Последний властелин Антарктиды Часть 2-я - Александр Зубенко

откуда видели дорогу издалека. Нелепость ситуации в том, что нас просто-напросто не подпустили к дверям, иными словами, «отключили» именно в тот момент, когда я хотел на «Мирный» передать координаты. Так что, будьте готовы и к этому: нас снова могут «отключить».

—Кто?

—А вот этот вопрос я и задавал себе всю прошедшую ночь. – Он зло сплюнул в снег, затем, видимо осенённый внезапной догадкой и чуть не закашлявшись от волнения, еле выдавил из себя:

—Мужики… —голос его стал хриплым. – Я, кажется, что-то вспомнил. Что-то, но не знаю что именно. Все помнят, как приходили в себя?

—Ещё бы! Как на том свете побывали.

—Лучи с выезжающим из снега стержнем все помнят?

—Да.

—А появились они в тот момент, когда мы почти вплотную подошли к дверям. Я как раз хотел передать координаты по рации. Это о чём говорит?

—Можешь не продолжать, —ответил бригадир. – И так всё ясно.

—Да! Нам нельзя пользоваться рациями, их сразу пеленгуют. Как только появляются радиоволны в эфире, сразу срабатывает какая-то охранная система и нас тут же блокируют. Происходит ли это автоматически или кто следит – мы, пока не знаем. Но как раз это нам и нужно сегодня узнать. Больше никаких переговоров в эфире.

В небе пронёсся вертолёт, но с высоты, видимо, не было заметно, ни дороги, ни спасательной команды.

Вызвать пилотов по рации полярники теперь не могли, боясь обнаружить себя и привлечь к себе парализующие лучи охранной системы.

Спустя несколько минут, группа из восьми человек направилась к железным дверям, видневшимся вдали.

Все приготовились к худшему.

Часовые стрелки показывали ровно 16 часов 10 минут.

№ 6.

Льдины и торосы разных величин и природных строений торчали повсюду, то наваливаясь друг на друга, то сбиваясь в общую кучу, обрываясь и образовывая бездонные трещины, которые приходилось обходить, как и в прошлый раз, удаляясь от магистрали под прямым углом. Шли уже около получаса, и за это время обменялись едва ли парами фраз, думая каждый о своём и держа дорогу в поле зрения.

Первым всё же нарушил молчание Трифон:

—Зачем мы с собой эти носилки таскаем? И лопаты? Ясно же теперь как день, что откапывать уже никого не придётся. Наши друзья там – за дверями.

Он зло сплюнул в снег.

—С нами какие-то сукины дети забавляются, а мы тут мёрзнем и падаем от усталости.

Полярники только что подошли к дверям на расстояние пятидесяти метров. Вблизи эта грандиозная конструкция казалась ещё громаднее – запусти туда два локомотива, и места ещё останется для грузового самолёта. По ширине и высоте створы дверей предполагали именно такое расстояние.

—Всё! – предупредил Трифон, отдуваясь и бросая на снег одну пару носилок. – Перекур, мужики, назло всем. Больше не прячемся. У меня даже идея возникла: выйдем к дверям и подойдём вплотную, оживлённо беседуя и смеясь. Как вам такая затея?

—А что? – поддержал его бригадир. – Я «за»! Кто бы там ни был, они уже всё равно знают о нас. Хотя бы даже вчера. Ясно ведь, что мы должны были вернуться.

—Рации не работают. Проверьте свои часы, —Трифон и сам взглянул на циферблат.

—У меня стоят.

—И у меня.

—Мои тоже… —послышалось со всех сторон.

Трифон утвердительно кивнул, бросив взгляд на бригадира.

—Чего и следовало ожидать. Время 17: 05. У всех так?

Последовали утвердительные ответы.

Трифон закурил, абсолютно теперь не боясь быть обнаруженным.

—Мы, как вы могли заметить, опять не смогли передать на «Мирный» свои координаты. Я предполагаю, друзья мои, что нас из этой зоны уже не выпустят. Из этого следует, что мы слишком много увидели и узнали. Что ж… сами знали, куда отправляемся. Выхода нет – будь что будет – идём напролом. Лопаты и носилки оставляем здесь под красным флажком, на случай непредвиденных обстоятельств. Нам терять уже нечего. Нас обнаружили и над нами издеваются. Может, таким образом, мы, наконец, попадём внутрь —так или иначе, мы ведь именно этого и хотели, не правда ли?

Оставив в укромном месте часть спасательного снаряжения, и пометив его флажком, восемь отважных полярников смело вышли к дверям и остановились в нескольких метрах от них, задрав головы вверх.

—Василий, —обратился он к бригадиру. – Давай-ка сфотографируем всё это «безобразие», как сказал бы наш Гришка. – Трифон зачарованно смотрел на исполинские двери, уходящие вверх на двадцатиметровую высоту.

—Вот это размеры! – озвучил кто-то свою мысль не без доли восхищения. – Они что тут, авианосцы прячут?

В душе каждого спасателя напряжение сейчас достигло максимального предела. Каждый понимал, что что-то должно произойти, сейчас, именно в эту минуту, иначе, зачем они так открыто подошли к главному (а может, и второстепенному) входу в колоссальный ангар?

Раз уж «играть в открытую», то будьте любезны…

—Что будем делать дальше? – спросил бригадир, пытаясь унять волнительную дрожь. Парень был не из слабых, но и его можно было понять: не каждый день встретишь в Антарктиде неопознанный объект, да ещё и таких масштабов.

—Ну, не стучать же… —попытался пошутить Трифон, сам едва сдерживая волнение.

Вдалеке пролетели вертолёты.

—Странное чувство у меня, —сменил юмор раздражением начальник спасательной команды. – Словно кто-то наблюдает за нами.

Передний фасад горы представлял собой огромную ледяную массу полукилометровой высоты, пиком своим уходящим в небо. Вся эта ледяная глыба была как бы цельным монолитом уж больно правильной формы. Перед воротами, там, где сейчас стояли полярники, проглядывалась подъездная площадка, снабжённая наклонным пандусом и предназначенная, очевидно, для грузового транспорта. По обеим сторонам створок дверей возвышались бордюры пятиметровой высоты, сделанные из того же неизвестного материала, что и сама магистраль – будто из зеркала. Ни знаков, ни указателей, ни символов.

—Хоть бы звонок какой-нибудь был, —пошутил кто-то за спиной Трифона.

—А мне жутковато как-то, —ответил, переминавшийся с ноги на ногу сосед. – Не по себе. Всё время чувствую чей-то взгляд в спину.

—Не ты один…

Трифон сделал несколько шагов и осторожно дотронулся до металлического покрытия дверей. Даже сквозь рукавицы он почувствовал холодную безжизненность металла и, убрав уже было руку, вдруг прислушался, поднеся палец к сомкнутым губам.

…Двери едва заметно вибрировали.

Если бы он не приложил руку к железу, он бы этого не заметил. Мягкая вибрация проходила сквозь рукавицу через всю руку и разливалась дальше по всему телу.