Свободная и счастливая - Сара Морган

Она чувствовала, что Лука смотрит на нее.

– Ты была испугана.

– Да, я боюсь журналистов. – Волосы упали ей на лицо, и Тейлор убрала их назад. – Они поломали мне жизнь. – И поломают ее снова, ни секунды не колеблясь.

– Ты такая ранимая!

– Они вторглись в мою личную жизнь. И они лгали… – Ее губы пересохли, и Тейлор облизала их. – Я уже не такая, какой была в десять лет, или в семнадцать, или даже в двадцать четыре. Да, были поступки, о которых я сейчас глубоко сожалею. Если бы вернуть время назад, я никогда не совершила бы их.

Ей вдруг захотелось поехать туда, где заходило солнце. Все зачеркнуть и начать жить сначала.

Повинуясь внезапному импульсу, Тейлор остановила машину на обочине дороги.

– Здесь так красиво, – тихо сказала она.

– Сицилия – самый прекрасный остров во всем мире. Поэтому я стараюсь проводить здесь как можно больше времени.

В это время в ее сумочке звякнул телефон.

– Может быть, это хорошие новости насчет режиссера? – сказала Тейлор, доставая телефон.

Но, прочитав сообщение, она чуть не уронила трубку. Ее охватила паника.

– Какие-то неприятности? – спросил Лука. Он внимательно наблюдал за ней, и Тейлор в отчаянии попыталась взять себя в руки.

– Нет. – Она сунула телефон обратно в сумку. Прошлое преследовало ее.

– Как актриса ты ужасно плохо играешь. Лгать у тебя не получается.

– Я не лгу. Просто устала. Мне хочется, чтобы эти журналисты оставили меня в покое.

– Ты слишком сильно переживаешь насчет мнения людей.

– А ты не представляешь, что это такое. – Комок подступил к ее горлу. – Когда ты непрерывно находишься под прицелом фотокамер с первых своих шагов и до момента первого свидания. Когда тебя предают самые близкие люди – те самые люди, которые должны заботиться о тебе и любить тебя. Когда просыпаешься утром и понимаешь, что единственный человек, на которого ты можешь положиться, – это ты сама. Прости. – Голос ее был хриплым. – Не обращай внимания. У меня были трудные дни, а сегодня самый тяжелый.

– Почему ты извиняешься? В первый раз ты была честной в отношении своих чувств. – Лука смотрел прямо перед собой, глаза его прикрывали черные очки. Затем он повернулся к ней, и, когда вновь заговорил, в голосе его не слышалось обычной иронии. – Нам надо ехать. Хочешь, я сяду за руль?

– Нет. – Она была благодарна ему за то, что он не стал углубляться в эту тему.

Впрочем, Лука Корретти относился к тем мужчинам, которых не интересовала «эмоциональная глубина».

Несомненно, он уже ищет способы выпутаться из этой истории, потому что кто же захочет быть обрученным с такой сумасшедшей, как она?

Когда они въезжали в ворота дома Луки, Тейлор увидела камеры наблюдения и двух охранников.

– Ты говоришь, тебя не волнуют домогательства прессы, но у тебя прекрасная охрана.

– Это для того, чтобы оградить меня от женщин, которых я огорчил. Бывших и будущих. – Лука вновь был самим собой.

Тон его был ровным, скучающим, и Тейлор была рада тому, что он явно не собирался расспрашивать ее о прошлом.

– Для этого нужна целая армия.

– К счастью, теперь у меня есть невеста.

Шины зашуршали по гравию. Когда машина остановилась, Лука вышел из нее и галантным жестом открыл дверцу для Тейлор.

– Значит, ты используешь меня как защитную систему?

– Что-то вроде этого. – Лука взял у нее ключи. – Ты хорошо водишь машину.

– Я думала, ты сейчас скажешь – слава богу, что я не разбила твой драгоценный «феррари» о столб.

Когда рука его прикоснулась к ней, по коже ее пробежали мурашки и трепет охватил все тело. Она была высокого роста, но Лука был гораздо выше, выше, чем ее нынешний партнер по главной роли, которому в некоторых сценах даже приходилось надевать каблуки, чтобы увеличить рост.

Лука не нуждался в такой помощи.

И только тогда, когда он закрыл за ними дверь спальни, Тейлор поняла – они еще не обсудили этот вопрос.

– Где я буду спать?

– В моей кровати, где и должна спать невеста.

Сохраняя невозмутимость, Тейлор бросила сумочку на белый кожаный диван. Усталость охватила ее. В последнее время она очень плохо спала. Сначала переживала от радости, когда получила эту роль, потом переживала от страха, что потеряет ее.

– Я буду спать в твоей кровати, если тебя там не будет.

– Счастливые обрученные спят вместе.

– Надеюсь, у нас не будет больше зрителей.

– Зрители могут быть. Наша история станет гораздо правдоподобнее, если Джована, проходя мимо двери, «случайно» услышит твои эротичные стоны.

– Я не стону.

Лука улыбнулся, расстегивая свою рубашку:

– Ты будешь стонать, если будешь со мной.

– Ты так уверен в себе?

– Я никогда не страдал ложной скромностью. Ты будешь стонать уже через тридцать секунд. Давай поэкспериментируем?

Сердце ее забилось.

– Я не экспериментирую. Я сразу делаю, вот и все. А стонать я буду лишь в том случае, если это будет написано в сценарии.

Во рту у нее пересохло, когда он сбросил с себя рубашку, обнажив бронзовые плечи и мускулы, которые смело можно было бы снимать в каком-нибудь боевике.

Стиснув зубы, Тейлор старалась не думать о том, что Лука выглядел гораздо лучше тех актеров, с которыми ей приходилось играть.

– Признайся в этом. – Прекрасно понимая, что она не сводит с него глаз, Лука бросил рубашку на кресло. – Ты не можешь забыть о том поцелуе.

– О каком поцелуе?

Он улыбнулся:

– И как можно жить, все время притворяясь, будто ты не тот, кто есть на самом деле?

– Я не притворяюсь. Я такая, какая есть.

Улыбка исчезла с его лица, и теперь он совсем не был похож на игривого плейбоя.

– Нет. Ты показываешь миру свой идеальный образ, без всякого изъяна. Может быть, некоторым мужчинам ты нравишься в таком обличье, но не мне.

Жесткость его тона поразила ее, и Тейлор попятилась.

– Но ведь наша помолвка – не настоящая, поэтому это не имеет значения.

– Я хочу, чтобы ты, проводя со мной время, была сама собой. Той женщиной, которая была со мной в галерее. Та женщина чрезвычайно заинтересовала меня.

Тон Луки стал мягче, но было уже слишком поздно: воздух между ними будто наэлектризовался.

Тейлор остро ощущала его. Сексуальностью было пронизано все его мускулистое мощное тело. Но самым опасным было то, что он прекрасно ее знал. Не ту, которую она из себя изображала для публики, а ту, которой была на самом деле.

– Та женщина – плод твоего воображения.

– Ты обнимала меня. И мое воображение не имеет никакого значения.

– Ты сам первый обнял меня!

Глаза его потемнели, как ночь, от его взгляда ничего нельзя было скрыть.

– Дорогая моя, тебе следует знать, я – азартный человек, и мне не терпится тебе это доказать.