Земля королевы Мод - Екатерина Мурашова

Красоту отца Антонина, к сожалению, не унаследовала, а от меня в этом плане наследовать было нечего. Но вместе с тем надо признать, что при росте 183 см наша с Олегом дочь весьма эффектна и обращает на себя внимание окружающих. У нее все очень большое – крупный нос, большие глаза, пышные волосы и бюст, крупные, довольно красивой формы кисти рук и сорок первый размер обуви. Два года назад, когда Антонина уже жила отдельно, у нее появился бойфренд, с которым они через некоторое (весьма короткое, по моим представлениям) время стали жить вместе, в ее квартире. Она называет его Виталиком, он ее – Тоником. Виталик ростом с Антонину и ее ровесник. Он работает продавцом в магазине современной радиоэлектроники, всегда улыбается идиотской американской улыбкой и тщательно следит за своими зубами. Иногда мне кажется, что бейджик он не снимает даже в постели, прицепляя его на какое-нибудь неожиданное место. Но, скорее всего, он просто надевает его, когда меня видит. Боится, что я позабуду, как его зовут. Это возможно. Когда в самом начале их знакомства я спросила у Антонины: «Чем увлекается твой друг?» – она ответила: «Любит катать круглые предметы». Позже я поняла, что это было не шуткой, а правдой жизни. Виталик неплохо играет в бильярд, в футбол и баскетбол. Во время матчей «Зенита» он так переживает, что теряет до трех килограммов веса. Это проверено, так как одной из первых покупок, сделанных молодыми людьми в самом начале совместного проживания, были напольные весы – оба любят много и вкусно поесть, склонны к полноте и переживают по этому поводу. Почему Виталик не служил в армии, не знаю – в целом он кажется совершенно здоровым и уравновешенным человеком. Следует признать, что со стороны Тоник с Виталиком смотрятся как вполне гармоничная пара. После работы они вместе ходят играть в бильярд, в кино, в гости или просто сидят рядышком перед телевизором, грызут орешки и едят покорн. Виталик пьет пиво, а Антонина «севенап». И то, и другое Антонина наливает в высокие стаканы, а орешки высыпает на фарфоровую тарелочку с розочками. Когда я изредка прихожу к ним в гости, один из них открывает мне дверь, а другой быстро выкладывает на обеденный стол наугад раскрытую книжку обложкой вверх. Имитируют духовную жизнь, чтобы сделать мне приятно, ведь оба – люди, в сущности, незлые. После проведенного у них вечера мне кажется, что я побывала в гостях у пары хемулей из романов Туве Янссон. Однажды я сказала об этом Антонине. «Ну а кто же из меня еще мог получиться, – пожала плечами дочь. – Если у меня оба родителя – ярко выраженные Снусмумрики? Согласно законам природы, только хемуль.»

После года совместной жизни молодых людей я спросила у Антонины: «Если вы с Виталием подходите друг другу и вам хорошо вместе, не следует ли вам пожениться?» – «Зачем?» – искренне удивилась Антонина, а я сначала не нашла, что сказать. Потом все-таки сформулировала: «Ты в принципе против брака?» – «Нет, конечно!» – Антонина скорчила такую гримаску, как будто бы я сказала несусветную глупость. – «Скажи, пожалуйста, а как современные молодые люди узнают, что им пора вступать в брак?» – продолжала настаивать я. Тема и вправду нешуточно меня заинтересовала. Действительно, как? Если ни влюбленность, ни поцелуй (по Сухомлинскому), ни интимная близость, ни даже совместное проживание для них не показатель – то что же? И при этом сам институт брака они отнюдь не отрицают…

– Обычно, когда ребенка ждут, – вздохнула Антонина. – Залетели, тогда и в загс.

– А вы…?

– Мы ребенка пока не собираемся. Хотим еще для себя пожить.

– Понятно. Но… – я переварила полученную информацию, и поняла, что мне далеко не все ясно. – Но ведь современная молодежь, в отличие от нас, умеет пользоваться противозачаточными средствами. Откуда же возьмется ребенок, который, в свою очередь, должен привести к браку?

– Ты зануда, – сообщила дочь. – Но ты права. Это проблема. В сущности мы – потерянное поколение. У нас нет ориентиров.

Когда я закончила смеяться, Антонина уже ушла.

С начала самостоятельной жизни Антонине удалось сильно удивить меня всего один раз. Будучи у нее в гостях, я ожидала неизменного чая с датским шоколадным кексом и лениво пролистывала толстенький кирпичик-альбомчик с однообразными пестрыми фотографиями, в основном изображающими Тоника, Виталика и их друзей в процессе поглощения различного рода пищи и напитков: шашлыков и красного вина на пикнике, каких-то салатов и шампанского на чьем-то дне рождения, мороженого и коктейля в некоем кафе и т.д. Внезапно мне попалась выбивающаяся из ряда, чуть нерезкая фотография, на которой Антонина была сфотографирована со смутно знакомым мне мужчиной средних лет и двумя похожими на этого мужчину девочками лет десяти, по-видимому двойняшками или погодками. Одна из девочек доверчиво прислонилась щекой к плечу Антонины, другая держалась за рукав отца. Все четверо улыбались в объектив застывшими ретро-улыбками.

– Антонина, что это за композиция? – крикнула я в сторону кухни.

– Не узнаешь? – вопросом на вопрос ответила дочь, войдя в комнату, поставив чайник на стол и заглянув мне через плечо.

– Это же… – я уже узнала, но так удивилась, что не сразу смогла выговорить. – Это же Карасев!

– Да, – сказала Антонина. – Это Игорь Анатольевич. Дядя Игорь и две его дочери. Таня и Аня.

– А… – я не сразу нашлась, что спросить дальше. – А где же их мать?

– Марина нас всех фотографировала, – невозмутимо объяснила Антонина. – Поэтому ее здесь нет.

– Так ты что же, общаешься с ним… с ними?

Мне отчего-то стало неловко. Я даже не знала о том, что Карасев снова женился, не знала о рождении у него дочерей… Аня и Таня Карасевы. Тугие косички по бокам чуть сплюснутых головок, похожие на декоративные мышиные хвостики… Да почему я должна была об этом знать?! – одернула я сама себя.

– Да, я с ними общаюсь, – ответила Антонина с явно напускной доброжелательностью. – Таня и Аня всегда приглашают меня на свой день рождения. Дядю Игоря я тоже всегда поздравляю… К нему приходят друзья из проектного института, и он, как выпьет, всегда говорит им, что у него три дочери: две родных и одна приемная. Один раз я болела, так дядя Игорь потом мне передал, что они все спрашивали: «Где же твоя потрясающая дочь-валькирия?» А Таня и Аня говорят, что хотели бы вырасти такими же красивыми, как я…

С ума сойти! Единственный приблизительно мифический персонаж, с которым мне когда-либо хотелось сравнить свою дочь, это, пожалуй, кариатида… Черт побери, когда же день рождения у Карасева? Весной…, осенью? Ведь я должна же была когда-то это знать…

– Это очень странно, – я пожала плечами. – Не понимаю, как такое могло получиться. Учитывая то, что ты фактически отказалась общаться со своим родным отцом, когда он хотел принять участие…