Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

стращать его наказаниями. Вот это воспитание и составляет основную мою задачу, задачу всей жизни. Вот чему я посвятил себя, для чего тружусь неусыпно и наглядно достигаю своей цели. Матросы любят и понимают меня. Я этой привязанностью дорожу больше, чем мнением каких-нибудь чванных дворянчиков. У многих командиров служба не клеится на судах оттого, что они неверно понимают значение дворянина и призирают матросов, забыв, что у мужиков есть свой ум, душа и сердце, так же, как и у всякого другого человека.

– А к офицерам как вы относитесь?

– К офицерам я подхожу строго. Желаешь повышения – докажи, что достоин. Учтите, терпеть не могу молодых офицеров, которые выходят из морского корпуса недоучками, забрасывают учебные книги, морской службой занимаются спустя рукава. А потом удивляются, почему команда у них такая негодная. Дам вам совет на будущее! Необходимо чтобы матросы и офицеры на корабле были постоянно заняты. Праздность на судне недопустима. Если даже ежедневные работы идут прекрасно, все у вас надраено и блестит – не расслабляйтесь! Необходимо придумывать новые работы. И офицеры в обязательном порядке должны участвовать в этих работах, а не праздно наблюдать, как трудятся подчинённые. Даже если появилось у офицера свободное время – нечего сидеть без дела, занимайся с матросами: учи их грамоте, помогай писать письма на родину, книги полезные читай….

– Обязательно приму ваш совет.

– Вы уже посетили нашу библиотеку?

– Стыдно признаться: ещё не успел.

– Обязательно сходите. И желательно в свободный день не сидеть допоздна в ресторане у Томаша или на пикнике, а прямиком в библиотеку за книгами. И обязательно обзаведитесь собственной книжной полкой. Хоть небольшая подборка книг у вас обязана быть. Не вздумайте собирать французские романы. Иной раз приходишь в гости к офицеру, взглянешь на его книжную полку, и сразу понимаешь суть характера этого человека.

– Я так и сделаю. Но мне пока жалование не позволяет. Технические книги весьма дорогие, и достать их трудно.

– Зачем мичману жалование? – с насмешкой спросил Нахимов и тут же ответил: – Использовать деньги надо с пользой: выкрасить заново вверенную ему шлюпку, или при удачной шлюпочной гонке поощрить гребцов, даже можно по чарке водки налить, хотя я не одобряю чрезмерное её употребление на судне. В вашем же случае жалование надо тратить на приобретение новых знаний. А иначе от праздности офицер ударится в пьянство, упаси Бог, к картам пристрастится или начнёт развратничать, – какой от него тогда толк на службе? Нет уж, если вы от натуры ленивы или сибарит, лучше выходите в отставку.

– Как у вас все строго, – растерянно сказал Александр. – Но я привык. В Англии тоже строгие порядки.

– Видите ли, море – стихия неуправляемая. С ним подружиться нелегко. И нрав у моря взбалмошный. Надо быть постоянно настороже, постоянно собранным. А как без жёсткой дисциплины. Все морские правила не просто так выдуманы, все они исходят из горького опыта тысяч погибших кораблей. Слышали наверняка много историй: вроде бы капитан опытный, команда сплочённая, но вахтенный допустил небольшую оплошность – и корабль погиб. Ну – ну! Вижу, вы растерялись от моих слов, – смягчил тон Нахимов.

– Вовсе нет. Я внимательно вас слушаю.

– Хватит на сегодня нравоучений. Пойдёмте, познакомлю вас с офицерами. Теперь – это и ваша семья.

Наконец пришли адмиралы Корнилов и Истомин. Корнилов высокий, худой. Лицо скуластое. Взгляд казался немного надменным. Черные усы подстрижены ровно. Движения резкие, уверенные. Адмирал Истомин наоборот был невысокого роста, круглолицый и слегка медлительный.

Все гости перешли в столовую, где кое-как разместились за овальным обеденным столом. За ужином вели неторопливую беседу, все больше о буднях флота. Иногда заходила речь о вражеских кораблях, которые время от времени показывались на горизонте, но тут же старались переменить тему. Не хотелось никому в столь чудесный вечер нагонять тревогу. После угощений, задымили трубками.

– Господа, – обратился к гостям Нахимов, – прося внимания, – сегодня среди нас мичман Кречен. Он недавно прибыл из Англии, где два года проходил практику. Прекрасно знает нашего возможного противника, и, надеюсь, расскажет нам кое-какие секреты англичан.

– Да, мичман, поведайте, чем нынче живёт английский флот, – попросил Корнилов.

– Английский флот перевооружается, – сказал Александр. – Представьте, парусный фрегат в доке разрезают пополам, делают вставку, где размещают паровую машину.

– Этот приём нам известен, – сказал Истомин. – Непонятно, как шпангоут выдерживает. Если корабль попадёт на большую волну, неужели не переломится?

– Деревянный шпангоут частично меняют на металлический, – пояснил Александр. – Конечно, он тяжелее, но и балласта в этом случае надобно меньше. Колёсные пароходы нынче не закладывают, переходят на винтовые. С гребным винтом маневрировать легче, и механизмы неуязвимы.

– Помимо пароходов видели какие-нибудь новые разработки? – допытывал адмирал Корнилов.

– Инженеры пытаются создать плавучие батареи – мониторы. Ставят на корабль с низкой осадкой мощную паровую машину, а по борту пускают броневой пояс. Никаких мачт. Корабль едва возвышается над водой. Ядра не могут пробить борта. Зато у него есть броневые башни, в которых располагаются орудия.

– Вы нам, прямо, морское чудовище описываете. Но как же манёвренность и устойчивость? – поинтересовался Нахимов.

– Плохая. К тому же, из-за низкой осадки мониторы не способны выдержать большую волну. Но применять их предполагается против береговых укреплений. Эти плавучие батареи способны вплотную подходить к фортам и разрушать стены или подавлять казематные орудия. А береговые пушки не в состоянии их повредить, или поджечь калёными ядрами.

– Ну, и как вы считаете, смогут они приволочь к нам в Чёрное море подобные мониторы? – спросил Истомин.

– Не думаю, – ответил с сомнением Александр. – Англичане пробовали один такой монитор буксировать к Копенгагену, да чуть не утопили.

– Из артиллерии, что появилось новое?

– Мне удалось увидеть тяжёлую пушку системы Ланкастера. Орудие весит больше пяти тонн. Для стрельбы применяют особые снаряды конической формы. Такой снаряд летит дальше обыкновенного ядра. При попадании в корпус крушит борта и переборки внутри. Инерция у него огромная. По настильной траектории, снаряд не рикошетит от воды, а ныряет и пробивает корпус под ватерлинией. Может прошить оба борта насквозь. Если в месте попадания всего лишь небольшая пробоина, то в противоположном борту он выламывает огромную дыру, крушит шпангоут. После такой болванки, залатать борт невозможно.

– Снаряд разве не кувыркается в полете? – спросил офицер, командовавший артиллерией на одном из линейных кораблей.

– В стволе вытравливают насечки, отчего снаряд при выстреле вращается вокруг оси, и поэтому летит заострённой частью вперёд.

– Но для того, чтобы снаряд летел далеко, нужен приличный заряд, – сомневался артиллерист. – Хоть какую тяжёлую пушку не делай, рано или поздно металл начнёт уставать. Казённая часть может расколоться, а то и