Проклятие Немезиды - Дмитрий Аркадьевич Захаров

Тут такое началось! Мне не привыкать драться, но и парни подобрались крепкие. Вышло нас оттуда человек пятнадцать. Я одному тяжу коленную чашечку напрочь выбил. Его потом, как борова, затоптали…

Илья открыл новую банку пива, с наслаждением глотнул.

— Короче, дверь захлопнулась, мы стоим, ждем, что дальше будет. Появляется этот Анджело и сладеньким голосом таким говорит: «Вы все молодцы, хозяева очень довольны! На завтра назначен второй отборочный тур. Ну а после него финал!» До сих пор жалею, что шею ему тогда не свернул! Уже после я въехал, что ставки на нас делали. В зале верхний этаж есть, стекла тонированные. Там олигархи сидели. Я такое в фильмах про боевые искусства видел. На ночь нас не отпустили домой, накормили от пуза, ну и синей бормотухи там залейся! Эта зараза все человеческое из тебя вымывает, но какие-то крупицы души остаются. Мы с парнем познакомились, койки рядом стояли. Ну и разговорились. Симпатичный мужик, на известного актера похож, что в старых фильмах снимался, только фамилию забыл.

— Я видел его!

Гутов нервно потер ладони. Проще было поверить, что все происходящее сон!

— Где видел?

— Жена показывала. Фрагмент шоу с вашим участием.

— Хороший парень, бывший боксер. Мы полночи проговорили, меньше всего мне хотелось с ним наутро схлестнуться. Да вот еще что! С самого начала было строго запрещено называть свои имена. Мы получили клички, меня назвали Мальчиком, а парня того Пестрым. А на следующий день организаторы устроили спектакль. Нас нарядили, как древних гладиаторов, и запустили в тот же зал. С раннего утра накачивали коктейлем, я бы мать родную прибил, не то что противника! На этот раз драку остановили, иначе мы бы друг друга до смерти поубивали. Мы с Пестрым вышли в финал. Никто нас не заставлял драться, вот в чем штука! Я почему про Пестрого рассказал… Даже под кайфом иногда возникает тоска, боль такая, хочется избавиться от злобы этой. Пестрый то же самое ощущал…

— Мою жену это не коснулось, — сказал Роман.

— Провели мы еще одну ночь в гостях, — продолжил рассказ Крымов. — На следующий день началось шоу. Рассказывать не буду, ты его видел…

— Змеи по-настоящему жалят людей?!

— Их не видно. Вода черная, скользят, как пиявки. Хотя, думаю, это что-то типа круто сделанных игрушек. Там есть одна хитрость, мне успел Пестрый шепнуть. Надо на глубину уплывать. Жуткое ощущение, барахтаешься в воде, они вдоль тела вьются, липкие, как угри, но не кусают. Короче, мы с Пестрым выбрались из бассейна. Держим совет, что дальше делать. И тут Пестрый мне говорит:

«Куда подевались остальные участники конкурса? Те, которые проиграли в драке?»

Я задумался. Дрались мы жестко, но голыми руками здорового человека насмерть забить нелегко.

«Отправили домой!»

А он так странно на меня смотрит и говорит:

«Не верю я в это!»

И рассказывает, что ночью, когда все заснули, он выбрался в коридор и видел, как обслуга грузила в большие холодильные ящики голые тела. Пестрый — мужик наблюдательный!

«Я одного заметил парня с татуировкой на плече. В самом начале мы с ним сцепились, но я ему кисть травмировал. И здесь я вижу, как волокут его труп и бросают в холодильник! Короче, нас по-любому прикончат, что сейчас свалим, что в «Зону диких» пойдем, конец один!»

Я отвечаю:

«А как же менты?! Не может быть, чтобы людей глушили и никто не спохватился!»

А Пестрый реально умный мужик! Он говорит:

«Ты не веришь в это потому, что мы живем в цивилизованном городе и все такое! Была такая банда Цапка в Краснодарском крае. Там казачью станицу прессовала компания отморозков. Людей убивали, включая детей, женщин насиловали. Скажешь, никто об этом не знал? Но там и бабки были смешные по сравнению с теми, что гребут организаторы шоу и продавцы коктейля!»

Я не поверил, но Пестрый сказал:

«Рассудочное убийство во имя прибыли противоречит здравому смыслу! А олигархи развязывают войны ради нескольких лишних лямов!»

Илья восхищенно покачал головой:

— Он очень толковый был мужик, этот Пестрый! Под коктейлем страх исчезает, но веришь, дружище, по коже мурашки побежали! Тридцать один год! Никто умирать не хочет! Подумал я и ответил: «Я свалю. Но бабло из них выбью!»

Илья нарисовал забавную рожицу на пыльной полировке стола.

— У меня память всегда хорошая была. Стихи с первого прочтения запоминал, когда в школе учился. Вот и слова Пестрого врезались, наждаком не сотрешь! Он тогда посмотрел так внимательно на меня и сказал: «Когда мне плохо, я напоминаю себе, что, если сдамся, мне лучше не станет!»

Крымов провел ладонями по лицу, словно умывался. Роман заметил, что костяшки его пальцев представляли собой плотный нарост. Мозолистые, твердые желваки. Он представил себе попадание таким кулаком в лицо.

— А что дальше было? — спросил он.

— Служащие каких-то обезьян приволокли, я таких раньше никогда не видел. Я о таком в фантастических книжках читал. Ну, обнялись мы с Пестрым, и он пошел дальше, а я остался. Чувствовал я себя предателем, оправдывал тем, что про Кристу вспомнил. Как, думаю, она там без меня? Вранье, конечно! Там на границах этапов есть такие маленькие калитки. Выхожу в пустой коридор, куда идти, ума не приложу! Ну поорал для порядка. — Тихо. Только свет с потолка чудной льется, будто радуга переливается. И тени золотые скользят, и вроде как детский смех слышен. Я засмотрелся, никогда ничего красивее не видел! И так мне от этого сияния погано стало, что дал себе в тот момент клятву. Если выберусь живым из этой переделки, лоб себе в кровь разобью, но синьку брошу! И курево брошу, в церковь схожу, покаюсь за все, что натворил. Веришь, Рома, иду по коридору, смотрю на радугу эту, аж сердце ноет, а из глаз слезы ручьем текут, как у бабы! А голосок мне спокойно так говорит: мол, не волнуйся Илья, все у тебя хорошо будет! И тут меня по голове крепко сзади приложили, и отключился. Но прежде чем свет померк, радость такая в душе была, какой за всю жизнь не испытывал…

Опущенные жалюзи почти не пропускали дневной свет, комната была окутана полумраком, но Роман догадался, что Крымов плачет. Илья достал из пачки сигарету, яркая вспышка осветила лицо. На короткое мгновение оно показалось необычайно одухотворенным, словно благодать тронула грубые черты. Он выпустил струйку дыма и продолжил рассказ:

— Очнулся, кругом мгла кромешная. Голова трещит, но череп целый. Холод собачий, вокруг, словно мясные туши навалены. Я потрогал рукой и едва сдержался, чтобы