Червь-2 - Антон Лагутин

мои собственные руки прилетели мне в лицо. Мой меч улетел за спину, чудом не снеся мне голову.

Я упал навзничь. Открыл глаза и сразу закрыл, увидев сотни крохотных щепок, хлынувших мне в лицо. Я быстро повернулся на бок. Адреналин начал качать. Инстинкт самосохранения, наконец-то, проснулся. По инерции загородившись руками от очередного удара, я снова открыл глаза.

Огромное лезвие вошло боком в деревянную стену и, судя по всему, застряло. Зашло глубоко, скрывшись на половину.

Мне повезло. Амбал пытался выдернуть меч, но ему не хватало пространства. Он наваливается на рукоять. Пыхтит. Пот струиться по его лицу и пропадает за кожаным воротником, скрывающим шею амбала как зимний шарф.

— Ау… Крыски, вы где?

Тишина… Прерывистое рычание здоровяка наполняет коридор. Еще чуть-чуть и его меч снова обрушится на мою голову.

Сидя на жопе, я обернулся. Глазами нашёл свой меч. Схватился за рукоять, нежно пожавшей мне руку. Кожа на рукояти уже не кажется такой шершавой и грубой. Капли моего пота впитались в каждую складочку, в каждую пору, сделав рукоять гладкой и мягкой.

Быстро перегруппировавшись и усевшись на колени, я прижал меч к бедру и резким выпадом проткнул воздух, рассчитывая проткнуть и брюхо амбала. Места для замаха катастрофически мало, и назвать мой выпад ударом — сложно. Так, тычок.

Махина увернулась, чуть отстранившись. Лезвие ушло вниз. И вот, я уже хотел вернуть меч назад, для нового удара, но хренушки мне! Такой скорости я никак не ожидал.

Амбал задрал ногу как собака, согнул колено и резким ударом сапога, способным футбольный мяч превратить в рваный презик, обрушился на лезвие меча. Меч и мои пальцы вдавило в доски пола. Рукоять вжалась в ладонь с такой силой, что раздался хруст костей. Я как мышь, пойманная в мышеловку, начал дёргаться из стороны в сторону, пытаясь освободиться. Тщетно! С каждым новым рывком становилось только хуже. Кожу на ладони сдирало тонкими полупрозрачными лоскуточками как сыр на тёрке. Зараза!

МНЕ БОЛЬНО!

Я разозлился. Стиснул зубы. И, завопив, начал расшатывать ладонь, снимая кожу с пальцев. Так, чуть-чуть, не до костей, конечно же. Но было больно. И спустя пару секунд, мои руки были свободны.

Я попытался вскочить на ноги, встать в полный рост. Уже собирался оттолкнуться руками от пола, но амбал, не оставляя попыток вырвать свой меч из стены, убрал ногу с лезвия моего меча и тут же уебал мне мысом ботинка в лицо. Был бы я дверью — нахуй бы сорвало с петель!

Были ли звезды перед глазами? Ага, были. Звёзды — это еще мягко сказано! Как-будто у меня на лице взорвалась мина, вдавив нос, губы и глаза в череп взрывной волной.

Я отлетел назад, снова упав на спину. Да сколько можно! Может хватит уже меня пинать! Сволочи! Как больно… Женское тело ни разу не предназначено для домашних побоев! Ни разу!

Амбал вырывает меч из стены. Сжимает рукоять двумя руками. Ладони у него огромные, волосатые, кожа усыпана бледными шрамами. Костяшки похожи на слоистый торт из мозолей.

Всё, что я сейчас могу, — это пятиться. Пятиться, надеясь на чудо. Голова ходит кругом, сил нет. А амбал всё ближе и ближе.

Ближе и ближе. Этот здоровый кабан поднимает меч. Кончик упирается в потолок. Еще пару шагов и всё, огромный меч обрушится на мою голову. Мне не жить. Инга, прости меня за то, что втянул тебя…

Сзади раздался грохот. Я обернулся. Крышка люка откинулась в бок, завалившись на стену. Из дырки вылезло обожжённое лицо. Мужик улыбнулся, увидев меня, поднялся еще на пару ступеней.

— Попалась, сучка! — крикнул он, протянув ко мне свои ручища.

Когда амбал уже стоял возле меня готовый снести мне башку одни точным ударом, он вдруг замер, словно его парализовало. Сжал губы, и тут же сжался сам. Как бы скукожился. А потом заорал. И опустил меч, сомкнув ноги, словно у него что-то взорвалось в яйцах.

— Беги!

О, крысы вернулись!

От меча я увернулся. Удар получился не таким точным, как хотелось амбалу, но сильным! Я вовремя отпрянул. Лезвие прошло в полуметре от моей головы, чуть не задев плечо, и вонзилось точно по центру головы бедняги, успевшего вцепиться в мои штаны.

Раздался хруст, чавканье мозгов. Мне в лицо брызнула струйка горячей крови. К ладони подкатился тёплый глаз, и следом прилетело пару гнилых зубов. Тело с грохотом улетело обратно в подвал, забрав с собой меч амбала.

Громиле сейчас было не до меча. Он сам выпустил рукоять, чтобы поскорее запустить ладонь себе в штаны. Блин, это запрещённый приём! Здоровяк начал кружиться, визжать, и, если бы коридор был чуть шире, точно пустился бы в пляс. Но он не мог. Упёрся плечами в стены и застрял.

— Беги! — кричат крысы.

Единственный путь, который я сейчас вижу — широкая арка между ног амбала. Встав на четвереньки, быстро пополз вперёд. Сжавшись, пролез между ног. Свобода! Уже собирался дать дёру, но я не мог упустить такой сладкий момент! Ох как заманчиво!

Встаю во весь рост. Оборачиваюсь. Вижу блестящий затылок здоровяка. Могучую спину. И жопу, ворочающуюся из стороны в сторону. Боль сгибает толстяка пополам. Ему явно не хватает толчка. Одно маленького толчка, чтобы он скрылся с моих глаз.

Крысы вылезли из воротника амбала и быстро спрыгнули на пол.

— Побежали, — говорят они мне.

— Постойте, есть одно дело!

— Какое⁈ Нам надо уходить…

— Такое!

Когда нестерпимая боль ставит амбала раком, я подбегаю и вмазываю ботинком ему прямо в зад. В огромный, как мишень в тире, зад. Отвесил такого пендаля, что будь его задница мячом — улетела бы в стратосферу. Затем надвое расколола бы луну. И в финале поджарилась бы на солнце.

Туша подалась вперёд, инерция захватило тело. Потянула. Громила сделал два шага, ускорился, и шагнул в пустоту. Раздался грохот, вопль, звуки ломающихся досок. Он ушёл так быстро, словно под ним проломился лёд.

Накрыв деревянной крышкой проход в подвал, я подобрал свой меч, и мы с крысками отправились дальше искать выход.

Глава 7

Тревога нарастала.

Мысли об амбале, с грохотом улетевшем в подвал, не дают мне покоя. Приходится постоянно оглядываться. Всматриваться вглубь коридора, в надежде, что там не нарисуется огромный силуэт громилы. Деревянная крышка «гроба» его точно не остановит, а дружок, которому он раскроил череп, будет дополнительным стимулом убить меня, или еще хуже — пустить по кругу.