Чернокнижник - Александр Смирнов

— Ну, как, получил права? — как будто спросила машина.

От этого злость снова захлестнула сознание.

"Нет, надо взять себя в руки, — подумал Пётр".

Он открыл дверцу верстака и достал оттуда бутылку водки и стакан. Заполнив стакан на треть, он залпом выпил. Посидев на сидение автомобиля с бутылкой и стаканом минут пять, он понял, что выпитая доза ровным счётом ничего не изменила. Он налил ещё и снова выпил. Нежная теплота пролилась по телу, голова слегка закружилась и злость стала отступать.

"Ещё чуть-чуть и всё, — подумал Пётр".

Он начал наливать, но рука дрогнула, и стакан заполнился наполовину.

Пётр посмотрел на стакан. "Ну, не в бутылку же назад переливать, — подумал он и выпил".

— Откуда же эта водка? — начал вспоминать он.

— Ах, да! Она отказалась тогда пить водку и я её положил в ящик верстака.

Мысли начали путаться и перепрыгивать с одной темы на другую.

— Она просила тогда прокатить только один кружочек, а я отказал. Что я буду говорить на этот раз?

Пётр встал с сидения и вышел из гаража. На улицах уже зажгли фонари. Час пик закончился, и автомобили появлялись на дорогах редко. Пётр снова вернулся к Москвичу и сел на сидение.

— Только один кружочек, — стучало в голове, — один кружок и назад.

Тихо и убаюкивающе запел свою песню мотор. Москвич дёрнулся и выкатился из гаража. Миновав узкие гаражные дорожки, он выехал на дорогу и остановился.

— Один кружок, всего один кружок, — стучало в голове у водителя.

Автомобиль проехал квартал, повернул на соседнею улицу, потом опять повернул и покатил с сторону гаражей.

Оставалось проехать совсем чуть-чуть, метров двести, и съехать на гаражные дорожки. Водитель приготовился к повороту как из стоящей на обочине машины вышел человек и вытянул вперёд полосатый жезл.

— Опять эти гаишники! Сволочи, как же я вас ненавижу! — взвыл водитель.

Нога нажала на педаль газа до отказа. Автомобиль резко рванув вперёд, обдал инспектора ГАИ грязью, чуть не сбив его.

"Надо оторваться, где-нибудь бросить машину и скрыться, — думал водитель. — Пусть потом попробуют доказать, что за рулём был я."

Пока водитель так думал, сзади раздался вой милицейской сирены. Пётр с ужасом посмотрел в зеркальце милицейские Жигули, догоняющие его. Видимо инспектор передал о случившемся на следующий пост потому, что навстречу тоже с сиреной и мигающими синими фонарями ехала другая машина.

— Обложили, гады! — выругался водитель.

Он резко направил машину в переулок, надеясь там выскочить и убежать, но не справился с управлением и врезался в телефонную будку. Послышался звон стекла. Что-то большое упало на капот. Мотор заглох, из радиатора тёк кипяток и тут же превращался в пар. К автомобилю подбежали два милиционера. Они открыли дверцу водителя и грубо выволокли оттуда Петра.

— Жив, ковбой? — спросил водителя сержант.

— Да, виновато ответил Пётр.

— Фу, да ты пьян в доску! — сморщился второй подошедший милиционер.

— Машину, конечно, угнал? — спросил первый.

— Нет это моя, — Петя протянул документы.

— А права?

— Права ещё не получил.

Ноги несчастного водителя задрожали, он сел на поребрик и вдруг заплакал.

— Слава богу, что ты никого не убил, — сказал сержант.

— Утри сопли, будь мужчиной, — раздался голос второго гаишника. — криминала никакого нет. Заплатишь штраф, да новую будку купишь.

Сержант оценивающе окинул взглядом разбитый Москвич и добавил:

— Если продать этот хлам, как раз на всё и хватит.

***

Девчонки читали сочинение Чернокнижника и не могли скрыть своего восхищения.

— Вот это да! — говорила Наташа, — надо же так всё придумать?

— А что это там за девушка была? — спрашивала Катя.

— Какая девушка?

— Та, что водку не захотела пить.

— Я не знаю. Просто я так придумал и всё.

— А как её звали? — словно не слыша Петю, снова спросила Катя.

— Я же говорю, не знаю. Мне была поставлена задача написать про будку.

— А как мы проверим? — вдруг забеспокоилась Наташа.

— Очень просто: одна пойдёт проверит будку, а вторая гараж, где стоит Москвич.

— А ты знаешь, где гараж?

— Конечно, ведь этот Москвич, как и гараж, совсем недавно принадлежал моему отцу.

— Я побегу проверять будку, — предложила Наташа.

— А я, стало быть, должна проверить гараж, — сказала Катя. — показывай, где он?

— А что будет, если я окажусь прав? — спросил Пётр.

— Мы поцелуем тебя, — хором ответили девушки.

— А если ты не прав? — спросила Катя.

— Такого не может быть, — ответил Пётр. — Встретимся через два часа под нашей лампочкой.

Наташа убежала, а Пётр с Катей пошли к гаражу.

Не доходя метров двести до гаража, Пётр остановился.

— Я дальше не пойду, сказал он. Иди одна.

— Куда, — не поняла Катя.

Пётр указал пальцем в сторону гаражей.

— Вон тот, видишь? С распахнутыми воротами. Я пойду в институт, приходи туда.

-

Когда Катя подошла к политеху, то увидела парочку, стоящую под лампочкой и целующуюся. Вероятно парочка слилась в поцелуе достаточно давно, потому что вокруг них собралась небольшая группа парней и с любопытством наблюдала эту процедуру.

— А можно я следующий? — не выдержал один из зрителей.

Девушка испугалась и выскользнула из объятий кавалера.

— Я, я, я, — хотела она что-то сказать, но не могла собраться с мыслями, — я домой пойду.

Пойду, это мягко сказано, потому что девушка, как молния, юркнула в переулок и скрылась. Парни посмеялись и тоже ушли. К Петру подошла Катя.

— Насколько я понимаю, телефонная будка разбита? — шутливо сказала девушка.

— А что в гараже?

— В гараже тоже всё в порядке.

— Тогда…

— Здесь очень много зрителей, — не дала договорить Катя. — Пойдём ко мне домой. У меня никого нет и не будет.

— А ты не боишься? Одна и с мужчиной…

— Главное, чтобы ты не испугался, — улыбнулась девушка.

Она хитро посмотрела на Сапожникова и подмигнула ему.

— Ну, что же ты? Или уже испугался?

Парочка ушла, и лампочка снова осталось одна.

Когда Пётр зашёл в Катину квартиру, он словно очутился в эдемском саду: и запах, и обстановка, и полумрак, всё располагало к блаженству. Молодой человек сел в кресло и утонул в нём.

— Что-нибудь будешь пить? — послышался с кухни голос хозяйки.

У Петра почему то вдруг пересохло в горле.

— Чайку? — Катя звонко рассмеялась. — Я видела, как она тебя целовала. Это не поцелуй, а халтура!

Хозяйка вышла с подносом к своему гостю. На ней был халатик без застёжек, полы которого удерживались тоненьким пояском, узелок которого обещал вот-вот развязаться. На подносе было два фужера и бутылка вина.

— Ну, как, не испугался ещё? — хихикнула она. — Извини, но чая у меня нет. Вино тебя устроит?

В ответ Пётр только сглотнул слюну, которая почему-то стала выделяться в большом количестве.

Хозяйка поставила поднос на журнальный столик и села на колени к своему гостю, при этом полы халатика раскинулись так, что открылись те части тела, при виде которых начинает кружиться голова.

— Я покажу тебе, как надо целовать, — приговаривала хозяйка.

При этих словах она взяла руку своего гостя и прижала к своей груди. Узелок всё же не выдержал и развязался. Халатик свалился с плеч хозяйки и упал на пол. Она обвила своими руками шею гостю и поцеловала его.

— Ну, как, сладко? — спросила она.

— Да!

— Сейчас ещё слаще будет.

Катя встала с Петиных колен и подошла к журнальному столику, чтобы налить в фужеры вина.

От вида обнажённого девичьего тела Пётр на время потерял дар речи. Однако надо же было что-то говорить. Не сидеть же с открытым ртом.

— Какая интересная родинка, — сказал он, глядя на животик девушки. — Похоже на бабочку.

— Её зовут Жу-жу, — сказала Катя.

— Кого?

— Бабочку. Сейчас ты с ней познакомишься поближе. — Она подала молодому человеку бокал с вином и снова села к нему на колени.

Глава 7

Гараж, который без мотоцикла и автомобиля теперь использовался, как склад, выглядел весьма удручённо. На стенах не висели больше запасные колёса и камеры, на стеллажах не лежали аккуратно расставленные инструменты, запах бензина и моторного масла сменил запах плесени и сырости.

Везунчик и Катя стояли на коленях и рылись в каком-то хламе.

— Скорее, сейчас он придёт, — подгонял Везунчик свою подругу.

— Если бы ты не разбил машину, сейчас бы не пришлось торопиться.

— Так получилось. Я не виноват.

— Не надо было пить за рулём.

Пётр скрипнул зубами и промолчал.

— А то обиделся, как красна девица, на мента! А тот может быть совсем и не причём!