Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

каком-то баре на девятой базе, платить не хочет. Придется мне туда смотаться, пока он там все не спалил дотла.

- Отлично, мы с тобой! – по-восточному раскосые глаза Лю загорелись энтузиазмом.

- Эй, а как же мальчишник? – огорчился Никольский.

- С тобой Ник останется.

- Э-э-э… вообще-то, я уже давно не был у себя дома, на девятой базе, - схитрил лидер охотничьего отряда «Б.О.Л.Т.». – Посмотрю, все ли там в порядке, пока вы будете Лобанова вытаскивать.

- Хм! – я задумался. – Извини, Владимир, но обстоятельства сложились так, что….

- Ты летишь с нами, - закончил Лю. И многозначительно переглянулся с Карлсоном и Трегубом. Те с хитрыми ухмылками кивнули – кажется, им всем пришла в голову одна и та же спасительная мысль.

- На девятую базу? – это предложение было для Владимира полнейшей неожиданностью. – И что я там делать буду?

- Я тебе свой дом покажу, - предложил Ник. – Ты же у меня в гостях никогда не был. А потом вернемся сюда, и продолжим мальчишник.

- Тогда ладно. Но я должен Дашу предупредить.

- Да мы быстро, туда и назад, - остановил я его. – Нечего рыжую беспокоить, пусть веселится.

Да, мысль хорошая. Скучный мальчишник, как не крути. Даже запомнить особо нечего.

Кажется, Никольский ничего не заподозрил, потому что согласно кивнул, и встал из-за стола.

******************

Крошечное помещение бара, где мы обычно встречались с Андреем – тем самым, который снимал эротические фильмы для взрослых, а также был моим адвокатом на судебном заседании – было окутано полумраком. Народу в баре было немного, однако в глаза сразу бросалось странное обстоятельство – практически все присутствующие жались по углам, избегая подходить к барной стойке, у которой сидел, держа стакан в руке и уставившись в пустоту бессмысленным взглядом, печальный Лобанов. Возможно, причиной была та самая здоровенная кувалда, лежавшая у ног кузнеца, а возможно, логотип «Моей обороны» в виде трех перекрещивающихся «О», вышитый на плече его пятнистой камуфляжной куртки. Не то, чтобы народ с баз прям уж сильно боялся охотников, просто мыслил логически – они в джунглях среди зверья всякого живут, с оружием спят и в туалет ходят, кровожадных хищников на части голыми руками разрывают…. Таких лучше слегка побаиваться. Так, на всякий случай.

- Ну что, командир? – воспользовавшись тем, что Никольский стоит чуть в стороне, Лю придвинулся ко мне, и зашептал на ухо. – Устроим нашему Владимиру незабываемое прощание с холостяцкой жизнью?

- Ага, устраивайте. План надежный?

- Обижаешь, все надежно, даже Ник поможет.

- Тогда действуйте, а я пока с этим потолкую.

Странно, но Лобанов на мое появление никак не отреагировал – только голову чуть повернул. Я не понял, он вообще страх потерял, или что?

- Сеня, а ты знаешь, что когда-то тех, кто предавал власть, на кол сажали?

- А? – кузнец попытался сфокусировать на мне мутные глаза.

- Я к тому, что каждый раз, когда ты косячишь, эта мысль не дает мне покоя. Посадить тебя вот так один раз надежно – и больше ты никуда не денешься, и мне легче жить станет. Ты что тут забыл, животное?

- А я…. А я… - Лобанов махнул рукой. – А я…

- Головка от патефона?

- А я к своей ездил… - наконец, удалось ему сформулировать предложение. - Она здесь сейчас….

- К кому к своей? – чтобы немного встряхнуть явно барахливший речевой аппарат, я потряс кузнеца за плечо. – Кто здесь?

- Сэя… - и тут Семен, окончательно потеряв контроль, спрятал лицо в ладонях, а потом глухо заревел – нет, не заплакал, как вы подумали, а натурально заревел, как дикий зверь какой-то.

Я чуть не сел. Да ладно?! И этот туда же?!

- Сеня, пожалуйста, скажи, что ты поехал к своей ненаглядной прокурорше, чисто случайно решил срезать через бар, и немного задержался. Только не говори, что и у тебя какие-то проблемы в личной жизни.

Но Лобанов ничего не сказал, а просто продолжал реветь, тупо качая головой. Немногочисленные посетители бара, как по команде, потянулись наружу, и вскоре заведение опустело.

Да, дела. Хотя, чему удивляться? При полной разносторонности Лобанова и Сэи удивительно, как они вообще сошлись. Любовь зла, полюбишь и кузнеца.

- Так вы с ней встретились, или как? – неопределенное качание головой. – И что она сказала?

Все тот же глухой рев. Вздохнув, я расправил плечи, и приступил к самой тяжелой работе на свете – попытке разговорить человека, находящегося в невменяемом состоянии, о том, что послужило причиной доведения его до такого состояния. Хорошо еще, что я Лобанова знал очень хорошо, и примерно понимал значение его жестов. Спустя минут пятнадцать мне удалось выяснить для себя истинное положение дел.

Сэя, прокурор Верховного Суда, гроза всех преступников, и карающая длань Верховного Совета, тоже жила на тринадцатой базе, но в силу своей работы вынуждена была мотаться по всему миру, то там, то там предъявляя обвинения и арестовывая тех, кто нарушил закон в особо тяжкой форме, и должен был понести за это заслуженное наказание. Между тем Лобанов тоже не мог надолго покидать охотничий лагерь, так что виделись влюбленные нечасто, раза три-четыре за месяц, и всего на несколько дней. Однако эти несколько дней были для обоих раем на земле. Тем не менее, последние два или три раза настроение Сэи под конец этих встреч начало портиться, а в самую последнюю она прямо заявила Семену, что устала от однообразных отношений на расстоянии, и хочет, чтобы кузнец начал расти, как личность, и вообще, стремился к лучшему. И тут же предложила уйти от Маузера (то есть, от меня) и сменить унизительную, смертельно опасную профессию охотника на более почетную и высокооплачиваемую работу в Верховном Суде.

- Только для этого надо будет поучиться, - закончила она свое предложение. – Года два. Я тебя всему научу, там только с документами работать.

Естественно, что Лобанов от этого предложения выпал в осадок. Он и в своем родном поселении особо не учился, с трудом умел читать и писать, а тут ему предлагают работать с документами! Профессия охотника его полностью устраивала, и вообще, он втайне мечтал, что когда-нибудь увезет Сэю, обустроится с ней в каком-нибудь поселении, и будет они жить счастливой первобытной жизнью, где мужик ходит на