Бездна - Юрий Никитин

– Береги усё, – сказал я. – От ворья, инопланетян и зелёных человечиков. А сейчас свяжи с Тартарином…

Голос Тартарина прозвучал моментально:

– А сам уже разучился?.. Нет, давно не сплю.

– Тогда вставай, – велел я. – Отечество зовёт и кличет. Народ собирается… наверное.

На всю стену, даже перекрыв окна, появилось остроугольное, словно собранное из металлических треугольников лицо Тартарина. Посмотрел прищурившись, яркий солнечный свет режет глаза, сказал хриплым с пересыпу голосом:

– Сейчас-сейчас… Только покормлю зверушек, они только из моих рук привыкли… Меня любят, это ты как был бобылем, так им и остался. Хотя бы собаку завел… Или земноводных.

Я ответил недовольно:

– На хрена мне чирикающие крокодилы, что у тебя не деревьях?.. Бусуку бы, да и то некогда.

– Чирикающие крокодилы, – возразил он, – это вызов устоявшимся вкусам троглодитов. А мы, молодые и сильные, творим новое искусство для интеллектуальной элиты!

– Хотя сам ещё тот пролетариат, – уточнил я. – Ты кем был, таксистом?.. Хотя вообще-то таксисты и домохозяйки в последнее время уже правили миром, тут ты прав. И диктовали вкусы.

Он хрюкнул сердито:

– Я был визажистом!.. Или стилистом, уже не помню. Словом, дизайнером!

– Ландшафтным? – спросил я ехидно.

Он недовольно хрюкнул, оскорблен до глубины фибров, и оборвал связь.

На улице тепло и солнечно, ветер с ближайших деревьев срывает и кружит в воздухе красные, багровые и пурпурные листья, те приятно шелестят под ногами, напоминая, что пришла осень, хотя температура весь год одинаковая, а осень и зима – всего лишь медленно сменяющиеся декорации.

Дорогу часто перебегают сикарашки, в этом районе их множество, хотя вроде бы сами по себе размножаться не могут.

Сердито пнул одну, что сунулась навстречу, нога прошла сквозь вроде бы массивное тело. Я нелепо взмахнул руками, словно поскользнулся на банановой кожуре, зло ругнулся, а сикарашка продолжила бег на ту сторону асфальтированной дорожки.

– Я бы этим, – сказал я мысленно, – руки ломал!.. И пальцы!

В воздухе впереди повисло нагло ухмыляющееся лицо Явтуха, смотрится бодро, даже шевелюру успел расчесать на косой пробор.

– Сикарашкам? – спросил он невинно. – Такие милые.

– Не подсматривай за начальством, – огрызнулся я. – А конечности нужно ломать тем умникам, кто выпускает на дорогу!.. Что у нас такое неповоротливое законодательство?..

– Тащить и не пущать? – уточнил он.

– В каменоломни! – подтвердил я. – Лупать скалы. Там всему научатся.

До величественного здания Всемирных Воскрешений, всё по Маяковскому, рукой подать, только площадь пересечь, но сикарашки лезут под ноги все чаще.

Не удержался, пнул ещё разок, но взвыл и, ухватившись за ушибленные пальцы, запрыгал на одной ноге.

Явтух исчез, но из пространства донесся его насмешливый голос:

– Веселятся люди. Значит, счастливы.

– Сегодня же подниму вопрос, – пообещал я. – Пусть вычистят район, совсем засрали своими самоделками, придурки!..

– Ну что ты, – возразил он. – Вот так и обозвать всё человечество придурками?.. Для простого человека самое смешное, когда кто-то поскользнется и брякнется.

Я сказал зло:

– Помню, раньше вот так банановые шкурки по дорогам и даже в коридорах разбрасывали! А потом снимали на приклеенные к стенам видеокамеры! Почему эти идиоты полагают, что это жутко смешно и для других?

– Не полагаю, – уточнил он, – а уверены. Дураки всегда во всём уверены! И, как видишь, стараются для народа, для населения, для общества… Торопись, Новак и Гавгамел уже прибыли!

– А ты?

– Буду раньше тебя, – сообщил он гордо. – Я освоил прыгалку!

– Молодец, – сказал я искренне. – Старайся. Все дальше и выше, а там и до сингуляров доскачешься.

– Тьфу на тебя!

Один из наших, Х-61, однажды высказал мысль, что ИИ, работая на сверхскоростях, быстро эволюционирует и неизбежно выйдет из-под контроля слабого и глупого по его меркам человека.

Это впечатлило, всё так и будет, это как бабка в воду смотрела, но мой холодный и безэмоциональный мозг напомнил, что сингуляры теперь сами на сверхсветовых скоростях, всё время впереди, и как бы ИИ не развивался, видят его, как жука на тарелочке, в любой момент могут остановить, перепрограммировать и вообще отбить охоту устраивать бунт на корабле.

Так что этот дворец создан нами, человеками, а не искусственным интеллектом, тот лишь послушно воплощает придуманное нами в песок и камень, а то и в мрамор, как в данном случае.

Можно бы, конечно, что-то посовременнее, но мы верны традициям, дворец – это дворец, а не казино, а мы люди, а не какие-то там постчеловеки.

Впереди сгустилось облачко, вышел Явтух в облике молодого красавца с выпуклой до неприличия грудью и вздутыми бицепсами, улыбка тоже на весь рот и во все шестьдесят четыре зуба.

Он помахал рукой, я сказал сварливо:

– Ты бы ещё из морской раковины!

– Но-но, – сказал он строго, – без намёкиваний. Я человек старой ориентации… А здание отгрохали классное.

Я сказал мирно:

– Да ладно, это же всё цифровое, хоть и реальное.

Его лицо чуть помрачнело.

– Для них это нетрудно. Как и для нас. И вообще не бери в голову, все мы пиксели.

– Брось, – ответил я с твердостью в голосе, как и положено руководителю или хотя бы председателю. – От таких мыслей рукой подать до буддизмей всяких там и тут.

Он вздохнул, проговорил так горестно, даже трагически, на мгновение показалось, что отвечает без всякого ёрничания:

– А что такое мысли? Тоже пиксели. Только невидимые, если без микроскопей. Тебе хорошо, ты начальник, ничем не прошибёшь, а я натура тонкая, чувствующая. Меня вдарь – сразу обижусь. От этих пиксельных мыслей, как Гойе от ночных птиц, даже наяву не спрятаться.

Вдали мимо мраморных ступеней дворца прошла и сразу же скрылась женщина в лёгком просвечивающемся платье.

– Это кто? – спросил он живо.

– Наверное, сотрудница, – предположил я. – Хотя… зачем?

– Она хороша, – сказал он с видом знатока.

– Теперь все хороши, – ответил я безучастно. – На одно лицо. И одну фигуру.

– Хороши, – согласился он, но тут же добавил, – но этой я бы добавил пикселей в корму. И трусики не стал бы светить!

– На них снова мода, – напомнил я.

– Да сейчас хрен разберешь, что моднее, – сказал он. – Этих модистов хоть анусом ешь, хоть афедроном. Все безработные в них ломанулись, в моде мы все знатоки!.. Соревнование стилистов почти как бои ММА в нижнем ярусе истинных человеков.

– Не отставай, – сказал я.

Глава 11

Здание неспешно приближается, даже быстрее, чем мы к нему. По широким ступенькам из белоснежного мрамора бежать наверх легко, сердце работает хорошо и ровно, не ускорилось, дыхалка тоже лучше некуда, о таком только мечтал в свои девяносто.

На входе в здание широкие и массивные двери, такие створки должны