Мёд и немного полыни - Мария Омар

как одна семья. И в гости каждый день зовут!

Акбалжан крепко прижала к себе дочь, тепло попрощалась с зятем.

– Рахмет! Через год приедем к вам насовсем! – заверил он тёщу.

Свадебное платье Олтуган сшила себе сама. Нашла по блату лёгкую синтетическую ткань, раскроила.

– Ого, – восхитилась Люба. – Какое длинное, до самых щиколоток. Сейчас в моде короткие.

– Я не люблю как все, – пришивая цветок к фате, поморщилась Олтуган. – Мы и регистрацию проведём не в Колтубанке, а в Оренбурге, там дворец бракосочетаний такой красивый, с мраморными колоннами.

После деревенской свадьбы жених, невеста и двое свидетелей поехали в областной центр. Здесь расписались.

С фамилией у Миши приключился казус. Когда ему выдавали свидетельство о рождении, то записали Коржёвым, через «ё». Со временем точки над буквой стёрлись, и он стал Коржевым. Теперь эту фамилию стала носить и Олтуган.

Глава 12

Оренбург

В Оренбурге молодожёны сняли комнату в землянке с окошками, в которых то и дело мелькали ноги прохожих. Олтуган устроилась на работу в больницу, Миша продолжил учёбу.

До середины месяца они ощущали себя богатыми: он получал стипендию, она – зарплату, от Коржовых-старших приходил перевод.

Олтуган раз видела, как Алексей Алексеевич раскладывал свой заработок на четыре кучки.

– Это, Маруся, нам с тобой, это – Мише, это – Вале, это – Наде.

Дочери Коржовых учились в разных городах, Володя обеспечивал свою семью сам.

У Миши и Олтуган деньги заканчивались быстро. Больше половины сразу отдавали за комнату хозяйке, а ещё – на проезд, продукты, одежду, кино, театр, мороженое… И пусто в кармане! Хорошо, мама с попуткой из Каратала передавала говядину и подсоленное масло. К концу месяца, когда припасы кончались, Миша отправлялся разгружать вагоны.

В один из таких безденежных дней они шли по опустевшей заснеженной улице.

– Провожу тебя и – на станцию, – сказал Миша.

– Не ходи сегодня, останься, – закапризничала Олтуган.

– А что завтра есть будем? Даже на хлеб нет.

Она надула губки.

Вдруг Миша быстро нагнулся к земле и таинственно зашептал:

– Пойдём в магазин.

– Куда? Ты же сказал, денег нет!

– Просто посмотрим!

Зашли в большой продуктовый магазин. Олтуган рассматривала полки. Зачем он привёл её сюда? Заплатить всё равно нечем. Вот стыдоба…

Миша спросил:

– Что хочешь?

– Ничего, – опустила она глаза. – Давай уйдём.

– Докторскую колбасу будешь? А может, абрикосовый компот? Ты же его любишь!

Она укоризненно посмотрела на мужа, и тот разжал кулак, показав выцветшую красную купюру – десять рублей.

– Откуда это?

– На дороге только что нашёл!

– Кто-то уронил?

– Никого ж не было рядом, наверное, давно потеряли.

Они закупили продуктов на всю десятку. Довольные, отправились домой. Уже отмывая тарелки после ужина, Олтуган подумала, что надо было отложить хоть часть денег. Нельзя тратить всё до последнего, скоро в декрет.

Каждое утро Миша ехал с ней на автобусе до больницы. Они держались за руки, доходили до двери приёмного покоя, прощались, а вечером так же шли обратно.

Ежедневно наблюдавшая эту картину буфетчица раз не выдержала и сказала:

– Какие же у вас, нерусских, мужья хорошие: каждый день провожают, встречают, не то что наши!

Олтуган рассказала об этом Мише, и они посмеялись. Из-за тёмных волос, густых бровей и крупного носа его часто принимали за кавказца.

Глава 13

Первенец

Сына, как и обещали Акбалжан, назвали по-казахски – Жанат. Новоиспечённые родители скрупулёзно выполняли рекомендации врачей. Делали младенцу гимнастику, массаж, солнечные ванны, купали в марганцовке, кормили по часам, а ночью, по совету педиатра, выдерживали шестичасовой перерыв в кормлении.

Малышу такой распорядок явно не нравился. Днём он хныкал, а под утро кричал так, что хотелось накрыться одеялом и заткнуть уши. Носили его на руках по очереди. Миша потом клевал носом на занятиях, а Олтуган пыталась урвать часок сна, пока крикун посапывал днём.

Пелёнок не хватало, а те, что были, не успевали сохнуть. Сразу после стирки их долго гладили. Пар стоял на весь дом.

Вскоре приехала Мария Андреевна. Привезла большой отрез байковой ткани. Олтуган разрезала байку на квадраты, обшила края.

Мария Андреевна называла внука Женей. Как-то днём, когда он очередной раз зашёлся в плаче, намекнула снохе, что пора бы его покормить. Олтуган строго возразила:

– Ещё сорок пять минут! Врачи говорят, часто кормить вредно. У него и так перевес.

– Да какой перевес, просто крупный, в нашу породу! Больно много знают эти врачи! – проворчала свекровь. – Четверых вырастила, такого не слышала.

Легли спать, а в четыре утра снова начался ор.

– Да вы что, с ума сошли! Он же есть хочет! – возмутилась Мария Андреевна.

Еле уговорила сноху дать дитю грудь. Минут через пять в доме воцарилась долгожданная тишина. Насытившийся Жанат крепко спал.

– Может, ну его, доктора? – шепнул Миша. – Пусть ест когда захочет!

– Пусть, – сквозь сон кивнула Олтуган.

Глава 14

Возвращение

– Мама ждёт, – Олтуган вздыхала. – В Оренбурге, конечно, хорошо: красиво, культурная жизнь. В театре, правда, давно не были. Кстати, новая серия «Ну, погоди!» вышла. Давай сходим в выходные, как в прошлый раз?

Она убежала в кинотеатр, а Миша остался с ребёнком. Потом поменялись. Дома вместе вспоминали смешные моменты и хохотали.

После педучилища Мишу звали тренером на лыжную базу, но он отказался. А в село особо никто не рвался, поэтому распределение в Кувандыкский район удалось получить легко. Ехать решили в посёлок Урал с медпунктом и средней школой, где училась Олтуган после четвёртого класса.

Наутро после Мишиного выпускного собрали вещи. Олтуган нарядилась в платье с пояском. Фабричные пуговицы срезала, пришила большие, квадратные. Мишу уговорила надеть модную рубашку с удлинёнными уголками воротника. Смочила ему сахарной водой бакенбарды. Четырёхмесячному сынишке натянула ярко-жёлтый костюмчик.

В электричке посадила Жаната к себе на колени. Погляделась в зеркальце. Пусть все видят, какая у них образцовая семья!

– Девонька, нельзя такого кроху сажать! – покачала головой старушка напротив. – Эх, молодёжь…

Миша взял сына на руки.

По приезде пошли устраиваться на работу. Повезло, физрук оказался Мишиным однокурсником. Мечтал перебраться в город и был рад обмену.

Пожилая директор школы, чем-то похожая на Крупскую, с гулькой на голове, внимательно оглядела Мишу с головы до пят. Надвинув очки на нос, изучила его документы. Узнав, что он муж Олтуган, всплеснула радостно руками.

– Отлично помню её, девочка умная! Да и вы, сразу видно, мужчина серьёзный. Нынешний педагог совсем молоденький, неженатый, глядишь, не сегодня завтра сбежит. А вы никуда не денетесь! Поеду в гороно, всё улажу.

Олтуган с Жанатом на руках отправилась в сельскую амбулаторию. Заведующая обрадовалась, ей как раз не хватало фельдшера.

– Все в декрете, прямо эпидемия какая-то! Вашему сколько? Четыре месяца? Ничего, у нас ясли есть. Выходите в понедельник!

Сельсовет сразу выделил молодой семье квартиру в двухэтажке. Миша помчался за тёщей, та как раз недавно вышла на пенсию.

Взял у однокурсника мотоцикл, а водить-то совсем не умел. Кое-как доехал до Каратала к Акбалжан, посадил её сзади и поддал газу. Она намертво вцепилась в спину зятю. Всю дорогу истово молилась, вскрикивая на кочках. Затормозили о забор.

Увидев внука, вдохнув его молочный запах, Акбалжан заулыбалась, заворковала. Суровое лицо смягчилось. В изголовье кроватки повесила совиные пёрышки – от сглаза. Стала петь песенки.

С месяц ходила пешком в Каратал и обратно, пока Олтуган не уговорила перебраться в Урал насовсем. Акбалжан предупредила:

– Ты знаешь меня. Если зять раз ударит по столу, стукну два раза. А если что не так, говорите сразу, мешать не буду, уйду!

Прибралась напоследок в каратальском доме. Перетаскали вещи в машину Куантая. Акбалжан, закрыв дверь на навесной замок, отнесла ключи в сельсовет.

Односельчане вышли проводить её. Только Рыжая Сонька полола огород, не поднимая головы. Зубайда кинулась к Акбалжан:

– Если обижать будет зять, возвращайся, поможем!

– Ох, Зубайда, когда ж ты поумнеешь, – отмахнулась Акбалжан.

Обнялась с родными, подругой Сашей, бабкой Маслихой, забралась в кабину. Миша прыгнул в кузов. Куантай завёл грузовик. Все замахали вслед, а Райса смахнула рукавом