Девять смертных грехов - Антон Дмитриевич Емельянов

Уже две недели, как я закинул пленников паучихи в ближайшую деревню и теперь еду домой. Удивительно, но до баронства Кабра я дошагал без проблем, там мне и продали эту тощую смерть с копытами, а вот дальше… Потратив сутки на дорогу до ближайшего порта, я выяснил, что кораблей до баронства Луна сейчас нет. И не предвидится, потому что пираты в край охамели и грабят теперь не только чужих купцов, но и своих. Пришлось ехать дальше на Костлявом, стараясь не пропустить момент, когда он все же решит оставить этот грешный мир.

Но конь держался. Путешествие и дорога взбодрили его, и мы иногда даже обгоняли тяжело груженные сеном крестьянские телеги. Днем мы тащились. По вечерам я тренировался. Продолжал вбивать в мышцы и рефлексы все новые и новые движения из серии времен года. И у меня получалось. Никогда не было такого быстрого прогресса, но после того, как принцесса Луиса меня вылечила, как будто что-то проснулось внутри. Потом начало засыпать, но я нашел сердце нежити, и все вернулось.

Раньше мне лучше всех остальных давался легкий весенний стиль, с новым мечом же почему-то стало тянуть на зимний. Резкие размашистые движения, каждое из которых должно и любой блок пробить, и голову снести. Опасная тактика против равного противника, но, если освоить ее, для многих она окажется очень неприятным сюрпризом. А еще… Хоть это и бессмысленно, но мне немного приятно — все же чаще всего этим стилем пользуются сильнейшие мечники королевства. Грандам и принцессам он как раз подходит — силы и чистоты хватит на любого врага.

Меч висит на левой стороне пояса, а на правой — серебряный мешочек с сердцем. Я так и не решился его съесть. Осматривал, пытался поговорить, выяснить, что оно даст и что заберет, но после той первой фразы сердце не сказало ни слова… Впереди тем временем показался торчащий над прибрежным лесом горб. Такой знакомый холм, который я когда-то излазил от основания до самой вершины, от последней кладовой в крыле отца до новых пещер, пробитых морскими течениями и прибоем. Дом.

Костлявый словно почувствовал мое настроение и прибавил ходу. Он иногда показывал чудеса разумности, вот и сейчас явно понял: если постарается, то скоро сможет отдохнуть. Мы проскочили заповедную чащобу по старой дороге, и уже через час я увидел ворота. Открытые, значит никаких опасностей поблизости. На стенах бродили стражники: издалека тяжело разглядеть лица, но я даже по фигуре узнал Мигеля и шефа Хуана. Да, наш шеф стражи часто лично проверял службу своих вояк, вот и сегодня как будто что-то почувствовал.

— Господин Луна! — он тоже узнал меня издалека, несмотря на запыленную одежду и костлявую клячу.

Я радостно замахал рукой и уже скоро выскочил на главную площадь замка, спрыгнул, пошатнувшись после долгой езды. А вокруг меня начали собираться старые знакомые.

— Как ты возмужал! И плечи раздались, и руки толще стали раза в два, — Хуан видел во мне воина, и это было очень приятно.

— Приветствую, молодой господин, вы действительно подросли, — шеф прислуги Карлос поклонился мне и еле заметно вздохнул. Ох, сколько его тайных ухоронок я нашел с тех пор, как начал ходить. Будь там деньги, отец бы уже повесил Карлоса, но шеф прислуги, следуя какой-то ведомой только ему страсти, воровал лишь вино и еду. Притом знал меру и службу, так что заслуги перед родом и смех каждый раз перевешивали тяжесть преступления.

— Ничего вы не понимаете, он не просто вырос, он стал красавчиком. Разве не это самое главное? — дородная повариха Берта, которую отец привез домой после одного из северных походов, прижала меня к необъятной груди. В отличие от шефа Марио она не владела чистотой, но все равно ни один из гостей после ее еды не смог удержаться, чтобы не облизать пальцы. Возможно, Берта брала любовью к своей новой семье и опытом. Да, поесть она тоже любила.

— Самое главное, что перед нами действительно молодой господин, — ко мне подошел семейный священник, отец Антоний. Когда я был маленьким, мы никогда особо не общались, только на службах, но сейчас я почувствовал вокруг него плотную ауру чистоты, которой он меня проверял. А еще я неожиданно осознал, что он совсем не старик. Сколько ему, лет сорок? Из-под капюшона было видно крупный нос и кудрявые волосы — может, даже и меньше. Похоже, я действительно вырос, раз начал замечать такое. А еще я стал чувствовать чужую силу — и отец Антоний был очень силен. Гораздо сильнее, чем я мог бы подумать.

— Сын! — отвлекая меня от мыслей, из замка выскочил отец.

Он тоже изменился. Как будто стал на полголовы ниже, чем когда мы виделись год назад. Но это все равно был он: массивный, весь увитый мышцами — настоящий медведь. Прежде чем меня сгребли в объятия, я неожиданно увидел то, что успел позабыть — чистую белую улыбку, мелькнувшую в глубине кустистой черной бороды. Он действительно улыбался! Впервые с того дня…

— Отец! — я крепко обнял его. Вопросы могли и подождать, но тому и самому не терпелось поделиться радостью.

Продолжая сжимать меня, отец рассказал, что к ним заезжал посланник герцога и передал пожелание семьи Альба решить проблему с пиратами. В ответ они пообещали свести с лица матери когда-то оставленный тенями шрам, и вот два дня назад от нее пришло письмо.

— Представляешь, она мне написала, что все, Васко де Луна, твое время кончилось. Ты больше не самый красивый в нашей семье! Вот это женщина, никогда в карман за словом не лезет! — отец заржал во весь голос.

А я вслед за ним. Как же хорошо оказаться дома. Отец снова ожил, мама скоро вернется, а единственная проблема, с которой надо разобраться — это прибрежные пираты. Всегда бы жизнь была такой простой. Отец же тем временем продолжал.

— Ты вовремя, отец Антоний как раз получил информацию из деревни Пескадо. Рядом с ними остановились на ремонт сразу два пиратских корабля. Теперь у них не будет и шанса. Ты, я, чистота! Мы просто размажем этих морских тюленей!

Хорошее настроение пропало, как не бывало.

— Отец, — мне хотелось отложить этот разговор, но дальше тянуть было нельзя. — Я приехал назад не потому, что открыл чистоту.

Я рассказал о своих сложностях и о том, как де Полопы решили избавиться от своих. И от меня в том числе.

— Они заплатят за попытку убить моего сына! — Васко де Луна взревел и сжал свой огромный кулак. Потом о чем-то задумался, нахмурился, но гнев из его взгляда никуда не исчез.

Внутри меня что-то расслабилось. Отец не ругался на отсутствие чистоты, он даже не пытался жалеть меня. Единственное чувство, которое в нем сейчас горело — это ярость на тех, кто попытался убить его сына. Хотел бы и я когда-нибудь стать именно таким отцом.

— Де Полопы могут еще обвинить Мануэля в бегстве и нарушении клятвы, — отец Антоний задумался о последствиях.

— Не смогут, — я покачал головой. — Я был оруженосцем год, и их чистота не помогла раскрыть силу нашей крови, так что у меня нет никаких обязательств перед замком Кемма.

Я знал законы и оценил возможные проблемы. Де Полопы могли бы и решить вынести сор из избы, но в любом случае кодекс был на моей стороне.

— Вот и хорошо, сын, — отец хлопнул меня по плечу. — Тогда иди отдыхай. Завтра мы с Антонием съездим к пиратам, вернемся за два-три дня и тогда решим все твои проблемы.

— Нет, — от холода в моем голосе вздрогнули все во дворе. Хотя нет, шеф Хуан смотрел на меня с довольной улыбкой. — Вы не поедете одни. Может, во мне и нет чистоты, но я тренировался весь год. Я победил иелчу, я сражался с волками-нежитью, я точно смогу помочь.

Я не стал упоминать голову избранного скверны и бессмертную паучиху, но и без этого мои слова произвели эффект разорвавшегося грааля. Удивленные взгляды, вопросы, перешептывания, сомнения… Отец Антоний и вовсе смотрел на меня задумчивым, изучающим взглядом.

— Я могу показать, — предложил я.

Как-то сразу все во дворе расступились в стороны, образовывая круг. Замок Луна никогда не жил спокойно. Бандиты, пираты, мелкие звери скверны — кто-то постоянно нарушал покой, и что такое быть воином здесь знал каждый.

— Развлекайтесь, — Берта только махнула рукой. — Я готовить. Чтобы через полчаса все были в зале, отметим, как молодой господин надерет