не только проявления негативных черт, но и отметить добрые нравы. Папа Пий Х был не исключением.

Пока члены братства пытались решить, достойна ли священника езда на велосипеде, разразилась самая страшная и кровопролитная война, которая по своим масштабам не имела аналогов в прошедшей истории и стала известна как Первая мировая. Те страшные события по праву можно назвать массовым помешательством. Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Сербия – Германии, Германия – России. Османская империя, Япония, Франция – все были втянуты в этот ужасный круговорот смертей, который из Европы перекинулся на Ближний восток и даже Азию.

Пий Х очень тяжело и болезненно воспринял те страшные события. Сводки с фронта его весьма печалили. У папы началась тяжелая депрессия, а силы стремительно покидали его. Он скончался 20 августа 1914 года на руках у родной сестры, крепко сжимая в руках простой деревянный крестик.

Пий X на смертном одре

Его правление станет одним из самых противоречивых в истории папства ХХ века. Святой отец оставил после себя церковь, содрогающуюся от страха перед угрозой репрессий и фактически полностью утратившую политическое значение в мире, охваченном безумием войны. Будучи наиболее консервативным понтификом, Пий Х, тем не менее положил начало такому явлению, как народные папы. Время владык и аристократов все больше уходило в прошлое.

Часть V

Бенедикт XV. Между Сциллой и Харибдой

Глава 15

Повторяя войну

В день, когда преосвященные кардиналы заходили под своды Сикстинской капеллы, Первая мировая война все больше набирала обороты и стремительно расползалась по планете. Конклав закрыл свои двери 31 августа 1914 года, в тот самый момент, когда британские и японские войска заходили в Китай, а русские захватывали Львов. Для церкви ужасы боевых действий омрачались еще и крайне тяжелой религиозно-политической ситуацией, при осознании которой высшее духовенство находилось на грани отчаяния. Начиная со времен протестантской реформации, некогда монолитная католическая Европа превратилась в межконфессиональное полотно, словно сотканное из разных кусочков. Война обострила и усилила эти противостояния, добавив к религиозной конфронтации еще и политическую.

Католическая Франция и Бельгия терпели атаки протестантской Германии, которой оказывала поддержку Австрия, бывшая также католической страной. Англиканское Соединенное Королевство и католическая Ирландия объединились с православной Россией и помогали Франции. Все спуталось в этом огромном многоцветном клубке: конфессии, политика, границы, правительства, армии. Христиане убивали христиан. Планы по скорейшему завершению боевых действий менялись каждый день и терпели крах один за другим. Корни войны уходили все глубже и глубже, опутывая новые территории и народы.

Что делать Святому Престолу в такой ужасающей, не знавшей аналогов ситуации? Сохранять ли нейтралитет? Или следует погрузиться с головой в этот омут и взять на себя роль морального лидера, осуждающего поведение сторон? Если да, то каких? Христианский долг обязывает призвать ко всеобщему миру и осудить любое кровопролитие, но тогда политические последствия могут стать непредсказуемыми, а эффект обернуться полной противоположностью желаемому.

В отличие от большинства предыдущих конклавов, на сей раз между людьми в пурпурных одеждах царило полное взаимопонимание. Всем было ясно: в это суровое время церкви как никогда нужен опытнейший папа-политик. Общее осознание правильного курса не избавило, впрочем, кардиналов и от некоторых дебатов. В момент голосования под сводами капеллы находилось несколько весьма опытных и образованных в политическом плане иерархов. Нужно было выбирать.

Война, во время которой уже обозначились противоборствующие стороны и образовались союзы, наложила отпечаток на каждого, кто сидел и писал на бюллетени имя желаемого понтифика. Собравшись на богослужении, все кардиналы единодушно молились, ведь они разделяли общую веру. Но кто знает, какие предпочтения и взгляды были у каждого из них по отдельности?

Будто бы изображая миниатюрную копию карты боевых действий, в маленькой сикстине двигался «фронт» и формировались союзы. Кардиналы, сочувствующие Германии, выдвигали кандидатуру Доменико Серафини, сторонники Антанты настаивали на фигуре кардинала Феррати, а итальянское куриальное большинство хотело видеть на престоле Пьетро Маффи.

Каждое голосование было под стать маленькому бою, а труба на крыше, словно тысячи залповых орудий, разбросанных по миру, раз за разом испускала густой черный дым. Становилось все более очевидным, что никто из выдвинутых кандидатов не наберет достаточного количества голосов. Было необходимо найти того, кто удовлетворял бы общим настроениям и желаниям, но при этом не был бы выходцем ни из какой партии. Еще несколько неудачных попыток и вот на десятом туре голосования долгожданный выбор был, наконец, сделан.

Коронация Папы Бенедикта XV в 1914 году

Словно разгоняя смог, сгустившийся над миром, труба на крыше выдохнула чистый белый дым, а угрюмую, ставшую вечно траурной тишину пронзил звон колоколов. Фигура кардинала, показавшегося на балконе собора, была глотком надежды для сотен тысяч мирных жителей, не получавших хороших новостей уже много месяцев. «Я сообщаю вам великую радость!». Как сильно не хватало людям таких слов. Как давно они не слышали их. «У нас есть папа!». Этот возглас поймет лишь искренне верующий католик, чувствующий себя осиротевшим под гнетом военного времени.

Человеком, уходящим в ризницу, чтобы облачиться в белый муар, был кардинал с самой подходящей для священнослужителя фамилией. Джакомо делла Кьеза, что переводится как «церковный», закрыл за собой дверь небольшого помещения, которое прозвали комнатой плача. Помимо аккуратно разложенных элементов папского гардероба, в этом тесноватом закутке у окна стояла приступочка с бархатной обивкой. Такие используют в католических храмах для того, чтобы встать на колени. Считалось, что новоизбранный понтифик будет проливать слезы под тяжестью павшего на него жребия и захочет укрепить силы в тихой молитве.

Плакал ли он вместе с тысячами семей его верующих, каждый день получавших похоронки? Наверное, да. Горечь тех страшных дней ощущали все.

Но нужно вставать. Нужно облечься в папские ризы и двигаться вперед, навстречу своему народу. Навстречу своей судьбе.

Глава 16

Последний маркиз

Новоизбранный папа взял себе имя Бенедикт, чем немало удивил членов курии. Все ожидали, что понтифик возьмет имя Лев, тем самым показав, что в столь тяжелые времена церковь желает слышать голос своего народа. Но имя, хоть и является важным элементом в программе римского папы, остается лишь именем. Епископов Вечного города на семи холмах история всегда оценивает по их делам. Одних сохраняя и превознося, других