Одна ночь - Люси Рэдкомб

Неужели у Филипа проснулся такт? Вряд ли, скорее всего, чистое совпадение, решила Ноэль, не желая признавать за противником никаких достоинств.

По возвращении домой Бетси радостно носилась туда-сюда, заглядывая во все уголки, пока вконец не разошлась.

— Перевозбудилась, бедняжка, — пояснила Ноэль, подхватив на руки хнычущую дочку. — Пойду уложу ее.

— Вот и славно, — одобрил Филип.

Он удобно устроился в кресле и наблюдал за мамой и дочкой таким внимательным, пристальным взглядом, что Ноэль стало не по себе. Хотя она изо всех сил пыталась вести себя корректно по отношению к отцу Бетси, получалось это у нее из рук вон плохо. Враждебность так и клокотала в ней, готовая выплеснуться наружу. Ноэль и отвезти-то их домой позволила лишь потому, что хотела избежать публичного скандала.

— Что, — презрительно бросила она через плечо, — каких-то полчаса общения с малышкой и ты уже устал?

— Нет, я устал от твоих постоянных придирок, — в тон ей ответил Филип, с усталым вздохом откидываясь на спинку кресла. Чуть поостыв, он продолжил уже более мирно: — Нам надо кое-что обсудить.

Ноэль не понравилось, как это прозвучало. И она попыталась сделать вид, будто держит ситуацию в руках.

— Я всей душой за то, чтобы установить правила общения.

Бетси уснула почти мгновенно, так что у Ноэль не было предлога задерживаться в детской. Да и зачем оттягивать неизбежное? Нужно прийти к компромиссу — чтобы и Филипа устраивало, и ее жизнь не слишком меняло. Последние четыре года были самыми счастливым и мирными в ее жизни. Так, без боя, она этот мир и покой не отдаст!

Воодушевившись, Ноэль решительно вошла в гостиную. Беда заключалась в том, что она позволила себя запугать. Все, с этим покончено!

Однако представшее ее глазам зрелище заставило Ноэль замереть на месте. Стоя вполоборота к двери, Филип прижимал к лицу шелковый шарфик, который она оставила на спинке дивана.

Почувствовав ее присутствие, Филип обернулся и, похоже, вовсе не устыдился, что его застали за столь сентиментальным занятием. Или щеки его все-таки слегка порозовели? Да нет, вряд ли, решила Ноэль, уж слишком он не прошибаем!

— Пахнет совсем как твоя подушка в то утро. Филип говорил негромко, но в глазах его горел лихорадочный огонек.

У Ноэль перехватило дыхание. В мгновение ока предательское тело налилось томительным жаром, а в мозгу пронеслось дразнящее, необыкновенно живое воспоминание о том, как выглядел Филип, когда на рассвете она крадучись выходила из номера мотеля…

Мускулистая рука, из-под которой Ноэль тихонько выскользнула, откинулась на подушку. Он лежал на боку лицом к окну, и первый луч солнца, пробившийся сквозь щель в занавесках, лег наискось плоского живота и груди.

В профиль лицо Филипа казалось не таким резким и суровым. Длинные темные ресницы были опущены. Пряди светлых волос падали на лоб и щеку, подчеркивая мужественную угловатость черт…

— Лишь этот аромат остался мне в подтверждение того, что ты была не сном.

Он не сводил с нее глаз.

— Прости.

— За что?

За то, что сбежала, точно вор, на рассвете. Что не нашла в себе мужества остаться и взглянуть в лицо неизбежным последствиям той ночи и собственным стыду и смущению. Тогда Ноэль искренне верила, что ее поступок был всего лишь своеобразной разрядкой нервного напряжения, что копилось на протяжении предыдущих тяжелых недель. Однако сейчас она уже не была в этом уверена. Да и какой теперь смысл искать оправдание своему тогдашнему поведению! С той самой минуты, как Филип появился на пороге, все ее чувства пришли в смятение и она смотрит на него, словно голодная кошка — на сметану.

— Не очень-то это было вежливо с моей стороны.

— Вежливо? Ты извиняешься за дурные манеры? — не поверил Филип своим ушам.

— Я хотела оставить записку, но… совершенно не представляла, что пишут в таких случаях. — Ноэль издала нервный смешок. — Подумала, что ты сам будешь рад, если я скроюсь по-тихому.

Мужчины ведь не всегда хотят знать имена своих случайных подружек. Кроме того, Филип спал так крепко, что Ноэль сомневалась, сумела бы она разбудить его, даже если бы постаралась.

— Я проснулся, сгорая от страсти. И мне тут же стало не до смеха. — Слова Филипа были пропитаны горькой иронией и гневом. — Ни одна женщина до тех пор меня еще не бросала!

Ноэль невольно схватилась рукой за горло. В висках бешено пульсировала кровь. С трудом ей удалось отвести глаза, но она все равно чувствовала на себе его горящий взгляд.

— Это, надо думать, твоя привилегия, — кое-как ухитрилась парировать Ноэль.

— Есть и менее оскорбительные способы расстаться с леди.

Насмешка ее разозлила.

— А то ты у нас настоящий джентльмен. Ладно, Филип, хватит, я устала…

Для большей убедительности она демонстративно зевнула. Однако Филип проигнорировал намек.

— Да, я тоже хоть сейчас в постель.

Эти слова могли бы показаться совсем невинными, если бы им не сопутствовал недвусмысленный жаркий взгляд. В груди у Ноэль стеснилось, колени подкосились.

— Не слишком ли это нагло даже для тебя? — насмешливо спросила она, хотя дрожь в голосе выдавала ее волнение. — Я-то думала, ты хочешь поговорить о Бетси, а ты только и пытаешься, что при первой же возможности затащить меня в постель.

— Думаю, что после мы сумеем лучше сосредоточиться на деле.

— Если это один из твоих излюбленных приемов… — еердито начала Ноэль, не зная, на кого больше сердится — на себя или на Филипа.

По сути дела его наглая самоуверенность была вполне оправданна. Ноэль ничего не хотела больше, чем дотронуться до него, почувствовать запах его тела, жар его прикосновений. Ее жгло неутоленное желание. Уму непостижимо, как возбуждающе действует на нее этот мужчина!

— Бетси нужен отец, а тебе, насколько я могу судить, — мужчина.

— Мы с Бетси прекрасно обходились без тебя!

— Умение признать, что тебе что-то необходимо, вовсе не признак слабости.

— Ты, конечно, имеешь в виду себя, — рассмеялась она, но этот смех не мог бы обмануть и ребенка.

— По правде говоря, я действительно говорил о себе. Та ночь была слишком хороша. С тех пор я ни на одну женщину не взглянул с желанием.

Ноэль ожидала подвоха, но никакого продолжения не последовало. Лицо Филипа оставалось все таким же непроницаемым, лишь губы чуть изогнулись в улыбке, полной самоиронии.

— Ты говоришь, — с недоверием начала Ноэль, — что с тех пор у тебя не было…

Она даже не смогла докончить фразы.

— А что тебя так удивляет? — усмехнулся ее собеседник. — У тебя самой много ли любовников сменилось за прошлые четыре года?