Перипетии. Сборник историй - Татьяна Георгиевна Щербина

несколько заменителей поводка. Стал передо мной на колени, повязал мне на шею бечевку, сказал «нет», потом провод, тоже отверг, остался доволен широкой шелковой лентой вишневого цвета, завязал бантик и оставил длинные концы, сплел их в хвост, взялся за него и стал меня этим рычагом поднимать с ковра.

– Пойдем гулять, да, Оселок?

Я утвердительно мотнул головой.

Мы вышли, я увидел звездное небо над головой, березу, на нее падал свет из открытой двери, какие-то кустарники – голые ветки, ни одного зеленого листочка еще, а число… какое сегодня число? Апрель, а дату не могу вспомнить. Двадцатые числа вроде. Прохладно, но шерсть греет. Почувствовал себя собачкой.

– Ну все, пошли домой, – ласково сказал Леша. – Тебя бы и накормить надо, да, Оселок?

Я помотал головой, хотел сказать, даже съязвить «сыт по горло», но вышли все те же две гласные, и-а.

– Не голоден? – Леша всматривался в меня, чтобы понять. – Будешь спать до утра?

Я кивнул. Леша достал из кармана смартфон, посмотрел время.

– Да, тебе пора спать. А я пойду к маме, съем чего-нибудь.

Завел меня домой, постоял, чтоб убедиться в моей благонадежности, я лег на ковер, который мне сразу полюбился, и он ушел, заперев дверь на ключ. Перед этим сказал «спокойной ночи».

Утром меня разбудило солнце, а Леше хоть бы хны, спит. Мне надо было в туалет, и я пошел обследовать дом. Дверь в ванную была приоткрыта, я зашел, лягнув дверь, и, хотя унитаз не сиял чистотой, я все же опустил сиденье и встал на него всеми четырьмя копытами. Потом отвернул кран в ванне, потому что очень хотелось пить, заодно и умыться, тут подскочил сонный Леша, в совершенной растерянности. Ты приучен ходить в унитаз? Ну дела! Он спустил воду. Помог мне умыться, снял с вешалки несвежее полотенце, но я уклонился. Подумал, хорошо, что Леша на ночь снял с меня ленточку, а то пришлось бы ее сейчас выбросить. Мы вернулись в спальню, Леша снова повязал ее на меня, а сам опять пошел в ванную. Я поцокал рассматривать дом. Он оказался двухкомнатным – большая мастерская, где были расставлены холсты, по полу валялись краски, стояли мольберт и большой старый стол, заваленный бумагами и карандашами, единственным незахламленным местом был островок ноутбука, еще был громоздкий комод, у входа – переполненная одеждой вешалка, ну и спальня, где мы провели ночь. Я выспался, был бодр и свеж. Конец ленточки болтался между ног и слегка запачкался, пол давно не подметали.

Леша с досадой посмотрел на ленточку, отряхнул ее, потер о джинсы и повел меня в сад. Утром там выявились маленькие анемоны и пробившаяся снизу зелень. Земля холоднее воздуха, промерзла за зиму, но ветки все еще не обнаруживали признаков жизни, хоть они и ближе к солнцу. Мы почапали в сторону большого дома. Старого, двухэтажного, который казался еще спящим. Мы вошли, и Леша сразу повел меня к холодильнику. Открыл его и стал спрашивать: хлопья с молоком будешь? Или тебе яйца сварить? Йогурт пойдет? Гречневая каша есть. Колбаса, сыр. Я не реагировал. Больше всего хотелось кофе, но как это объяснишь? А там – могу и йогурт, могу бутерброд с сыром, яичницу – не знаю, как тут у вас принято. Я, в конце концов, в гостях.

Леша вскипятил чайник, насыпал в джезву кофе, залил кипятком, достал кружку, насыпал сахара, добавил молока, и я с вожделением на эту кружку смотрел.

– Хочешь кофе? – удивился Леша. И поднес кружку к моим губам.

Я жадно хлебнул.

– Ничего себе! Ослы пьют кофе, кто бы мог подумать!

Леша приготовился делать яичницу и посмотрел на меня.

– Будешь?

Я кивнул. Он разбил в сковородку четыре яйца, достал две тарелки и усадил меня за стол перед одной из них. И сам удивился:

– Никогда не видел, чтоб ослы сидели. Специальная порода, наверное, одомашненная. Да, Оселок?

Я кивнул. Он шмякнул мне половину яичницы, а сам стал варить вторую порцию кофе, вылив мне недопитый кофе в икеевскую мисочку. Из кружки пить, разумеется, неудобно. Я быстро втянул кофе и слизнул с тарелки яичницу. Бутерброд с сыром тоже не помешал бы, что-то я проголодался. Леша как раз сделал бутерброд и собирался его съесть, но предварительно показал мне:

– Интересуешься? Сыр, между прочим, швейцарский, мама считает российские отравой из пальмового масла, у нас же контрсанкции, будь они неладны, да кому я говорю? Ты, Оселок, живешь в счастливом неведенье, эх.

Я хотел было сказать, что знаю не меньше, чем он, но выразил это скупо: «И-а». И потянулся к швейцарскому, вдыхая его нездешний аромат. Леша неуверенно отвел руку с бутербродом.

– Любишь сыр, скотинка? Мама тебе купит чего-нибудь подешевле.

Я обиженно отвернулся. И Леша это понял. Налил мне в миску из-под кофе молока и насыпал в ладонь немножко кукурузных хлопьев.

– Хочешь?

Я кивнул и слизнул их прямо с руки. Леша всыпал мне хлопья в молоко, я с удовольствием съел и встал из-за стола. Завтрак окончен.

И вот настал торжественный момент. Леша, держа меня на руках, открыл ногой дверь в гостиную, где за длинным столом сидело человек двадцать, и кто-то еще шел за нами. Во главе накрытого стола сидела именинница, которая разворачивала подарки и ахала при виде каждого. Рядом с ней суетилась девушка, которая складывала опустошенные коробки и яркие обертки под стоявший неподалеку антикварный столик, а сами подарки расставляла на столике. Еще одна молодая женщина расставляла многочисленные букеты в вазы и трехлитровые банки, третья внесла кастрюлю с чем-то горячим и искала для нее на столе место, гости наперебой восхищались хозяйкой дома, но все замерли, когда появились мы с Лешей.

– Это тебе, мама! – сказал Леша. – Надеюсь, ты его полюбишь, он ручной. Типа собачки.

Мама потеряла дар речи, гости тоже напряженно молчали, и в полной тишине Леша положил меня маме на колени. Она было отпрянула, но все же не сбросила меня на пол, а стала пристально разглядывать.

– Будто осел в миниатюре, – сказала она наконец, – кисточка такая характерная на хвосте… Что это за существо, Леш?

– Карликовый ослик. Их только что вывели, буквально первый образец. Хотел подарить тебе на юбилей то, чего ни у кого нет. Он дрессированный, не бойся.

Мама осторожно погладила меня, а зрители, в смысле гости, выдохнули и стали шумно комментировать: «Улет! Господи! Офигеть! Наверняка это робот! Конечно, электронная игрушка! Эля (так звали юбиляршу), посмотри, где у него там батарейки вставлены! Эльвира Михална, это, скорее всего, пылесос, я про такие