Поцелуй Спящего красавца - Ната Лакомка

меня по-хорошему, и сам куда-нибудь сбеги, пока тебя не сожгли инквизиторы!..

- Плохая была мысль, - сказал колдун задумчиво. – Лучше помолчи.

- Ты… - начала я, но язык снова стал каменным.

Я готова была броситься на колдуна с кулаками, но это было бы ещё одной ошибкой. Вдруг он парализует меня полностью? И бросит здесь, в лесу? Даже если не всё рассказанное Стефаном – правда, дыма без огня не бывает. Внушать любовь наивным девушкам – на это господин Брайер кажется способным.

- Надо во всём разобраться, - продолжал размышлять вслух Спящий красавец. – Уверен, это козни Карабасихи. Это она оболгала меня. Но как король мог поверить?! Мы ведь были такими друзьями с Эдвардом! И я не сделал ему ничего плохого. Ну… - он поскрёб подбородок, - почти ничего. Но это были шутки, если что…

Закатив глаза, я застонала, потому что даже мне было понятно, что дружить с колдуном фон Розеном было невозможно. А ведь я знаю его всего лишь сутки. Подумать только, столько лет я таращилась на его портрет, мечтая узнать, чем жил и каким был этот красивый человек! .. Ну вот, узнала! И лучше бы не знала!

- Ты как-то неважно выглядишь, Крошка, - Спящий красавец с тревогой посмотрел на меня. – Уверен, что думаешь сейчас обо мне какую-нибудь ерунду. Но всё не так. Я – хороший, на самом деле.

«В глубине души, - зло подумала я. – Где-то о-о-очень глубоко!».

- Вернёмся к нашим студентикам, - предложил колдун, - и постараемся разузнать про меня побольше. Хочу узнать, что за чертовщина здесь происходит…

Вернуться? Я перепугалась ещё больше, чем когда представила себя обездвиженной посреди леса. Потому что в это как-то не очень верилось (не зачем тогда было Брайеру тащить меня на закорках по лесу, да и привязывать к себе колдовством тоже было лишним), а вот в то, что студенты сдадут нас при первой же возможности – это было очень реально. Замотав головой и замычав, я встала на пути колдуна, показывая пальцем в противоположную от лагеря сторону.

- Боишься, что студентики опасны? – колдун самодовольно усмехнулся. – Ты с самым могущественным колдуном Швабена. Тебе нечего бояться, милочка.

И он пошел по лесу, насвистывая песенку.

Я побежала за ним, путаясь в траве, и оставалось только поражаться, насколько столетние дедули бывают упрямыми и безмозглыми.

5. Песня для феи

К полудню Помбрику стало лучше, он соизволил подняться на ноги, и мы продолжили путь.

Стефан не отлипал от Спящего красавца, расспрашивая то об одном заклятье, то о другом, восхищался знаниями «мастера» и открыто говорил об этом, и «мастер» раздувался от гордости, как воздушный шарик.

Я плелась позади и уныло слушала непонятную мне болтовню про большие круги Мерлина и малые треугольники Титании.

- А что мастер Крюмель молчит? – вспомнил про меня Стефан.

- Неважно себя чувствует, - отмахнулся Спящий красавец. – Лучше оставим его в покое, нам ведь ещё предстоит долгий путь.

- Ну да, - с некоторым сомнением произнес Стефан и снова углубился в разговоры о прикладной и высокой магии.

Вечером устроили привал на полянке под раскидистым дубом, и я свалилась на траву, не чувствуя ног. Для меня оставалось загадкой – каким образом колдун вышагивал в своих туфлях на красных каблуках и выглядел бодренько, и свежо.

Студенты поделились с нами хлебом и сыром, запалили костёр, и кто-то достал флейту, наигрывая мелодию за мелодией. Солнце спряталось за верхушки елей, стало сумрачно и прохладно. Из леса тянуло свежим ветерком, и я поёжилась, поплотнее запахивая куртку.

- У вас с собой даже одеяла нет? – спросил рыжий студент, устраиваясь на ночлег.

У него-то одеяло было – клетчатый плед, в который он сразу завернулся.

- Ничего, мы поделимся, - тут же решил Стефан. – Я отдам мастеру своё одеяло, а мы с тобой, Тео, прекрасно поместимся под твоим.

Рыжий Тео заворчал, но спорить не стал, и Спящий красавец взял предложенное одеяло, укутывая меня и себя с преувеличенной заботой.

- Спасибо, ребята, - поблагодарил он, прижимая меня к себе, пока я старалась незаметно его отпихнуть, - малыш Крюмель совсем продрог. Надо его согреть.

Я боксанула его кулаком в бок, но колдун только тихо рассмеялся и устроился поудобнее, лежа на боку и уложив меня перед собой, спиной к себе.

- Не трепыхайся, Крошка, - шепнул он мне на ухо, обнимая меня сзади, - иначе это выглядит подозрительно.  Хотя… нет, трепыхайся. У тебя это так миленько получается, - и он, посмеиваясь, прижал меня к себе, пощипывая за бока.

Я сразу перестала пихаться, но не потому, что выглядело подозрительно, а чтобы не доставлять кое-кому удовольствия. Потому что посмеивался Спящий красавец очень уж радостно.    

 Флейта тем временем завела новую мелодию, и Брайер перестал заигрывать, замерев, а потом приподнявшись на локте.  Я с удивлением посмотрела колдуну в лицо снизу вверх и увидела, что он встревожен и взволнован. Из-за песенки?..

Знакомая мелодия… Чуть монотонная, чуть унылая… Как ночной ветер… Но в то же время, проникающая в душу, в сердце… И тут я вспомнила этот мотив.

- Откуда вы знаете эту песню? – отрывисто спросил Брайер, и студент перестал играть.

- Просто песня, - ответил Стефан, подбрасывающий в костёр ветки. – У нас её поют все. Колыбельная.

Флейта снова повела монотонную мелодию, а Стефан тихонько запел:

- Усни молодым и проспи сотню лет,

Пусть воет метель,

Сокровища наши я сберегу -

Любовь мою и твою свирель.

Тьме ведомо многое, тьма тяготит,

Усни молодым –

И знать ты не будешь ни зла, ни обид,

Не плачет, кто спит.

Усни молодым и проспи сотню лет.

Поверь, так бывает -

Кто спит, тот не знает, ни горя, ни бед,

Страданий не знает.

Я выразительно посмотрела колдуна. Даже я знала мелодию – в моём мире в прошлом году ЮНЕСКО признала её всемирным наследием культурной значимости. За право назвать эту песню своей национальной песней выступали пять кантонов и две страны, но первенство было отдано округу Швабия. Ничем, между прочим, не примечательная песенка – было бы из-за чего спорить. Обыкновенная колыбельная, как сказал Стефан – под такую только зевнуть и уснуть. Я и в самом деле зевнула, и колдун тут же набросил мне на плечо краешек одеяла, устраиваясь за моей спиной.

- Спи, - велел он. –