Святые из Ласточкиного Гнезда - Донна Эверхарт

так силен, как на ферме Саттона. Работать было жарко, тяжело, но он рубил быстро, точно и чувствовал себя все увереннее. По его подсчетам, он успевал подсочить сто шестьдесят семь деревьев в час, и так с восхода до заката. Дэл сложил цифры: выходило, что если так и дальше пойдет, то жить можно. По крайней мере, ему хотелось в это верить.

Глава 6. Рэй Линн

Измученный болью, взвинченный, угрюмый, Уоррен без конца ворочался в постели, так что ни он, ни Рэй Линн толком не спали. После несчастного случая прошло уже четыре дня, и у Рэй Линн голова раскалывалась от недосыпа и волнений. Она встала и пошла на кухню за аспирином, а когда вернулась в спальню, остановилась в дверях, увидев, что Уоррен перекинул ноги через край кровати и пытается встать. Но муж так и остался сидеть, скорчившись и обхватив руками живот. Рэй Линн застыла на месте, затаив дыхание. В глубине души она почти надеялась, что вот сейчас он поднимется безо всякой боли и все вернется на круги своя. Уоррен медленно выпрямился, держась за бок, но тут же снова рухнул на спину, тяжело дыша. Плечи у Рэй Линн разочарованно поникли. Она подошла к кровати и встала рядом. Голова мужа свесилась вниз, и он даже не пытался ее поднять.

– Зря ты пробуешь вставать. Рано тебе еще.

Он прошептал:

– Где моя лошадь?

Рэй Линн хотела было погладить мужа по плечу, но его слова были настолько странными, что она отдернула руку.

В недоумении она ответила:

– У нас же нет лошади.

– А?..

Рэй Линн положила руку Уоррену на лоб. Кожа была холодная и влажная.

– Ляг и постарайся не двигаться, – посоветовала она. – Ты только хуже делаешь.

– Хуже? Куда еще хуже-то, черт подери, Рэй Линн!

Муж и раньше поминал черта, но не в ее адрес.

Она пояснила:

– Ты мог бы шею сломать и лежать в сейчас в могиле, так что есть куда.

Потом Рэй Линн осторожно пощупала живот Уоррена. Он был твердый, горячий, вздувшийся. Что-то внутри было совсем неладно, сомневаться не приходилось. Кобб положил руку на ее ладонь и посмотрел на жену так жалобно, что она не нашла слов.

Он прошептал:

– Может, ты…

Она не поняла, хоть и старалась помочь.

– Тебе что-нибудь нужно? Может, я?..

Уоррен закрыл глаза. Он больше ничего не сказал, и Рэй Линн гладила его по руке, пока он не задышал легче. До конца дня она старалась не сидеть без дела, заглядывала к Уоррену в перерывах между хлопотами по хозяйству, клала ему на лоб прохладные салфетки и давала глотнуть сладкого чая. Когда пришло время ложиться спать, ей хотелось только одного: чтобы сон пришел к ним обоим. Она наполнила водой таз для умывания и принесла в комнату. Разделась, умылась, натянула ночную рубашку, а затем вынула из волос шпильки. Голова все еще болела, но Рэй Линн расчесала волосы щеткой, и стало легче. В зеркале она увидела, что Уоррен смотрит на нее, и повернулась к нему в тот самый момент, когда муж заговорил. Голос у него был слабее, чем утром.

Он прошептал:

– У тебя такие красивые волосы.

Рэй Линн отложила щетку, взяла тряпку, окунула ее в воду и подошла к мужу. Села на кровать рядом с ним и стала обтирать ему лицо.

Кобб посмотрел на нее и спросил:

– Ты кто?

Она слегка отстранилась и нахмурилась.

– Это я, Рэй Линн. Твоя жена.

Он моргнул.

– Рэй Линн?

Встревоженная, она спросила:

– Пить хочешь? Можешь выпить немного воды?

Муж кивнул, она принесла ему воду, и он дрожащими руками потянулся к стакану. Крепко стиснул его в пальцах и пил, пока не выпил все до дна. Рэй Линн поставила стакан на тумбочку и легла рядом с Уорреном, стараясь не потревожить его. Как-то незаметно она уснула и очнулась только утром, услышав за окном пение пересмешника. Она повернулась к Уоррену и увидела, что он тоже не спит. Вот только человек, смотревший на нее, не был похож на ее мужа. Землистая кожа, фиолетовые тени под глазами – ничего общего с прежним Уорреном Коббом. Но взгляд у него был ясный, какого она не видела уже несколько дней.

Стараясь говорить бодро, она спросила:

– Получше тебе?

Он не ответил, как будто его утомляли вопросы жены.

Она пошла выносить ночной горшок, а когда вернулась в спальню, взгляд у Уоррена уже стал жестким. Задыхаясь, он проговорил:

– Мне нужно… кое-что.

Рэй Линн подошла к нему и сказала:

– Все, что хочешь.

Он указал на комод.

Она почувствовала подступающий ужас.

– Можешь сказать?

О докторе она больше не упоминала, чтобы не раздражать мужа.

– То, что я сделал тогда. Для Бесси.

Бесси – это была рыжая гончая Уоррена, к которой Рэй Линн очень привязалась с тех пор, как пришла в этот дом. Бесси была славная старушка, летом спала под крыльцом, а зимой – под кроватью. Наконец дошло до того, что гончая уже не могла ходить, не могла контролировать свой кишечник и мочевой пузырь, а потом и есть перестала. Она смотрела на хозяев скорбными глазами, и хвост у нее больше не мотался из стороны в сторону.

Уоррен тогда положил большую ладонь на голову собаки и сказал:

– Она хочет уйти.

Он погладил Бесси еще немного, достал свой револьвер двадцать второго калибра, взял старушку на руки и скрылся с ней в глубине леса. Рэй Линн мерила шагами кухню в ожидании выстрела, а когда тот прозвучал, она, хоть и знала, что так будет, все равно вздрогнула, и сердце у нее упало. Они еще долго не могли оправиться после смерти Бесси: собака заполняла пустоту в их сердцах и, уходя, забрала эту частичку с собой.

И сейчас Рэй Линн чуть не плакала.

– Уоррен! Ты же не можешь говорить такое всерьез.

– Могу.

Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, она воскликнула:

– А я не могу! И не проси.

– Это… невыносимо. – Дрожащими руками он схватился за левый бок.

Рэй Линн вышла из спальни встревоженная, испуганная, и его мольбы преследовали ее по всему дому.

– Пожалуйста…

Пытаясь отвлечься, она принялась готовить завтрак, будто ничего не случилось. Принесла еду Уоррену, но тот отвернулся к стене. Она села рядом, как делала каждое утро, чтобы попытаться уговорить его съесть яйца всмятку, но муж смотрел в стену.

– Значит, не будешь есть?

Молчание. Она сердито поставила тарелку на стол.

– Это не ответ. Я бы на твоем месте не стала