Дедушкины сказки - Михаил Максимов

Тихо и мирно было в лесной чаще. Даже ветер залетал сюда неохотно. Но поспать все же не пришлось и тут. Крупный лось продирался сквозь чащу, задел своим огромным рогом за дерево, на котором примостился наш бездельник.

– Куда прешь, неужели нет другой дороги? – закричал дятел сердито, – Да чтоб тебе обломать свои большие рога.

Лось не слышал его проклятий, только филин вновь проухал совсем рядом.

Дятел погрозил ему, поворчал с досады и подался искать новое место.

Дни летели за днями, все бы хорошо, но пришла в лес большая беда. Полчища короедов расползались повсюду, набрасывались на деревья и уничтожали их. Со стоном и скрежетом валились огромные великаны, засыхали молоденькие сосенки, не успев дотянуться до ласкового солнца. Попритихли птицы, присмирели звери. Медленно и жутко погибал их общий дом. Не шум листвы приятно ласкал слух, а скрежет сухих стволов раздирал души.

Лесные обитатели собрались на большой поляне на Великое собрание. Судьба леса – их судьба. Лисы и зайцы, волки и дикие козы стояли рядом. В эту минуту общая беда была превыше всего. Только дятла не было среди них. Он, как всегда, сидел на суку и дремал на солнышке.

Целый день звери и птицы ломали головы над тем, как избавить лес от беды, но так ничего и не придумали. Клыки и когти, рога и копыта были бессильны против короедов. К концу дня предложения поиссякли, и собрание замолчало.

Тяжелая тишина стояла над большой поляной.

– А где дятел? – пропищала юркая синица.

И все опять зашумели. Председатель напрасно стучал лапой по стволу поваленного дерева, общий крик заглушал его стук.

– Дятла сюда, дятла!

Соколы взмыли в небо, сверху им все видно, заметили дятла, и уже через минуту тот предстал перед Великим собранием.

О, сколько было высказано ему горьких и обидных слов. С великим трудом медведь сдерживал разъяренных обитателей, которые готовы были разорвать бедного бездельника. Все отчаяние, вся боль и бессилие перед большой бедой вылились на его несчастную голову.

– Что будем делать?

Тишина на миг опустилась на поляну.

– Изгнать бездельника из леса!

– Изгнать!

– Изгнать!

– Изгнать!

Медведь встал, поднял лапу, подождал, пока наступила тишина.

– По нашему закону, кто согласен с изгнанием дятла из леса, пусть опустит голову вниз.

Для лесного жителя нет страшнее приговора. Это равносильно тому, что человеку запретят жить среди людей.

И в этой жуткой тишине головы всех обитателей медленно опустилась. Только бедный дятел и медведь смотрели на единогласный приговор.

Было тихо, ужасно тихо.

В этой тишине дятел услышал, как короед грызет дерево. Он и сам до сих пор не может объяснить, почему в ту ужасную минуту решил достать этого вредителя.

Тук, тук, тук, тук. Острый клюв легко пробил кору, а затем добрался и до короеда.

Тысячи глаз видели, как ловко дятел расправился с ужасным врагом, многие поняли, что только он мог бы спасти лес, но решение принято, и по закону леса отменяться не может.

– Из-за них, этих ненасытных тварей, – ворчал дятел и продолжал долбить своим носом дерево.

Он вытаскивал короедов и с яростью отправлял в свой живот. Медведь встал и подошел к нему.

– Хватит, улетай, улетай от греха подальше, решение принято, любой из нас должен прогнать тебя или убить.

Дятел смотрел на всех жалобно и растерянно. В эту минуту не было несчастней птицы на всем белом свете. Он понимал, что это конец, опустил голову и закрыл глаза.

– Пусть убьют, без леса, без его шума я не могу жить.

– Лети, лети, кончилось твое время. Но дятел не трогался с места.

– Волк – сказал глухо медведь, – время его кончилось, исполняй приговор.

– А почему я? И так разбойником зовут, других когтей нет, что– ли?

– Волк, ты знаешь наш закон.

Медленно встал серый и подошел к бедном птице.

– Прости, дятел, но ты сам все понимаешь, улетай, не позорь перед всей честной компанией.

А дятел еще сильней зажмурил глаза, съежился и приготовился к смерти.

Волк поднял могучую лапу.

– Постойте, дайте слово сказать.

К медведю подлетел филин. Волк опустил лапу и посмотрел на него с надеждой.

– Наш лес в беде, а сами мы с ней не справимся.

– Ну и что?

– А то, можем мы позвать на помощь не лесного жителя? Закон не возбраняет нам этого делать?

– Можем, ну и что дальше?

– Попросим об этом дятла.

– Дятла?!

И зашумела поляна, засвистела, защелкала, заревела. Когда шум стих, над лесом неслась дружная барабанная дробь, выбиваемая счастливым дятлом.

Волк стоял и утирал вспотевший лоб своей трясущейся лапой, а глаза его впервые в жизни блестели добрым блеском.

Так и стучит с тех пор дятел по лесу.

И ни один ХИЩНИК не посмеет тронуть его в эту минуту. Тихо, дятел работает, лес спасает!

Бабушка Нюра

Приболела бабушка Нюра. Так расхворалась, что вечером еле добралась до кровати.

– Видимо, смертишка приходит? – подумала с сожалением, с тем и заснула.

Проснулась ни свет, ни заря. Открыла глаза, в комнате полумрак. И хотя зрение уже не то стало, но женщину в белом она разглядела.

– Это ты, Авдотья? – спросила у женщины.

– Нет, я Смерть, пришла за тобой.

– И то пора, пожила на белом свете, устала.

– Ну, вот и хорошо, вставай и собирайся.

– Какие уж тут сборы, чай не царица какая?

– Ну, все же, приведи в порядок себя, умойся, переоденься. Поднялась бабушка Нюра, умылась и за веник взялась.

– А зачем веник-то тебе?

– Как зачем, вон какая грязь в избе. Эти дни занемогла, не прибирала.

– Без тебя приберут.

– Как это, без меня? Ты, гляжу, немолодая уже сама-то, а такие простые вещи не понимаешь. Умру я, приедут люди, увидят грязный пол, что обо мне подумают?

– Ну ладно, только побыстрей.

Подмела баба Нюра пол, принесла ведро воды и тряпку.

– Сейчас помою, а ты подыши свежим воздухом на улице.

– Некогда мне прохлаждаться, давай уж помогу. Вдвоем они быстро управились с мытьем полов. Баба Нюра взяла лейку, и в огород.

– А это зачем еще?

– Ну как зачем? Вчера такое солнце жарило, сейчас на небе ни облачка, повянут огурцы, а в этом году они хорошие, видать, будут.

– Но тебе их не едать.

– Мне, конечно, они без надобности, но соберутся люди на поминки, а на стол поставить нечего. И добро зря пропадет, пусть уж другим достанется.

– Ладно, пошли уж.

Смерть воду таскает, а баба Нюра полила огурцы, потом помидоры.

– Ах ты, батюшки святы, – всплеснула она руками. – Дрова не сложила. Смерть, а Смерть, давай уж сложим, вдвоем-то недолго?

– Я вижу, ты никогда свои дела не переделаешь, а мне спешить нужно.

– Куда спешить-то?

– Время пришло твоей подружке Аксинье.

– Что ты говоришь? Я ее на днях видела, она не жаловалась на здоровье.

– В вашем возрасте на болезни времени много не надо.

– Это ты правду говоришь, а все же, жаль Аксинью-то, работящая она сызмальства. Мы с ней почти одногодки, а в работе я всегда уступала ей.

Баба Нюра начала складывать дрова. Смерть постояла немного, вздохнула и стала ей помогать.

– Тебе, голубушка, с нами тоже маята.

– По-всякому бывает. Вот прошлым летом Ваню Бутылку из вашей деревни брала, намучилась, до сих пор вспоминать неприятно.

– Это того, который опился гадостью какой-то?

– Да, отравы наглотался.

– Ну, таких и не жаль, я тебе скажу.

– В нем человеческого ничего не осталось, еле душу нашла в его противной вони.

– И не говори, к такому подойти муторно. Бывало, напьется, вываляется в грязи, а уж не молоденький был. С ним Авдотья намучилась, кому сказать?

– Вот и я о том.

– Молоденьких зачем забираешь, им жить бы, да жить?

– Если бы только моя воля. Они же сами головы суют, куда деваться?

Сложили аккуратно дрова, вздохнули с облегчением.

Баба Нюра стала снимать с веревок белье.

– Пересохло уже, не отгладишь теперь, – пояснила она.

Со двора донеслось блеяние козы.

– Батюшки святы, – всплеснула руками, – Маруську я совсем забыла.

– Ну, хватит, – сказала Смерть сердито, – Тебя не дождешься.

– Я-то тут причем? Животина мучается, покормить, подоить надо.

– Сначала коза, потом куры, а помирать кто будет?

– Да помру, делов то, но нельзя же над животными изгаляться.

– Ладно, давай говори, что делать?

– Не серчай, мы мигом управимся.

Они приготовили корм, накормили животных, подоили козу.

– Попей молочка парного, пользительное, говорят.

– Я не пью и не ем.

– Как же ты, горемычная, всю жизнь голодная ходишь?

– Так вот и хожу.

Потом они пропололи огород, убрали навоз со двора, натаскали воды в баню, истопили, попарились.

– Смерть, давай чайку попьем после бани, душу погреем?

– Делай, что хочешь.

– Садись к столу, наливай.

– Нельзя мне.

– Эх, милая, да мало ли чего нельзя было делать, а делали. Бабушка Нюра отпила несколько глотков. Чай был ароматным, заваренный на травах по рецепту её бабушки.