Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман

Единственным развлекательным чтением в Хангё становится для Лёвы учебник грамматики шведского языка и соответствующий словарь. Он практикуется и понимании и говорении на шведском. Зачем? «Какой народ и страна любопытные, если буду жив и сильнее, поеду к ним». Журналист Сельма информирует читателей, что по мере улучшения здоровья сына Толстого поэтапно исчезают инвалидная коляска, слуга, подушки и, наконец, пальто и галоши. До конца лета еще далеко, а молодой граф уже играет в лаун-теннис с кадетом и энергично бегает туда-сюда по корту. Позже Лёва скажет, что, возможно, переусердствовал тогда в своем рвении. От лаун-тенниса стоило, пожалуй, воздержаться.

Купальный сезон уже завершен, но в конце августа – начале сентября, как замечает другой местный журналист по имени Вильгельм, курорт не покидают двое важных отдыхающих, а именно полковница Аврора Карамзина, известная филантропка и некогда самая красивая придворная дама, и граф Лев Толстой – младший. Лето в Хангё со всей очевидностью пошло последнему на пользу; с каждым днем он внешне выглядит все более здоровым. Концерты в Павильоне больше не проводятся, и гости развлекают друг друга собственными выступлениями, сеансами чтения мыслей и гипноза, а также прогулками верхом и на велосипедах.

Погода переменилась, подули сильные и холодные северные ветры. Температура в комнате всего семь градусов. Пора уезжать, но Лёва еще не готов вернуться в Москву. Там он, вероятнее всего, снова заболеет. И на ближайшее будущее планируется поездка на пароходе в Стокгольм. Сначала он проведет неделю у Юнаса Стадлинга, своего шведского друга со времен работы в Патровке, а затем поедет в Энчёпинг к доктору Вестерлунду, о котором слышал прекрасные отзывы. Ближайшее будущее представляется Лёве светлым.

Семейное счастье

Эрнст Вестерлунд: выручивший из беды

Совет обратиться к Эрнсту Вестерлунду дал Лёве Юнас Стадлинг. Услышав, что его русский друг находится в Хангё, Стадлинг связался с ним и порекомендовал продолжить лечение у знаменитого доктора из Энчёпинга. Лёва навел справки и отовсюду получил исключительно хвалебные отзывы. Этот врач творит чудеса! У него выздоравливают неизлечимые пациенты, неважно, идет ли речь о неврологии или туберкулезе, он спас умирающего мальчика, пролежавшая десять лет парализованная женщина встала и пошла, у ребенка с рахитом выпрямился искривленный позвоночник! Возможно, это были небылицы, но небылицы показательные.

И Лёва легко принимает решение. Вернуться в Москву – значит подвергнуть риску тот позитивный вектор, который был запущен усилиями Ограновича и затем окреп в Финляндии. Именно Вестерлунд может помочь ему окончательно выздороветь. Кроме того, Лёву привлекает сама Швеция. Еще в школьные годы ему нравилась история варягов, основавших, мол, российское государство. Эта история была вдвойне интересной, поскольку считалось, что и сам он по линии матери отца являлся потомком Рюриковичей. В свете этой легенды, которую Лёва охотно поддерживает, поездка в Швецию воспринимается как возвращение на «древнюю родину».

Лев еще не отъехал из Финляндии, а шведские газеты уже тиражируют новость о предстоящем визите сына Толстого. Газета Göteborgs Handelsoch Sjöfartstidning сообщает об этом так:

Сын Льва Толстого в ближайшее время намерен посетить Швецию, дабы, помимо прочего, принять курс лечения у доктора Вестерлунда в Энчёпинге. Толстой-младший долгое время находился на курорте в Хангё, где лечился от заболевания, развившегося вследствие переутомления, связанного с его деятельностью по ликвидации чудовищного голода в России.

26 сентября 1895 года Лев и его слуга Иван садятся на пароход Uleåborg, направляющийся из Або в Стокгольм. На дворе теплая ранняя осень. Восемнадцатичасовой круиз сам по себе становится сильным впечатлением, а предвкушение от встречи со Швецией растет по мере приближения к ее берегам. На стокгольмском причале ждет Стадлинг – само дружелюбие.

Стокгольм – красивый город, сообщает Лев в письмах домой. Свежий воздух и всюду вода, точно как в Венеции. Люди серьезны и дружелюбны, честны и трудолюбивы. Симпатичны во всех смыслах. И в Стокгольме Лев слышит только хвалебные слова о Вестерлунде. Это сулит ему быстрое выздоровление.

Через четыре дня он выезжает в Энчёпинг. Четыре часа пароходом по озеру Меларен – и он у цели. Энчёпинг – городок маленький, объясняет Лев близким, не больше тульского Одоева. Всюду царят тишина и нерушимый покой.

Лев селится в городском отеле на площади Стура-Торгет. Новость о его прибытии распространяется молниеносно, и вскоре в дверь стучит Вестерлунд. В письме домой Лев рисует портрет доктора: пятьдесят семь лет, но выглядит сорокалетним, невысокий и крепкий, румяные щеки, широко посаженные большие прищуренные глаза. Фигурой и статью напоминает Наполеона. Орлиный нос, тонкие губы, сильные руки. Все свидетельствует о сильной воле. Секрет прославленного доктора из небольшого городка Лев уже знает:

Он умен, добр и, что объясняет его силу, умеет влиять на больных, входя в их души и попадая именно на те места, откуда и где мучит болезнь.

Между врачом и пациентом в первые же мгновения возникает полная симпатия. В диагнозе ничего нового нет: никаких органических нарушений, только невроз и проблемы с пищеварением как следствие. Лев попал в хорошие руки, поскольку доктор Вестерлунд специализируется именно на нервных болезнях. Его авторитарный тон заставляет Льва с готовностью выполнять все указания, хотя раньше он отказывался верить, что нервы – главная причина его бед. Кроме того, Вестерлунд излучает уверенность в выздоровлении. Трехмесячного курса должно хватить. Слугу Лëва может спокойно отпустить в Россию уже сейчас.

Это последний день, когда Лев еще может следовать собственной воле. Уже на следующий день он переезжает из отеля в лечебницу, частный пансионат. В разбросанных по городу многочисленных лечебницах находятся сотни пациентов, преимущественно из Скандинавии и Финляндии. У мисс Гильемо, хозяйки лечебницы, где размещают Льва, живет порядка десяти человек, и каждому предписан подробнейший персональный терапевтический план. Обязательное условие – безоговорочное подчинение, иначе больного отправляют домой. Лев доволен: именно такой подход он и искал. И не это ли предлагал ему Белоголовый в Москве, говоря о système contraint?

Для начала Льву назначают постельный режим на протяжении не менее двух недель. Разрешается только есть, спать и принимать массаж. Диета похожа на откорм: пять приемов пищи в день, независимо от того, голоден пациент или нет. Каждую субботу надлежит становиться на весы и тщательно фиксировать прибавку в весе. В первое время запрещается читать газеты, а также писать и получать письма. «Спокойствие, только спокойствие» – так звучит мантра, которую гипнотически повторяет Вестерлунд. А еще: «Мы поправимся – нам уже лучше!»

Лев едва успевает устроиться в Энчёпинге, а газеты уже продолжают отчет.