Вспомнить, нельзя забыть - Марианна Колосова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПЕРЕЗВОНЫ СЕРДЦА
«Христос Воскресе из мертвых!»Пасхальный звон не затих, —Открытки в цветных конвертахОт незнакомых и от родных…
Беру наугад, читаю:Ах, кто это пишет мне?— Живем мы с Вами в Китае,А тоскуем о другой стране;
На свете народов много,По-разному все живут,По-своему верят в Бога,По-своему чуда ждут…
Что завтра будет, не знаю,Вчерашний день не забыт…Шкатулка моя резнаяМои чудеса хранит.
В ней письма в конвертах серых,А в письмах — мой яркий сон:Любовь и тоска и вера —Сердечный мой перезвон!
Не знаю, я небо люблю ли?Но дорог праздник земли…Судьба и жизнь меня гнули,Да только согнуть не могли!
Вчера, в Страстную субботу,Молитва… тоска… и вздох…Над моей великой заботойСегодня сжалился Бог.
Я снова пламенно верюВ себя, в людей и весну.Кому-то открою двериИ чью-то любовь верну…
Привет посылаю дальним,А близкому — жизнь отдам!И сердце звоном хрустальнымВторит колоколам!
Письмо в знакомом конверте:Надежда и радость вновь…«Христос Воскресе из мертвых,Воскресла жизнь и любовь!»
«Рубеж», 1929, № 19ОГОНЬ ОБИДЫ
Встречаем Новый Год вдвоемС лохматой собачонкой.Мы не танцуем, не поемИ не смеемся звонко.
Забытый и остывший чайК себе придвину ближе.Ты слез моих не замечай,А я твоих не вижу…
Что принесет нам этот год?О прошлом песня спета…А, может быть, и он пройдетБез перемен, как этот?
Блеснут ли в этом мне годуЛиловые миражи?А вдруг я нового найдуБогатыря на страже?
Он разлюбил? Ну, что же, пусть.Со мной моя усталость.Мечта и творческая грусть —Вот все, что мне осталось…
Пускай молчит моя тоскаВ неузнанных сонетах…Обида и в душе горькаИ в песнях недопетых.
Обида — боль… Обида — сталь!А комнаты пустынны:Похитил кто-то мой хрустальИ сжег мои картины…
А в сердце, как струна звенитС такой безумной силой:— Больней и горше всех обид,Когда обидит милый!
Нет на моем столе вина,Ни фруктов, ни пирожных.Ведь, Новый Год (когда одна)И чаем встретить можно.
Но, все же, свежие цветыПеред твоим портретом…Далекий ты, любимый ты,Дороже тебя нету!
Сегодня буду письма жечьС твоим портретом вместе.Смотри, какой тяжелый мечУ совести и чести!
Все прошлогоднее сгорит…Ах, гордость это… Сила!Запомню: всех больней обид,Когда обидит милый…
И в даль, в грядущее, во тьмуПротягиваю руки:Ах, Новый Год, скажи ему,Что я умру от муки!
«Рубеж», 1929, № 1ИНКВИЗИТОР
Я не знаю, зачемПьяным ветром окошко разбито?Алый знак на плече —Отпечаток ночного визита…
Не в двенадцать часов, —Пред зорькой пришел посетитель.Мало сказано слов,Резко брошено слово: — пустите!
Я молчала в ответ,Я закрылась плотней одеялом.— Ах, скорей бы рассвет! —Боязливо и глухо стонала…
Он не в двери вошел…Пьяным ветром окошко разбито!— Мне с тобой хорошо! —Прошептал мой ночной инквизитор.
Клубом белого льнаПокатилась к порогу собака,Испугалась онаЧерных глаз, алых губ вурдалака.
Усмехнулся чуть-чуть,И махнул безнадежно рукою:— Не умею уснутьИ нигде не найду я покою.
А потом… а потом…И грозил и молил черноглазый:— Расскажи мне о том…Я люблю твои слушать рассказы…
Не шептал, а кричал:— Угадала ты, как я несчастен!Для меня по ночамРазрывай свое сердце на части!
Расскажи, расскажиМне о том, что от глаз моих скрыто.Как сверкают ножи,И убийца бывает убитым.
Ах, об этом молчатЗолоченные в небе созвездья…Я ищу палача,За грехи мои жажду возмездья!..
В покаянный свой часВурдалак содрогался и плакал…Не сводя с него глаз,Мелкой дрожью дрожала собака.
Горькой мыслью пойму,Почему его сердце жестоко…Расскажу я емуКак мы ищем вождя и пророка.
Верю я — он идет,Виден облик его сквозь туманы.И начнется исходЧеловечества в новые страны.
Загорится звезда,Но не та, и не та, и не эта!Все мы будем тогдаМузыканты, певцы и поэты…
Слушай, слушай меняКровопийца, упырь, инквизитор!Ведь, до этого дняВсе убийцы будут убиты.
Сгинуть вам бы пришлось,Никого бы из вас не осталось,Чтобы легче жилось,Чтобы легче на свете дышалось!
— Напряженно молчалИ рассказы внимательно слушал.Сладко взмахом мечаУсмирять кровожадную душу!
Есть такая черта,Уничтожить которую нечем…Ах, в углах его ртаНеостывшая кровь человечья!
Знаю я, что потом,Наклонившись, рванет одеяло!Чтоб под пламенным ртомПроклинала! Рвалась! И рыдала…
А, в ответ на мой стон,Его губы все ярче алеют.Да, такие, как он,Никогда, никого не жалеют!..
Рвется голос, звеня:— За великую жалость — расплата,Выпьет жизнь из меняВурдалак, кровопийца проклятый! —
Пропоют петухи,И уйдет он из этого мира,Напишу я стихиО кровавых объятьях вампира.
В наступающий деньТолько другу я правду открою:Он не дух и не тень,И у многих слывет он героем…
……………………………. Я не знаю, зачемИ во имя чего это надо?Алый знак на плече —Огневой поцелуй Торквемады…
«Рубеж», 1929, № 17ВОЕНКОМ
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});