Последний властелин Антарктиды Часть 2-я - Александр Зубенко

Ощущение напоминало включенную в руке электробритву, или дрель, работающую на малых оборотах.

—Тихо! – цыкнул он. – Дверь вибрирует: очевидно, там работает какой-то механизм. Слышите?

Гул начал нарастать, и уже через несколько секунд его услышали все остальные. Один за другим вдалеке пролетели два вертолёта, но никто не обратил на них никакого внимания. Настал тот самый миг разрешения всех их загадок, которые преследовали их с момента обнаружения зеркальной дороги. Сейчас или никогда – так сказал бы любознательный Гриша, будь он тут вместе с полярниками.

Восемь человек в растерянности стояли у металлических дверей и с напряжением прислушивались к звукам загадочного механизма, доносившегося изнутри.

Время на остановившихся циферблатах часов показывало отметку 17:05.

Зачарованные зрелищем и доносившимся изнутри звукам, никто из полярников так и не заметил, как стрелки всех наручных часов, моментально, в один момент сделали мгновенный синхронный оборот и, переместившись по часовой стрелке вперёд, застыли на новой отметке: 18:05, совершив, таким образом, прыжок в будущее ровно на один час.

…Их ожидал очередной «сюрприз».

№ 7.

Тем временем, пока спасательная команда размышляла, что им делать дальше, Григорий в своей радиорубке с помощью Анюты в который раз с недоумением проверял запись на магнитофоне.

Кассета крутилась, но безжизненно молчала. Анюта принесла ужин, приготовленный Вероникой, поскольку оба решили ночевать сегодня здесь, боясь пропустить, когда спасатели выйдут на связь. Плитка в узле связи имелась, и в любой момент ужин можно было разогреть. Забавно было другое: Гриша так и не успел, как следует познакомиться с вновь прибывшими коллегами, а времени на долгую беседу о детстве-отрочестве-юности —так вообще катастрофически не хватало. Вероника осталась в жилом блоке и готовила ужин остальным членам станции, вкупе с экипажами вертолётов. Из посёлка приходили и уходили полярники, справляясь о ходе спасательной экспедиции, но ответить Грише им было пока нечего. О том, что Трифон вновь не вышел в эфир и о том, что оборвалась передача, даже не записавшаяся на плёнку, знали только Вероника, Анюта и сам Григорий. Договорились молчать до утра, а там уже по обстоятельствам. Самым тяжёлым для радиста было убедить «Академик Фёдоров», что операция продолжается и ничего непредвиденного не происходит. С ледокола постоянно звонили в радиоузел и требовали от Григория полного отчёта. Таким образом, если убрать некоторые непонятные моменты со сломанным магнитофоном, ни сам Гриша, ни на ледоколе, ни девушки, определённым образом не знали, что на самом деле происходит во льдах с десятью полярниками, вышедших утром по старым следам к ледяной горе.

—Ну вот! Опять с ледокола, —рассердился Гриша, услышав звук зуммера на коммутаторе. – Что я им скажу? Что придумать на этот раз? Похоже, им там совсем нечем заняться, как тревожить меня каждые полчаса.

Анюта стояла у плитки и что-то помешивала в сковородке. Обернувшись, предложила:

—Да ничего не придумывай. Скажи, что час назад Трифон выходил на связь. Сколько сейчас?

—Настенные показывают 17:05. – Он сверился с наручными. – Мои тоже.

—Скажи, что собирались возвращаться к вездеходам. Фактически, так и предполагалось по времени. Они же предупредили, что отключат передатчики.

—Да. Но почему они снова не передали координаты? И почему вновь не записался наш сеанс на кассету?

—Ты же мне сам объяснял: вчера их кто-то запеленговал и каким-то образом «вырубил» всю аппаратуру. Но они ведь вернулись к стоянке вездеходов, не правда ли? Вернулись живые.

—Точнее, полуживые.

—Главное, что вернулись, —Анюта отставила сковородку, взгромождая вместо неё увесистый чайник, надо полагать, ещё времён хрущёвской оттепели. – Значит, и сегодня возвратятся. Может, даже с профессором, Андрюшей, Павлом и Ваней-якутом. – Она едва слышно всхлипнула. – Чай попьёшь? Или сначала ледоколу ответишь? До ужина ещё далековато.

—Ох… придётся отвечать. Этот противный зуммер и так всю ночь спать не давал.

Включив магнитофон в режим записи, и надев наушники с ларингофоном, он принялся разъяснять ситуацию на «Мирном», стараясь меньше привирать, насколько позволяли обстоятельства и его личная фантазия.

Анюта тем временем, собрав лишнюю посуду и накинув овечий тулуп, отправилась в жилой блок помогать Веронике. Затем, ещё нужно было снять показания осциллографов и сейсмических датчиков наблюдения за погодой. Работы хватало. Собак покормить, опять же. Во время отсутствия Трифона и Якута эта обязанность ложилась на неё. Бурана вроде не предвиделось, но погода в последние дни отчего-то стала какой-то капризной, не всегда предсказуемой, будто что-то или кто-то, неведомый, невидимый, но могущественный в своей силе, насылал на станцию те или иные стихии, далеко не природного происхождения. Прошлый буран начался так внезапно и непредвиденно, что никто к нему абсолютно не был готов.

«И закончился так же внезапно, —подумала она. – Странно всё это…».

Девушка вошла в столовую, где её уже поджидала Вероника. Народу было человек десять-двенадцать: постоянно кто-то приходил, иные, уже перекусив, отправлялись по своим делам, так или иначе связанными со спасательной операцией. Многие были из посёлка, но присутствовали и пилоты запасной смены экипажа вертолётов. В тот момент, когда вошла Анюта, за столом сидели несколько полярников, новые члены станции и вертолётчики. Обсуждался вопрос дальнейших действий спасателей, если они и сегодня не обнаружат профессора с его группой.

На разложенной, внушительно огромной карте материка, пилоты показывали остальным коллегам свой сегодняшний радиус облёта территории по квадратам. Квадраты поисков были сужены до минимальных масштабов: курили, спорили, предполагали и думали о завтрашнем дне. Ни у кого уже не оставалось сомнений…

Сомнений в чём?

А вот об этом думать как раз и не хотелось.

Уж больно очевидным становилась дальнейшая участь группы Виктора Ивановича. Вслух это никто не произносил, но в глазах каждого полярника читалась горечь.

Разговор сводился в основном к тому, зачем Трифон, по какой-то, только ему известной причине, предложил вертолётчикам сузить радиус поиска почти вдвое, так ничего толком и не объяснив?

—Нужно у Гришки спросить, —предложил один из сидящих за столом. – Он же с ним на связь выходит постоянно: может, что и знает из того, что нам неизвестно. Трифон-то ему должен был объяснить, чтобы тот смог передать на ледокол.

—Анюта, дочка, —обратился пожилой полярник к девушке, когда она вошла. – Тебе Гриша ничего не рассказывал насчёт переговоров с Трифоном и его командой?

—Нет, дядя Миша. Я только знаю, что они постоянно на связи, и Гриша не вылезает из рубки второй день. В основном он с ледоколом переговаривается, держит их в курсе дела. А так… —она едва скрыла