Погасни свет, долой навек - Дарья Алексеевна Иорданская

Мужчина и мальчик перешли на французский, но Элинор прекрасно знала этот язык.

– Pourquoi les livres sont-ils en retard, mon cœur?[10]

– À la gare quand on déchargeait le bagage un homme a apposé les scellés sur le coffre avec eux, maître[11].

– L’ombre?[12]

– Non, maître, un homme ordinaire, mais en fait, il y avait en lui quelque chose dʼétrange. Je suis désolé, maître, je nʼai pas pu apprendre en detail. Mais je nʼ ai pu plus toucher le sceau quʼil avait apposé[13].

– Tout va bien, mon cœur. Est-ce quʼil y avait dans les livres quelque chose ce qui peut nous être utile maintenant. Hum…[14]

– Je me souviens de chacun dʼeux, maître, ne vous en inquiétez pas.[15]

– Je ne mʼinquiète jamais si tu es là, mon cœur.[16]

Элинор не удержалась и обернулась украдкой. Они стояли, держась крепко за руки, склоняясь друг к другу, и перешептывались таинственно. Точно пара заговорщиков.

– Библиотека, – проговорила Элинор просто для того, чтобы хоть что-то сказать.

Мальчик нахмурил лоб, переводя взгляд с Дамиана Гамильтона на Элинор и обратно, после чего неуверенно – в речи французский акцент зазвучал сильнее – проговорил:

– Я бы, пожалуй, разобрал вещи, Maitre, если я вам сейчас не нужен…

Дамиан Гамильтон вскинул брови удивленно, а потом задумчиво кивнул.

– Да, если ты так хочешь, иди, радость моя. Белая спальня, если я не ошибаюсь. Ты найдешь.

И поцеловал юношу в лоб.

Глава седьмая

Старуха-медиум, тяжело дыша, развалилась в кресле. Мягкая белая рука покоилась на пышной, мерно вздымающейся груди. Веки, затененные синей краской, опушенные фальшивыми ресницами, подрагивали. Эта особа, несомненно, прикидывалась беспамятной. Лгунья, как и большинство медиумов, она выжидала, выискивала себе выгоду. Впрочем, одно Грегори затвердил давно уже накрепко: имея дело с пожилыми леди, лучше играть по ими установленным правилам. Грегори послал горничную за чаем и кларетом. Легкое вино могло восстановить силы женщины и, несомненно, доставило бы ей удовольствие. Потом он распахнул окна, впуская в комнату теплые солнечные лучи.

Медиум шевельнулась в кресле и артистично застонала. Грегори хмыкнул и за неимением соли поднес к ее лицу рюмку кларета. Подобно прочим своим коллегам, старуха была отменной актрисой. Щеки ее порозовели, веки затрепетали, и она наконец открыла глаза.

– Ах! Где я?

– Вы не знаете, мадам? – хмыкнул Грегори. – Вы в моем доме. Грегори Гамильтон, к вашим услугам.

– О, какое счастье! Значит, я все же пришла по адресу! – медиумесса села прямо, обмахиваясь открытой ладонью, а потом, мгновение поколебавшись в выборе, приняла рюмку кларета. – Должно быть, на меня снизошел дух по дороге сюда. Такое бывает, нечасто, по счастью. Надеюсь, я не наговорила ничего шокирующего?

– Нисколько, – уверил Грегори, разглядывая довольную шарлатанку. Она достала небольшую серебряную визитницу и протянула уже знакомую карточку, черную, с золотым тиснением. Грегори включился в игру и, делая вид, что читает имя впервые, громко произнес: – Сибилл Кесуотер? Что привело вас сюда, мадам?

Медиумесса рассмеялась низким, грудным смехом.

– О, это вас, должно быть, удивляет… Я прибыла по просьбе своей старой подруги. У вас, насколько мне известно, служит Элинор Кармайкл.

– Мисс Кармайкл? Да, это гувернантка моего сына. – Грегори сел напротив, пристально разглядывая старуху. У и без того подозрительной мисс Кармайкл обнаружились престранные знакомства, и Грегори хотел, пожалуй, знать, что у медиумессы за дело к Элинор. – Я сейчас же пошлю за ней. И если существуют некие обстоятельства, я немедленно предоставлю мисс Кармайкл необходимый отпуск.

Мадам Кесуотер успела осушить две рюмки кларета, щеки ее заалели, а глаза заблестели.

– О, мистер Гамильтон, боюсь, дело в том, что дорогая Элинор нуждается в защите.

– От кого? – опешил Грегори. Единственное, что пришло ему в голову, – семья Элинор Кармайкл недовольна тем, что девушка пошла в услужение гувернанткой. Потом он вспомнил, что семьи как таковой у молодой женщины нет, разве что какие-то дальние родственники, о которых не знает мисс Гудвилл.

Следующие слова медиумессы разрушили все его домыслы.

– Мысли мертвых путаются, дорогой мистер Гамильтон. Они часто полагают, что дают четкие и ясные инструкции, а на деле звучит что-то вроде «зеленое на восходе». Даже послания других медиумов, пусть и таких сильных и опытных, как Эмилия, путаны и противоречивы.

– Эмилия? – уточнил Грегори, утративший понемногу нить разговора.

Мадам Кесуотер потянулась за еще одной рюмкой кларета.

– Эмилия Кармайкл, моя близкая подруга и тетя Элинор.

– Тетка мисс Кармайкл была медиумом? – удивился Грегори. Впрочем, отчасти это объясняло, почему Элинор Кармайкл увидела в следе на полу гардеробной нечто необычное, единственная среди всей прислуги. Настоящие медиумы редко, но все же встречаются в этом мире.

– Да, да, мистер Гамильтон, и весьма известной, – закивала мадам Кесуотер. – Вы могли слышать о ней как о Пифии из Ланкашира.

Грегори покачал головой.

– Ее сеансы лет десять назад собирали немало людей, она была великолепна. – В голосе медиумессы зазвучала легкая зависть. – Увы, все мы рано или поздно встречаемся со своим Создателем. К счастью, изредка дорогая Эмилия навещает меня, как сегодня утром. И передает послания из иного мира.

– Что ж, я немедленно позову мисс Кармайкл, и вы сможете передать ей это послание. – Грегори поднялся. – Еще кларета?

– Если возможно, что-нибудь покрепче? – лукаво улыбнулась мадам Кесуотер. Подобно многим другим медиумам, с которыми Грегори сталкивался, она, кажется, крепко прикладывалась к бутылке. Выпивка их обычно и губила.

– Конечно. Виски? – Грегори наполнил два стакана и пошел к двери, собираясь вызвать горничную и надеясь, что Дамиан уже привел гувернантку в чувство.

На пороге стояла сама Элинор Кармайкл, бледная, растрепанная, что так отличалось от привычного ее идеального облика. За ее спиной замер, ухмыляясь, Дамиан. Он с интересом разглядывал то молодую женщину, то медиумессу и, судя по выражению лица, собирался сказать что-то хлесткое.

– Чаю? – вздохнул Грегори.

– Кофе с капелькой шоколада. – Дамиан вошел, кивнул развалившейся в кресле мадам Кесуотер и устроился на диване.

Элинор Кармайкл осталась стоять на пороге.

– Проходите, мисс Кармайкл, присаживайтесь.

Женщина сделала несколько осторожных шагов, неуверенно кивнула и села на самый краешек предложенного кресла. Своего напряженного взгляда она не сводила с мадам Кесуотер.

– Итак, мадам, что привело вас в этот дом? – поинтересовался Дамиан.

– Послание от моей дорогой подруги, мистер?..

– Дамиан, – улыбнулся Дамиан. – Для кого послание, мадам?

– Для мисс Кармайкл. – медиумесса перевела взгляд и посмотрела на молодую женщину. – От ее тетушки Эмилии.

– Моя тетя умерла, – сухо сказала