Затонувшие сокровища - Жак-Ив

В этот вечер мы предлагаем множество проектов, чтобы повысить производительность раскопок. Разумеется, придется продолжать отсос и сортировку. Но прежде всего надо понять, над чем именно мы работаем, а такого понимания у нас пока нет. Теперь хорошо видно, где расположена передняя треть судна: мы работаем над ней, но еще не в состоянии с уверенностью ее сориентировать, а, следовательно, не можем установить, в каком направлении следует искать остальные части затонувшего судна.

Ощущение, что мы попали вместе с «Калипсо» в глубь рифов, не слишком приятно. Нельзя сражаться со штормом, находясь в самом центре лабиринта Силвер-Банк. Если ветер будет крепчать, то единственно правильное решение — убраться отсюда восвояси подобру-поздорову.

Довериться светящимся буям, зажженным доктором, и выйти в открытое море!

Где же остальные части затонувшего судна?

Суббота, 20 июля. Рано утром обсуждаю с Делуаром, Делемоттом, Колем и де Хененом план дальнейших действий. Затем мы с Бернаром, Раймоном и микроземлесосом в придачу первыми загружаемся в море. Вода прозрачна. Тотчас определено место выемки, произведенной вчера поздно вечером. Возвращаюсь на передний край, туда, где, по нашим предположениям, должен находиться форштевень, и пытаюсь определить на глаз общее направление обломков. Другого решения быть не может, оно проходит между третьим и четвертым холмами. Отправляюсь туда. Плыву над насыпью полуметровой высоты, которая, видимо, соответствует оконечности корабля, и веду поиски дальше. Приблизительно в 50 метрах от предполагаемого форштевня, то есть там, где должна была находиться задняя надстройка, расстилается гигантское поле кораллов типа «оленьи рога»… Хорошо, допускаю, что эти кораллы могли поселиться на деревянных частях затонувшего судна. Но что же находится между ними? Пускаю в ход землесос и ничего не обнаруживаю.

У переднего конца судна предлагаю рыть ему землесосом в четырех метрах восточнее якоря. Тотчас же находим большой кусок дерева, ориентированный на 60°. Мысленно продолжаю это направление и распоряжаюсь рыть яму у подножия третьего холма. Но мы упорствуем напрасно. Глубина скважины уже более метра, но дерева мы в ней не находим. Тем временем Делуар снимает на кинопленку затопленную «глыбу из склеивающихся гвоздей» и ее подъем на палубу. Мы с Реми утром обнаружили, что она была обмотана электропроводом, и даже нашли картер невзорвавшегося динамитного патрона! Наши предшественники определенно были лишены смекалки. Нужно быть идиотами, чтобы пытаться взрывать эту глыбу динамитом.

В действительности глыба оказалась бочкой. Это обнаружилось, как только ее извлекли на поверхность и очистили днище, где еще можно было рассмотреть дерево. Кинопленка запечатлевает всеобщее возбуждение, воцаряющееся на палубе, когда подъемный кран опускает бочку с гвоздями на палубу посреди расступившейся команды. Гастон Ру обращает наше внимание на то, что в верхней части, там, где дерево не сохранилось, заметны набухлости (через одинаковые интервалы). Он предполагает, что в этой бочке корабельный плотник хранил гвозди в нескольких мешках. Это вполне вероятно.

За два дня наше судно захламляется осколками кораллов, становится грязным и неудобным для жизни. Устанавливаю смены водолазов. Они действуют на затонувшем судне только по два часа, отделяя коралловые глыбы и наполняя корзины, которые кран поднимает на заднюю палубу «Калипсо». Здесь остальные члены экипажа, кто не занят на дне, разбивают эти глыбы молотками. После этого осколки надо переправить подальше от рабочей площадки. Тем не менее, мы добились довольно значительных результатов. Найдены: печь из камбуза, складочная камера корабельного плотника, где он хранил гвозди, и глиняная посуда. В результате бурения удалось добраться до деревянных частей, правда, слишком неопределенной формы, чтобы можно было уточнить их назначение. На борту «Калипсо» разгораются дискуссии, посвященные историческим проблемам, навигации на парусниках, а также связям между Европой и Новым Светом. Несмотря на усталость, они заполняют все вечера вплоть до конца раскопок. Мы не перестаем обращаться к архивным документам и стараемся почерпнуть в исторических трудах сведения, которые бы внесли ясность в наше дело.

Несмотря на мужество и энтузиазм всего экипажа, работа представляется мне безнадежно долгой и изнурительной, а наше техническое оснащение крайне несовершенным.

Сымпровизированный землесос оказался слишком слабым. Он «заглатывает» только песок. Сколько-нибудь значительный осколок застревает в нем. Проделанные им скважины до смешного малы. Палуба «Калипсо» завалена обломками. Их сортировка идет медленно, хотя в ней принимает участие весь экипаж, включая кока. Нам не хватает молотков (у которых постоянно ломаются рукоятки), кувалд, долот, тачек и защитных очков камнетесов.

Подъем, который царит на борту, достоин восхищения. Кажется, что для этих парней, подстегиваемых захватывающим приключением, никаких препятствий не существует. Ничто не может им противостоять. Они неутомимы. Не осмеливаясь в этом признаться, то ли из-за суеверия, то ли из скромности в зависимости от характера, они глубоко «веруют» в сокровища.

Это особенно обязывает меня сохранять благоразумие, трезво оценивать создавшееся положение и делиться с командой своими соображениями.

Мне представляется, что следует действовать в двух направлениях. Прежде всего надо доказать людям, что наше оснащение недостаточно совершенно. Если мы хотим довести раскопки до конца, нужно либо оснастить рабочую площадку почти промышленным оборудованием, либо отказаться от нашего предприятия. Кроме того, что будет, если мы действительно найдем золото — металл, который разбивает дружбу, доводит людей до безумия и становится причиной стольких трагедий?! Надеюсь, что заранее предусмотренный порядок дележа добычи, утвержденный тайным голосованием экипажа, избавит нас от раздоров. Но можно ли все предугадать, когда желтый металл впервые засверкает на палубе «Калипсо»?

Отправляемся за подкреплением

Суббота, 20 июля. Отдаем все шесть швартовых и готовимся к отплытию, осторожно маневрируя среди подводных скал. Следуем по фарватеру, обозначенному красными буями и радиолокационными вехами. Направляемся в Пуэрто-Рико за Дюма и всем тем оборудованием, которого нам недостает.

Воскресенье, 21 июля. Идем при довольно сильном встречном ветре и волнах. Отдыхаю и размышляю. Не совершили ли мы ошибку, бросившись очертя голову в эту авантюру? Действительно ли оправданны предшествующие решению намеренные недомолвки? Всякого рода осложнения, трагедии, насилия, которые обычно ассоциируются с поисками сокровищ, не выдуманы ли они авторами приключенческих романов? Если в этих историях есть доля правды, то не повинны ли во всех несчастьях грубость и эгоизм, присущие типичным охотникам за сокровищами? Поразмыслив, я не нижу причин для того, чтобы группа порядочных и цивилизованных людей не могла заняться этим делом, сохраняя корректность. Остается выяснить, по плечу ли нам такая задача и не ввяжемся ли мы в бесконечную заваруху, как у острова Гран-Конглуэ в 1953 году? Приближение сезона циклонов по-прежнему беспокоит меня. Благоприятный сезон уже подходит к концу. Хватит ли у нас времени на оснастку, оборудование рабочей площадки, чтобы обеспечить максимальную эффективность, поисков и благополучно завершить раскопки до того, как разразится шторм, который может застигнуть нас в самом сердце рифов Силвер-Банк? Я полностью доверяюсь интуиции и опыту нашего капитана Кайара, который внимательно следит за всеми американскими метеосводками и интерпретирует их.