Точка кипения - Андрей Воронин

"Женщина, 32-168-57, стройная, привлекательная, будет рада знакомству с мужчиной без вредных привычек и материальных проблем, в возрасте до 40 лет. Отвечу на Ваше письмо с фото”.

Десятки, сотни объявлений, и в каждом крик отчаявшейся души, вопль человека, задумавшего любым способом порвать с убивающим его одиночеством. Комбат отложил газету, буркнув что-то вроде:

– Может, и мне туда написать? Хотя ведь были и у меня кандидатуры…

Ему вспомнилась соседка, привлекательная женщина лет тридцати пяти. Много лет она прожила с мужем, научным сотрудником какого-то НИИ. Бедствовали, конечно, особенно в начале и середине девяностых. А потом работой мужа заинтересовались американцы. Может, открыл он что-то важное, о чем своему начальству благоразумно не докладывал, а богатеньким иностранцам прозрачно намекнул? Те сразу вокруг него засуетились – сначала выделили грант, затем пригласили на работу. Там, в Америке, он встретил молодую и симпатичную аспирантку из Новосибирска. Вспыхнул служебный роман. Что касается чувств аспирантки – тут дело темное. Она в Штаты приехала всего на шесть месяцев, и здесь ее исследования мало кого заинтересовали, а вот мужчину сразу устроили на хорошо оплачиваемую должность и обещали через пять лет американское гражданство. И влюбился он, как Отелло в Дездемону. Впрочем, аналитический ум ученого позволил ему, несмотря на протесты жены, забрать в Америку и несовершеннолетнего сына. Сын, как и многие подростки, бредивший Штатами, устраивал матери такие скандалы, что в конце концов она была вынуждена отпустить его в Америку. Погоревав какое-то время, женщина поняла, что молодость вот-вот уйдет и надо не плакать о прошлом, а устраивать новую жизнь. Взоры ее устремились на Комбата. Естественно – под боком и такой видный мужик. Сначала у нее сломалась швабра. Комбат долго молча удивлялся. Рукоятка швабры была очень прочной, а соседка – худощавой женщиной с тонкими изящными руками. Такое могло произойти, только если остервенело ломать швабру через колено, а не мыть ею полы. Впрочем, швабру он починил. Затем у соседки перегорел утюг. Разумеется, за помощью она снова обратилась к Комбату. Пока Рублев возвращал к жизни допотопное устройство, вышедшее из строя явно много лет назад, и с энтузиазмом бывшего разведчика прикидывал, куда запрятан новый, исправно работающий утюг, соседка проворно накрывала стол, слишком роскошный даже для одинокой работающей женщины.

– Ну что мужчина себе приготовит? Покушайте хоть разок по-человечески, – говорила она, пригласив гостя к столу.

Комбат изумленно смотрел на кулинарные изыски женщины. За деньги, ушедшие на продукты, можно было купить несколько утюгов. И все напрасно. Конечно, соседка была привлекательной женщиной, но не в его вкусе и она привыкла к размеренной жизни сугубо мирного человека.

Комбат иногда задумывался о своей личной жизни. Ну какой из него муж, если он постоянно ввязывается в рискованные, крайне опасные дела. Любая женщина сойдет с ума от такой жизни. А если его убьют? Он ведь не заговоренный, и такое может случиться в любой день. Разве способен он обречь любимого человека на вдовство? Ему бы подошла женщина, готовая к любым неожиданным происшествиям с любимым человеком. Есть же семьи цирковых артистов, укротителей, каскадеров, альпинистов. Только где найти такую женщину и чтобы они при этом друг другу нравились?

А соседке, когда она захмелела, он рассказал романтическую историю о любимой женщине, которая вышла замуж за другого, но Рублев ее ждал, представляя своей женой только ее, и, кажется, дождался. Ее муж стал крутым бизнесменом, путается с молодыми девками, а любимая женщина Бориса не тот человек, чтобы терпеть измены мужа. Она обязательно подаст на развод.

Соседка, конечно, пустила слезу, выпила за их счастье и с той поры больше не донимала Комбата своими бытовыми проблемами. Правда, в ту ночь ему пришлось остаться, он не смог поступить иначе после того, как посмотрел в глаза одинокой женщине. Они не пожалели о своем решении, хотя, случайно встречаясь на лестничной площадке, никогда не вспоминали о той единственной ночи. А вскоре соседка вышла замуж и, кажется, счастлива в новом браке.

Комбат отложил газету в тот момент, когда Коровина посетила идея жениться на Наташе. Сегодня Рублев на практике должен был осуществить то, что Григорий Адамович так усердно расписывал Яше. Комбату позвонил брат, умоляя поужинать в ресторане вместе с ним и еще одним человеком.

– Я завтра уезжаю, а он постоянно увиливал и только сейчас решился на встречу, – сказал Андрей.

– Ты боишься, что он убежит прямо из-за стола, и я должен его все время держать, – усмехнулся Борис.

– Нет. Но это не телефонный разговор. Давай встретимся чуть пораньше и я тебе все объясню. А еще лучше – заеду к тебе.

– Ладно. Обожаю загадки, на которые так щедр мой младший братишка.

Комбат открыл шкаф и неохотно достал парадно-выходной костюм.

"Что-то я последнее время из него буквально не вылезаю. Раньше он месяцами в шкафу пылился, а сейчас третий раз за считанные недели надеваю. Так я его до дыр протру”, – сказал он вслух.

Комбат уважал точность и собрался к оговоренному времени, но брат не появлялся. Лишь минут через пять раздался телефонный звонок.

– Вот и братец. Небось лифт опять испортился, а ему неохота тащиться на шестой этаж, он и ухватился за “мобильный”, – опять же вслух сказал Борис и, выждав десяток звонков, снял трубку.

– Борис? Слава богу! А то я подумал, что ты куда-то ушел. Почему ты так долго? – раздался взволнованный голос Андрея.

– Нормально. Должен же я был определить, кто мне звонит.

– Ясно, – ответил Андрей, но быстро спохватился. – Погоди, погоди, у тебя же нет определителя номера!

– Для таких случаев есть – окно во двор. Ты мне говорил про белый “Рено”, вот я по нему и определил.

– Ну и ну, – усмехнулся Андрей. – Надеюсь, ты готов. Мы тебя ждем, спускайся вниз.

Кроме брата в автомобиле на водительском месте сидел крепкий парень, как догадался Комбат, один из телохранителей Андрея.

– Он надежный человек, при нем можно спокойно обсуждать дела, – для затравки сказал Рублев-младший. – А проблема в следующем. Одна фирма два года назад взяла у нас долгосрочный кредит, в рублях на шестьсот тысяч долларов.

– И не хочет отдавать, – без тени сомнения заявил Комбат.

– Не совсем так. Они готовы отдать основную сумму, естественно в рублях, если мы забудем о процентах. Грубо говоря, они согласны вернуть пятьсот тысяч вместо без малого восьмисот.

– Странные “кидалы”, – удивился Комбат. – Обычно они либо все хапают, либо ничего. Но что я должен делать? Схватить их главного и выбить из него деньги вместе со здоровьем? Ты ведь знаешь, я это могу, но не люблю.

– Нет, тут ситуация другая и твоя роль будет похитрее. В фирме работают несколько “афганцев”. Они, как сейчас модно говорить, представляют ее силовой блок. Может, кто-то из этих ребят тебя знает и постарается уладить конфликт.

– Конечно, есть “афганцы”, ставшие преступниками, даже авторитетами, но среди моих друзей таких нет, – нахмурился Комбат, искренне возмущенный мыслью Андрея, что он может водиться с бандитами.

Тот поспешил успокоить брата:

– Да, конечно, ты их не знаешь, но они могут быть наслышаны о тебе. В крайнем случае я ненавязчиво упомяну о твоем прошлом. А не выйдет – что ж, попытка – не пытка.

– Ладно. Не заставляешь меня корчить из себя крутого мафиози – и на том спасибо, – ядовито заметил Борис.

Второй раз за день Комбату пришлось ждать. Сначала брата, а теперь должника, подчеркивавшего свое мнимое превосходство над Андреем: хочу – прихожу вовремя, хочу – опаздываю, хочу – возвращаю долг, хочу – нет.

Рано обрюзгший мужчина явился в сопровождении двух среднего роста парней, чья выправка и движения о многом говорили знающему человеку. Комбат сразу определил, что перед ним бывшие десантники или спецназовцы.

– У нас сегодня день открытых дверей? – властно спросил обрюзгший, взглянув на Бориса. – Мои “волкодавы” знают свое место. Твой может к ним присоединиться или устроиться сам по себе.

И ни слова извинения за задержку, лишь хамский тон “дикого” барина, отчитывающего крепостных за провинность.

– Это мой брат, мы с ним редко видимся, ну и решили немного посидеть, – спокойно ответил Андрей.

– Ладно, общайтесь, пока я заморю червячка, – снисходительно молвил обрюзгший и вдруг, испуганно дернувшись, замер.

Он почувствовал взгляд Комбата, спокойный, оценивающий, как у селекционера-аквариумиста, который вывел новую породу золотых рыбок и теперь решает, стоит ли продемонстрировать ее знатокам или отдать производителей коту?

– Вы кто? – поборов робость, спросил у Комбата обрюзгший.

– У вас плохо со слухом или вы не знаете значения слова “брат”? – вопросом на вопрос ответил Рублев.