Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

- Посреди джунглей?! Куда?!

- Вот видишь, вечно у тебя отговорки.

*******************

Остаток дня прошел относительно спокойно, а вечером я переоделся из охотничьих шмоток в одежду поприличнее, и спустился в бар, где меня уже ожидали Владимир, и четверо привезенных со мной на свадьбу охотников. Естественно, что это были Лю, Карлсон и Трегуб. Последним к нашей компании «провожающих жениха» присоединился сияющий Ник – оказалось, что они с Никольским уже успели немного поработать вместе в научной сфере, прониклись друг к другу уважением, и даже немного дружескими чувствами.

- Ну что, в бар? – Карлсон первый высказал вслух то, что не давало нам покоя – как отмечать мальчишник в постапокалиптическом обществе, где Верховный Совет буквально запретил употребление алкоголя, считая, что это поможет человечеству подняться выше по лестнице эволюции. Единственной отдушиной была девятая база – только там, в подпольных барах, рассеянных по громадному хаотичному рынку, можно было спокойно насвинячиться, как в старые добрые времена.

- Я уже позаботился об этом, - улыбнулся Никольский. – Идем.

Конечно, я и раньше знал, что посреди тринадцатой базы был создан большой и красивый искусственный водоем, но раньше как-то не придавал этому значения. Теперь же оказалось, что на берегу водоема есть причал, а к нему пришвартована самая настоящая прогулочная яхта – белоснежная грациозная красавица, правда, небольшая, но достаточно элегантная. Мы все поднялись на борт, Никольский сходил в рубку, и яхта, загудев невидимыми для нас моторами, не спеша отчалила, и выплыла на середину водоема, где и остановилась, сбросив якорь. На верхней палубе уже был накрыт стол, буквально ломившийся от яств, туда мы и сели, Владимир во главе стола.

- Ну, за холостяцкую свободу! – провозгласил тост без пяти минут новобрачный.

- Это что такое? – Трегуб понюхал свой бокал.

- Клюквенная настойка. Ничтожный процент алкоголя, дарующий легкую эйфорию, но исключающий возможность опьянеть, и несущий большое количество полезных для организма витаминов, - жизнерадостно объяснил Никольский.

- Какая еще, к хренам, настойка? – помрачнел Карлсон. – Нормальная выпивка где?

- Извините, ребята, я бы рад, мне не жалко, - развел руками жених. – Но я Даше пообещал, что на завтрашней свадьбе буду принцем ее мечты. А на трезвую голову это получится намного лучше, чем на похмельную.

- Не понял… - облалдел бывший военный летчик. – Ты что, Владимир, «каблук»? Перед бабой стелешься?

- А ну тихо, ша! – прикрикнул я. – Медузе слово не давали. Я специально Лобанова с собой не взял, чтобы он мне концерты не устраивал, так вы решили вместо него это сделать? Ну-ка, быстро выпили, что налито, и без лишних разговоров.

- Еще один… - вздохнул Трегуб. – Вот она, семейная жизнь, ну ее к чертовой матери! За свободу!

- А чем заниматься будем? – спросил Ник, когда все выпили настойку. – В нарды играть?

- Нет, пазл собирать, - ответил Владимир, и достал коробку, откуда вывалил на свободный участок стола внушительную гору крошечных пластиковых фрагментов одной большой, сложной мозаики. – Кстати, по вашей части – картинка изображает охотников из «Моей Обороны» в битве с гигантским птеродактилем! Там даже ваши лица есть. Я думаю, будет интересно.

«Лица» вытянулись. Кажется, они уже начали жалеть, что вообще поехали на эту свадьбу.

- Что-то я не помню никакого птеродактиля, - проворчал Лю.

- Пить меньше надо, тогда и забывать не будешь, - подколол его я. – Ну-с, я тогда предлагаю разделить картинку на всех, каждый соберет, сколько сможет, а оставшимися фрагментами потом обменяемся.

Мое заступничество за жениха было вполне объяснимо – я испытывал к Владимиру искреннее, мужское уважение, считал его отличным парнем и достойным мужем (жаль только, что жена ему попалась далеко не идеальная), и вообще хотел, чтобы эта свадьба запомнилась ему, как доверху наполненные счастьем безоблачные дни. И вообще, я бы ему орден «За мужество» дал, но так как он ученый, и сам себе его легко может сделать, то обойдется.

- Ну, пазл так пазл, - вздохнул Карлсон, и придвинул к себе свою горку фрагментов.

Следующие полчаса на палубе яхты слышалось только тихое, напряженное сопение, прерываемое лишь чавканьем – так как стол был накрыт, мы не преминули совместить приятное с полезными, и параллельно с собиранием картинки активно подкреплялись, улучшая работу мозга. Думаю, парням, как и мне, было слегка непонятно, почему Никольский для своего мальчишника избрал именно это времяпровождение – нет, чтобы в футбол или хоккей сыграть, например! – но больше никто не возражал. К тому же, у меня появились мысли, что Владимир просто решил нас разыграть, и настоящая гулянка начнется в тот момент, когда на наших лицах будет уже написана настоящая ненависть к проклятому пазлу. Если и так, то ждать осталось недолго – Карлсон и Трегуб ковырялись в своих кучках без особого энтузиазма, да и Ник с Лю старались только для вида.

Внезапный писк заставил всех поднять головы – это разрывалась на моем поясе черная трубка радиотелефона. Я взял ее в руки, и нажал кнопку приема:

- Маузер на связи.

- Александр Сергеевич? – раздался слегка испуганный, незнакомый мужской голос.

- Кто это?

- Меня зовут Яша Охтынский, у меня бар на девятой базе, вы со своим другом режиссером постоянно там бываете, помните?

- А, помню, помню. И откуда у тебя мой номер?

- Да я, собственно…. У нас один из ваших охотников, я с его телефона звоню. Он тут уже третий час сидит, а платить не хочет, и я боюсь, что буянить начнет. Вы не могли бы решить эту проблему?

- А кто конкретно сидит? – уточнил я.

- Ну, я же ваших охотников по именам не знаю! Просто сидит, лоб такой здоровый, и кувалда у его ног валяется.

- Все, можете не продолжать. Буду через два часа. Начнет буянить – бейте по голове, все равно в ней нихрена ценного нет. Отбой.

Лобанов, мразь! Ты же был в охотничьем лагере, когда я уезжал, какого черта ты делаешь на девятой базе, да еще и бухаешь? Ну, на этот раз точно прибью!

- Чего там? – Трегуб даже не оторвался от пазла, продолжал сидеть, и напряженно шевелить бровями – слишком большое умственное напряжение оказалось для мозга бывшего фермера.

- Лобанов опять в самоволке, - коротко объяснил я. – Накидался в