Канцлер - Валерий Пылаев

ли серого, то ли грязновато-бежевого. Он и на фотографиях изрядно напоминал сумасшедшего ученого из фильмов двадцатилетней давности, но вживую оказался еще более колоритным.

Огромная лысина поблескивала капельками выступившего от волнения пота, а по обеим ее сторонам торчали клочья седых волос. Не слишком густых – зато достаточно длинных, чтобы фон Браун казался слегка похожим на перезрелый одуванчик, растерявший половину пуха. Зрелище было бы даже забавным, если бы не глаза за очками в роговой оправе – голубые и холодные, как лед. В них плескалось столько испуга и недоверия, что мне на мгновение стало не по себе.

– Хвала небесам, доктор. – Я защелкнул замок и подпер дверь спиной. – Собирайтесь скорее! И бросайте все лишнее – возможно, нам придется удирать.

– Но куда?.. Проклятье! – снова выругался фон Браун. – Куда вы собираетесь бежать с корабля?!

– Мы сойдем на берег в Шербуре. – Я понизил голос, переходя на шепот. – Там нас встретят наши…

– Во Франции?! – Глаза за стеклами очков вдруг стали еще больше прежнего. – Вы сошли с ума!

– В Ливерпуле вас будут ждать прямо у сходней, доктор, – ответил я. – Но в Шербуре у Отто есть свои люди. Мы переправим вас в Бельгию и уже оттуда…

– Ваше лицо кажется знакомым. – Фон Браун вдруг прищурился и отступил на шаг. – Клянусь Богом, мы уже виделись раньше!

– Мой отец работал в Альбукерке около десяти лет назад… Прошу вас, доктор – у нас нет времени на разговоры!

Я соврал почти не задумываясь – и тут же изо всех сил придавил не в меру сообразительного старикашку Даром. Справиться с могучим умом ученого наверняка было куда сложнее, чем с кочегаром швейцарского поезда – но кое-что у меня, похоже, получилось: Фон Браун едва ли проникся ко мне каким-то особенным доверием, и все же хотя бы перестал шарахаться, как от прокаженного.

– Но как же?.. – пробормотал он.

– Если не верите – можете убедиться сами! – Я рывком распахнул дверь. – Сюда, доктор! Я прошу у вас всего пару минут!

Каюта напротив была не заперта – я пару часов назад раздобыл ключ у стюарда. Это стоило двух сотен долларов, но тот не задавал лишних вопросов. Похоже, что-то подобное на «Олимпике» случалось не так уж редко: наверняка толстосумы из первого класса были не против уединиться с молоденькими, смешливыми и падкими на богатство девчонкамми с нижних палуб. И, конечно же, предпочитали делать это подальше от женушек и детей.

Видимо, меня приняли за одного из таких – хоть Хельга и давала сто очков вперед любой красотке на этом корабле.

– Только тихо! – Я впихнул фон Брауна в каюту. – Слышите – ни звука!

Дверь тихонько щелкнула, закрываясь – и вовремя. Не прошло и полминуты, как со стороны лестницы раздались торопливые тяжелые шаги. Кто-то явно спешил сюда… И явно был не один. Похоже, к побитому мной моряку прибыло подкрепление – и через мгновение в коридоре прямо у опустевшей каюты фон Брауна послышались голоса.

– Ты упустил их. Идиот! – прошипел первый.

– Я не виноват, сэр! Парень накинулся на меня неожиданно, и я…

– Что ты? Не смог справиться с сопляком?

– Этот сопляк даже без своей чертовой магии выбил все дерьмо из самого кэпа, – огрызнулся моряк. – Врезал, как кувалдой…

– Черт бы его побрал. – Офицер в бессильной злобе громыхнул кулаком по стене. – И где теперь искать старикашку? Ты видел хотя бы?..

Дальше слов я не разобрал. Фон Браун, только что вжимавшийся ухом в дверь, резко отскочил в сторону, будто дерево вдруг превратилось в раскаленный металл.

– Молчите! – прошептал я одними губами. – Они нас услышат!

Мне не пришлось просить дважды: фон Браун и так перепугался настолько, что пятился, пока не уперся спиной в дальную стену каюты – и заговорил, только когда торопливые шаги затихли где-то в коридоре.

– Господь милосердный… Что же мы будем?..

– Спокойно, доктор, – улыбнулся я. – У меня есть отличный план. И вот как мы поступим…

Глава 12

Все шло по плану. Нас так и не нашли – ни в каюте, ни позже, когда мы с фон Брауном убрались в относительно безопасное место на палубе с общественными помещениями – хоть повсюду и рыскали моряки в штатском, а Коннери со своим усатым начальником наверняка подняли на уши чуть ли не всю команду. Но на гигантском лайнере оказалось не так уж просто отыскать двух человек… точнее – трех. Вряд ли британцам хватило бы наглости арестовать Хельгу, но я на всякий случай велел ей сидеть тихо, пока «Олимпик» не встал на якорь в Шербуре.

Все шло по плану – вот только сам план куда больше, чем наполовину состоял из счастливых случайностей, импровизации, чужих ошибок и моих собственных надежд. А сейчас, когда двигатели в глубине машинного отделения, наконец, смолкли, и пассажиры о всех палуб дружно повалили к сходням, я рисковал особенно сильно. Титул, положение и дипломатический статус имели немалый вес – но защитить от всех неприятностей не могла даже воля императора Павла. А я продолжал упорно на них нарываться.

Впрочем, как и всегда.

– Осторожнее, прошу вас! – Я чуть ускорил шаг. – Там внутри фарфор – семейная ценность. Вы даже представить себе не можете, сколько это стоит!

– Не беспокойтесь, сэр, – отозвался носильщик. – Мы знаем, как обращаться с хрупким грузом.

Говорил парень с явным акцентом – да и выглядел не слишком-то похожим на англичанина. Невысокий, поджарый и смуглый – то ли местный, из Шербура, то ли вообще араб. Чемоданы и прочий скарб пассажиров первого класса стюарды с «Олимпика» носили сами – кто в своем уме станет лишаться чаевых? – но для работы на нижних палубах нанимали французов. Им же доставалась возня с блоками, огромными ящиками из трюма – а заодно и с прочими тяжестями.

Вроде здоровенного сундука, который я… то есть, Джозеф Грант-младший решил прихватить с собой на берег. Одному Богу известно, чего мне стоило в весьма сжатые сроки раздобыть этот уродливый обшитый медью гроб. Который выглядел так, будто в нем может поместиться половина пассажиров с «Олимпика» – а весил и того больше. Его даже пришлось погрузить на тележку – и мы с грузчиками двинулись по палубе к сходням, раздвигая толпу. Сундук из-за своих габаритов торчал во все стороны и то и дело задевал острыми металлическими углами то чьи-то ноги, то нежные бедра под шелком и велюром платьев. Леди из первого класса охали и возмущались, джентльмены вполголоса ругались, пыхтели и неодобрительно фыркали в усы, дети вопили