Вспомнить, нельзя забыть - Марианна Колосова

РОЖДЕСТВО НА ЧУЖБИНЕ

Во Франции, в Чили, в КитаеЗвучит наш певучий язык.Но каждый о Доме мечтает,К чужбине никто не привык.

Никто никогда не решитсяРоссию навеки забыть.Нельзя по — чужому молитьсяИ быт неродной полюбить.

И в церкви в рождественский вечер,Покорная горю и злу,Я, сгорбив усталые плечи,Поплачу тихонько в углу…

У женщины русской осталосьПрибежище тихое — храм!И я свою боль и усталостьСюда принесу и отдам.

«Дай, Господи, — сердце звенело, —Услыши молитву мою!Мужчинам на родине дело,А женщинам храм и семью!»

Горят пред иконами свечи…Сегодня родился Христос!Но нам в этот радостный вечер,Нельзя удержаться от слез…

О МАМЕ

О Маме, о милой, о детской отраде,Теперь говорю: «была»…В сибирской деревне, в церковной ограде,Могила травой поросла.

Пойти бы, поплакать на этой могиле,Как раньше, — по-детски, навзрыд…Сказать, как мы тяжко и горестно жили,И путь нам обратно закрыт.

О маме, с которой расстались навеки,Чтоб после безрадостно жить,О самом любимом родном человеке —Нельзя никогда позабыть.

Запомнила чье-то правдивое слово, —О, память, ты все бережешь! —Разлюбит любимый, полюбишь другого,Но мамы второй не найдешь…

Бывают друзьями и ближний, и дальний,Но Мама — единственный другПроснуться бы в сумраке Маминой спальни,Забыв о границах разлук.

Запомнила Мамины нежные речиИ свет ее ласковых глаз,И верю, что будут загробные встречиСвиданьями счастья для нас.

Рубеж. 1933. № 24. С. 2

ВЕЧЕРОМ

Да, жизнь за плечами большая…И в трепетном зареве днейЯ многим на свете мешаюИ жизнью, и песней своей.

И часто, над книгой склоняясь,Я что-то родное ищу,И жизнью чужой восхищаясь,Над гибелью чьей-то грущу.

А ночью, при свете лампады,Учусь я прощать и жалеть.Мне многого в жизни не надо,Но сделать бы что-то успеть.

Поет за стеною соседкаО жизни, о счастье, о нас,О том, что встречаются редкоХорошие люди сейчас.

И строем чужие солдатыПо улице гулко идут.И так же, как наши когда-то,Солдатские песни поют.

А в небе далеком, бесстрастном,В собор на молитву зовут.По звездам — по камешкам ясным, —Ко всенощной души идут.

Рубеж. 1935. № 35.

С НОВЫМ ГОДОМ!

С Новым годом, моя голубка!Я целую, ты отвечай! —Позабытой погасла трубкаИ остыл позабытый чай.

Со стены из рамки лукавоЗнаменитый смотрит старик.Что ж смотреть он имеет правоИ…подсматривать он привык.

На столе вино и конфетыПоцелуй вина пьяней!Пусть косятся со стен портретыНа живых веселых людей!

На деревьях пустые гнездаУлетели птицы на юг.За окошком падают звезды,А со мной мой любимый друг.

За дверями мороз и ветер.На реке синеватый лед.И не знает никто на светеС кем встречаю я Новый год.

И со стенки старик лукавыйПоцелуи увидит вновь.У него — мировая слава!А у нас…, а у нас — любовь!!!

«Шанхайская Заря» 01.01.35.

ОТВЕТ ДЕМЬЯНУ БЕДНОМУ

(на стихотворение «Этот номер не пройдет»)

Беру «сибирский матерьял»,Смотрю: Демьян в лукошке пляшет!Демьян прислал, Демьян припалК дальневосточной грязной каше.Демьян стал «русский патриот» —Паек, причмокивая, жрет!

Избрал он нынче тяжкий труд:Он… стал защитником России!/?/Демьян теперь ночей не спит:Поет и пишет и кричит:«Мол, эмигранты продаютСибирь! Такие и сякие!»

Болтает он о «целом строе».Ты врешь, Демьян, их только трое:Заведомая гниль, бездарь,Поротиков — «сибирский царь»,Талант, имея афериста,Рожден для роли коммуниста,Он должен был с тобою вместеМир, заключать, позорный в Бресте.

Второй — урод бело-зеленый,Еще никем не заклейменный:Головачев, «премьер-министр»,/Все говорят: умом не быстр,Но областничеством ушиблен!/Доклад прочел, мечтою вздыблен,Сей муж, однажды, в ХарбинеОб отделении Сибири.«Россия, мол, теперь на дне,К ногам ей привязали гири,И я, профессор-богатырь,Вам говорю: одна из гирь —Есть сепарация Сибири!»

Но жизнь арена для живыхВдруг вышла стая молодыхИ хвост «министру» прищемила:«Статья такая-то гласила.ЗА ОТДЕЛЕНИЕ ОКРАИНСУДИМ ТЫ БУДЕШЬ и охаян!Такое гнусное бунтарствоСчитать ИЗМЕНОЙ ГОСУДАРСТВУ!ПОВЕСИТЬ! Больше никаких!»Сказала стая молодых

Моравский есть еще на свете,Вот значит он и будет третий:Министр «колонии сибирской»,Шпана с душою дезертирской!Придется из таких, как он,Сварить потом синдетикон,Мы тем густым и крепким клеемДемьянам рты закрыть сумеем.

Я, Русская и СибирячкаСкажу тебе: Демьян, не ври,Сепаратистов только три!А не продаем за жвачкуПросторы Родины любимой,/Ты не суди-ка по себе!/Нет, мы привычные к борьбе,Россию мыслим НЕДЕЛИМОЙ!

И нам смешно, что коммунистЗапел: «отечество, мол, свято».Фальшив твой соловьиный свист,Герой чернильного разврата.Ступай-ка мыть свиньям хвостыВ своих излюбленных колхозах,Другие встанут на постыВ ответ на вешнюю угрозу!

Ты не пойдешь, пойдут другиеГраницы защищать родные.Нам ведомо: враги кругом!Сначала с внутренним врагомРасправимся — с большевиками,А после, с внешними врагами,Мы знаем в день переворотаДвойная будет нам работа.

Национальными штыками,Своими русскими рукамиВрагов прикончим. Мы не бабы,Чтоб ныть, «ах, кто бы, да когда быПомог нам родину спасти»…Нас русский должен в бой вести,Туда на Западные граниНа стаю Гитлеровской рвани!

Вас, коммунистов, стыд не гложет:Демьян с товарищами можетСибирь отдать американцам,А Малоросию — германцам,Расторговались понемногу!Ведь продаете ж, вы сейчас,Японцам Русскую дорогу?

Но в грозный для России часА если принажмут на вас,То и Приморье продадите,Хоть и кричите о защите.Но в грозный для России час,Вдруг повернутся против вас,Товарищи-большевики,Красноармейские штыки!

20 июля 1934 года.

СТИХИ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПОД ПСЕВДОНИМОМ «ЕЛЕНА ИНСАРОВА»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});