Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов

1938 июль

Павел

(Фрагмент)

Как трепетал он в тёмном коридореПустом и длинном. Притаясь в углу,Он думал: – тут пройдут убийцы вскореИ труп его покинут на полу.Все двери заперты, закрыты ставни плотно,Мосты разведены, во рву шумит вода,На оклик часовых стремится безотчётноЕго душа – и так идут года…Он одинок давно, и служат лицемерноЕму враги, и сам он поощряет ложь.Часы бьют полночь. Их удары мерноИ глухо падают… Той пытки – не уйдёшь!Он волен сам себя испытывать. От БогаЕму дана неограниченная власть.Судьба страны в его руках, и строгоСудить он должен, чтобы не упастьВо мнении держав соседственных. ЗаставилОн всех дрожать при имени своём.Топорщится и поднимает плечи Павел,Пока слагаются сказания о нём.Он строит фантастические планыИ правит призраками. Как невнятный бредНагромождаются указы, и туманныДеянья – и ни в чём порядка нет,Всё перепутано. Дыханье смерти сноваЕго страшит, он напрягает мозгПолубольной, и силой подавляет слово.Один в углу он словно топит воскИ полнится кошмарами . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1938 август

«Давно перепутал я символы веры…»

Давно перепутал я символы верыИ церковь свою воздвигаю на зыбком песке.Меня вдохновляют подвижников древних примеры,Строгие лики икон я созерцаю в тоске.Мучительны поиски мудрого Бога,И нет надежды себя спасти.Творю молитвы, шепчу: – Прости!..В моей душе гнездится тревога.

1938 август

«Когда готовится война…»

Когда готовится война,Скорее прозреваешь Бога –И сердцу бранная тревогаВ годину смуты не страшна.

На подвиг позовёт страна,И будет суд свершаться строго.В глухие дни погибнет многоЛюдей. Им будет смерть красна.

1938 сентябрь

1939

Врубель

Мой Врубель, высказать тебе смогу лиВсю горечь, что вольна сорваться с горьких губ.Роится, разлетается, как мыслей улей,Моё весёлое и звонкое – Могу!..С утра гремлю заслонкой. Занят делом.Заспан.Наткнусь на заступ. Кто-то свет мне застит,Глаза заслонит, спросит: Любит ли вас Пан?Звучит свирель, и я опять во властиНочных напевов. Но подступит счастьеИ полоснёт по горлу острой бритвой,Или укажет кратко: Вскройте вены!..О, нет! В своей я смерти не виновен,Ещё пиджак мой кровью не закапан,И ворон не кричит над отчей кровлей.Все черви выпадут. Вся масть.Взирает молча голый череп.Живу давно с бубновой дамойУ самой городской черты.Меня страшит десятка пик,Восьмёрка треф. Судьба гадалкаПосмотрит скорбными глазамиВ пустые, тёмные глазницы.Мне самого себя не жалко.Я ваш покорный, скромный ученик,И не могу никак остановиться.Вдруг сорвалось, нахлынуло Ночное.Пахнуло степью. Гулко ржали кони.К траве припал и долго бился инок,И у него прорезывались рожки.Узорны были травы. Плыли зори.Цветы, как факелы, дымились и чадили,Вытягивались тонкими свечами.Не знаю сам, что сталося со мною.Я звал любовь, покуда бредил Врубель,И в зале было чадно от сирениВ цвету. Тут жизнь его пошла на убыль.Забила Лебедь белая крылами.Всегда так было. И всегда так будет.Надеюсь, мне не изменяет память.

1939 январь 19

«Что не существенно, то пресущественно…»

В.М.

Что не существенно, то пресущественнобыть может.Испепелён и переполнен пеплом страстиОн и главу свою посыпал пеплом синим…– Усталый друг наш духом изнеможет –Так говорил изнемогавшему от власти –– Его тревоги, как рукою снимем,Он будет волен властвовать над плотью.А мы встречать его готовились по платью.Над мороком, широким взмахом крылПростёрт, он бронзу шумно отряхает.Под тяжким взмахом крыл покорный засыпает.Кто тайну тяжкую безумцу приоткрыл?Его глаза расширены от болиОн видит мир, как на ладони: горыИ реки синие венозных жил….Ещё недавно он спокойно жил,Ещё вчера он слушал разговорыСвоих друзей и не был вовсе болен.Его болезнь!? Что может быть любезнейИ обязательней для всякого поэта? –Как хорошо переболеть любовью вечнойИ знать, что будет сниться Беатриче.Нам радостны воспоминанья детства!Он, голову склонив и обхватив колени.Провис в пространстве неподвижной глыбой.– Когда бы встретиться с тобой могли быМы скоро… – Запеклися губы.Всё ж не из камня он. Однако точит каменьСедое время, обдувает ветер…Друг, погоди, ты будешь снова с нами…

1939 февраль 22

«Как с ладони сдуну пустынь песок…»

Как с ладони сдуну пустынь песок,То пустынножителя в руках расцветёт посох.Богом данное – древо зелёное.В тех лесах избуду мои многие радости,Во грехах погрязший в младости.От гордыни мира скрытый,Приму схиму в ските.О, порывы благие, вы не вечно спите!..Наяву я прозрел древо зелёное.Так поёт душа, любовью дыша,Для блага жива – благовестница –Благолепная духу лествица.От небес до земли настилается,По ней ангел господень насылается.А вокруг леса, где певчих птиц голоса,Где дух медвян от душистых трав,Где до смертного часа человек здрав,От мира ограждён, к небесам вознесён.Спаси, Господи, люди твоя!..

1939 март

Так вот, когда остался я один

(Триптих)

1.

Так вот, когда остался я одинИ сразу стал ненужным и ничтожным,Вновь предался моим мечтам тревожным,Преодолеть пытаясь тяжкий сплин.Презрел людей, и в бегстве от любви,Блуждал все дни в безжизненной пустыне.Стремился дух к отверженной святыне –И сердце задыхалося в крови.

2.

Так вот, когда остался я одинНахлынули разрозненные мысли,И некуда бежать, кругом провислиГромады мной не прожитых годин.Я отогнал докучные надежды,Что крались вслед, вселяя суету.Теперь спокойно в камни прорасту,Седые мхи заменят мне одежды.

3.

Так вот, когда остался я одинИ, радостью отравлен, задыхался…Терновник за края одежд цеплялсяИ провисал над крутизной стремнин.Мне стало одиночество наградойЗа то, что я избрал неверный путь.Тут снова – скорбь мою стеснила грудьИ сердце переполнило досадой…

1939 апрель

Хлебников

Хранитель старинных преданий,Я молча поник у черты.Совсем знакомые снились мне чертыВ часы тревог и ожиданий.А глаза – холодной, синей воды,Как две пригоршни подняты к небу,И в них отражается свет вечерней звезды.Словно лиственный шёпот: – Мне бы…На воды ложится долгая тень,И встаёт над кровлями Хлебников,Обрывая лепестки ромашек.В ногах его путается низкий плетень,Кора берёз подставляет ему слои бумажек,Чтоб он вывел слово, да был таков.Многозначительней тысячи учебниковМудрое речение поэта.Дети сплетут из полевых цветовИ возложат на голову мудреца венок.Терзая крылья нарядных мотыльков,Будут славить они знойное лето,Превращая радость в унылый урок –Так несносны человеческие детёныши.Мудрый Хлебников дарит улыбки –И взлетают, трепеща крылами ошибки,Которые выверил он уже –Словно шумная стая нетопырей.Виснет каплей чернил на гусином пере,Но стекает расплавленным оловом слово –И люди гибнут в бранной пре…

1939 май 14