Приворотный амулет Казановы - Наталья Александрова

– Не сомневайтесь, мадонна! – ответил я с низким поклоном, отступая к окну. – Казанова умеет проигрывать и никогда не раскрывает тех тайн, свидетелем которых ему случилось оказаться. Особенно же если это касается доброго имени прекрасной дамы.

С этими словами я вышел на балкон и спустился с него, воспользовавшись своим плащом как веревочной лестницей. Всю дорогу до дома меня разбирала досада, но и душил смех, когда я вспоминал жалкую фигуру кавалера Строцци, безуспешно пытающегося натянуть на себя одеяло.

Илья Борисович с большим трудом добудился Полину утром, сказал, что завтрак на столе, а кофе пусть она сама сварит. Он же торопится в полицию, оттуда звонили и велели прибыть на беседу к десяти утра. Он открыл шкаф и выдал Полине длинную свободную футболку и шорты. На прощание велел никому не открывать, не включать громко телевизор и не подходить к окнам.

Полина прибралась на кухне и даже вымыла кафельный пол, простирнула свое белье, нашла в столе пачку сигарет и покурила, приоткрыв форточку. Посмотрела телевизор без звука, но шла какая-то муть, выпила две чашки кофе и, по прошествии трех часов, начала волноваться. Что он так долго? Арестовали его, что ли?

Полина то и дело смотрела на часы. Время тянулось страшно медленно, а Илья Борисович все не возвращался.

А что, если его на допросе расколют и он скажет полицейским, что она прячется у него дома?

Да, но в таком случае они давно уже нагрянули бы в эту квартиру. С какой стати они стали бы так долго ждать?

А может быть, они уже стоят под дверью и с минуты на минуту начнется штурм квартиры?

Полина подошла к двери и прислушалась. Ей показалось, что за дверью раздается какой-то шорох и приглушенное дыхание. И в ту же секунду послышался звук поворачиваемого в замке ключа.

Полина вздрогнула и попятилась.

Неужели сейчас в квартиру ворвутся полицейские, скрутят ее и уведут под конвоем как закоренелую преступницу? А на допросах будут кричать и бить, пока она не сознается в содеянном, а потом будет суд, который даст ей высшую меру… хотя вроде бы сейчас смертной казни нет… тогда пожизненное…

Дверь отворилась.

На пороге стоял Илья Борисович, бледный и измученный. Кажется, он даже похудел за эти несколько часов.

– Илья Борисович, это вы? – воскликнула Полина, не веря своим глазам. – Вы… один?

– А кого вы ждали? – проворчал он в ответ и нашарил ногами свои тапочки. – Полина, пойдемте на кухню, мне нужно отдышаться, выпить чашку чая…

– Да, действительно, – спохватилась Полина, – на вас лица нет!

Она подхватила Илью Борисовича под локоть, помогла ему дойти до кухни, усадила в самое удобное кресло и принялась суетиться вокруг него – заварила крепкий чай, достала сыр, печенье.

Илья Борисович сделал большой глоток душистого чая и немного порозовел.

– Как приятно, когда о тебе заботятся, особенно такая симпатичная женщина! – проговорил он со вздохом. – Знаете, Полина, я уже привык к одиночеству, но иногда это так грустно… впрочем, не буду грузить вас своими проблемами, вам своих хватает.

– Что там с вами делали? – спросила девушка, подливая ему чай.

– Не беспокойтесь, до применения силы дело не дошло, – мужчина горько усмехнулся, – обошлись психологическим давлением. Но мне и этого хватило…

Он тяжело вздохнул и продолжил:

– Там были два таких человека, очевидно, новые силы, я их раньше не видел. Так вот они работали по принципу «добрый полицейский – злой полицейский». Один кричал на меня, топал ногами, угрожал мне арестом, обещал засадить на несколько лет…

– За что? – удивилась Полина. – Вы же ничего не сделали!

– Знаете, есть такой старый анекдот – было бы за что, вообще убил бы! Но это я так, шучу, – Илья Борисович снова печально улыбнулся. – Он считает, что я что-то скрываю, что, раз убийства произошли в моем ресторане, я к ним непременно имею какое-то отношение. И никакие мои заверения, что я ничего не знаю, а что видел – сразу им рассказал, по горячим следам, на него не производили впечатления.

Так он прессовал меня часа полтора, грозил арестом, расписывал в красках, какие ужасные порядки на зоне, а потом, видимо, утомился, и его сменил второй, тот, который играл «доброго полицейского». Он на меня не кричал, ногами не топал, говорил таким доверительным, ласковым тоном, но суть от этого не менялась.

«Илья Борисович, вы же умный человек, зачем вам создавать самому себе неприятности? Видите, как на вас разозлился мой коллега! Он действительно может устроить вам невыносимую жизнь, а вам это надо? Вы человек пожилой, вам нужно здоровье беречь. Расскажите все, что вы знаете, – и спокойно возвращайтесь к себе домой! Больше того, если вы поможете следствию, мы поможем вам открыть ресторан. А ведь вы наверняка терпите большие убытки оттого, что он закрыт…»

Я его пытался убедить, что ничего не знаю, но он мне не верил и повторял те же самые аргументы. Потом его снова сменил первый, и опять начались крики и угрозы…

Илья Борисович тяжело вздохнул.

– В общем, так продолжалось несколько часов, а я ведь действительно не так уж молод, и здоровье оставляет желать лучшего. Кроме того, они-то менялись и по очереди отдыхали, а мне передышки не давали. Так что я вдруг почувствовал, что в глазах у меня темнеет, комната поплыла, и я на какое-то время потерял сознание.

Пришел в себя довольно скоро. Надо мной стоял человек в белом халате, считал пульс. За спиной у него – те двое следователей.

– Ну что, – спрашивает один из них. – Что-то серьезное?

– Да симулирует наверняка! – говорит второй.

– Нет, не симулирует, – возразил врач, – по крайней мере, я тогда думал, что это врач. – Нет, не симулирует, у него действительно был сердечный приступ. И вообще, сердце довольно слабое, так что вы уж с ним поосторожнее…

– Вот еще не хватало неприятностей! – проговорил тот, который играл роль «злого полицейского».

– Я ему сделал укол, скоро он должен очухаться.

Я на всякий случай плотно закрыл глаза и дышал ровно, как спящий, потому что боялся, что, как только приду в себя, меня снова начнут прессовать.

Человек в белом халате отпустил мою руку и сказал:

– Пусть еще полчаса полежит в покое, и все будет нормально. Пульс выровнялся, и наполнение хорошее.

– Степаныч, – обратился к врачу второй полицейский, «добрый», – а что там у вас с экспертизой по стрельбе в итальянском ресторане? Что-нибудь интересное удалось выяснить по поводу убитых?

«Ага, значит, это не врач, – подумал я. – Значит, мне оказал помощь судебно-медицинский эксперт. Ну и на том спасибо, медицинское образование у него есть, правда, он имеет дело в основном не с живыми людьми, а с покойниками».

– Да что там может быть интересного, – проворчал «злой полицейский», – дело ясное, надо не на экспертизы время тратить, а девицу ту искать, которая их всех перестреляла!

– А вот тут вы не правы, – перебил его эксперт. – При внимательном осмотре тел мы нашли кое-что очень интересное.

– И что же? – заинтересовался «добрый полицейский».

– Помните, среди убитых была скромно одетая женщина средних лет?

– Ну да…

– Так вот, она оказалась не той, за кого себя выдавала.

Тут и я насторожился, стараясь не пропустить ни слова.

– Трансвестит, что ли? – ухмыльнулся «злой полицейский».

– Да нет, тут другое… на голове у нее был седой парик, и лицо искусственно состарено гримом. Ну, и одежда специально подобрана, чтобы не выпадать из образа, а заодно скрыть фигуру. На самом деле это была молодая, физически очень развитая женщина. Тренированное тело в отличной форме, мышцы отличной спортсменки…

– Вот те на! – протянул «добрый полицейский». – Обычно женщины стараются убавить возраст, все силы и деньги тратят на то, чтобы скрыть седину и морщины, а эта нарочно себя состарила… чем ты это объясняешь, Степаныч?

– Объяснять – это ваша работа, – ответил эксперт. – Я только устанавливаю факты и вам о них сообщаю, а уж вы сами делайте из них выводы. И вот еще что… – добавил он после короткой паузы. – Тут еще одна странность с характером ранений.

– А что не так?

– А вот что. Все остальные жертвы убиты одним выстрелом – в голову или в сердце. Очень профессионально. Видно, что при начале стрельбы растерялись: кто где сидел, там того и убили. И только у этой переодетой женщины две раны – в плечо и в голову. И лежала она в стороне от других, возле служебной двери. Я попробовал восстановить события, которые могли привести к таким ранам, и вот что у меня получается. Она, единственная из всех, успела среагировать на стрельбу, откатилась в сторону, по дороге схлопотав пулю в плечо, и залегла за каким-то укрытием. Но стрелок, расправившись с остальными, нашел ее и добил выстрелом в голову. В общем, все указывает на то, что она не простая женщина была, а профессионал…

– Ряженая, значит… – задумчиво проговорил «добрый полицейский». – Что же она делала в этом ресторане? Следила, что ли, за кем-то… интересно, за кем?