Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений - Филип Фармер

Он взял стражу на себя и удерживался от сна, только черпая воду и плеская ее в лицо, разговаривая с Петороком и расхаживая взад и вперед по полке. Когда он счел, что прошло два часа, он разбудил Анану с помощью похлопывания по щекам и воды. Взяв с нее обещание, что она не поддастся сну, он закрыл глаза. Это произошло еще дважды, а потом его разбудили в третий раз. Но теперь он должен был вставать в караул.

Анана закрыла ему рот ладонью и прошептала на ухо:

— Тихо! Ты храпел! На борту люди.

Долгое время он лежал, прислушиваясь к топоту ног, крикам и разговорам, грохоту, с которым передвигали туда-сюда груз и простукивали переборки и палубы чтобы обнаружить скрытые отсеки.

После тысячи двухсот секунд, каждую из которых Кикаха мысленно отсчитывал, поисковая партия двинулась дальше. Он и Анана снова попытались поочередно наверстать потерянный сон.

7

Когда они почувствовали себя достаточно отдохнувшими, чтобы бодрствовать одновременно, он спросил у нее, как она попала в эту ситуацию.

— Черные Колокольники, — ответила она.

Анана подняла правую руку. Средний палец украшало кольцо из совершенно черного металла с большим темно-зеленым камнем.

— Я отдала контрабандистам все свои драгоценности, кроме этого кольца, — сказала она. — С ним я отказалась расстаться, заявив, что сперва им придется убить меня. Каждую минуту я думала, что они все-таки убью меня ради него. Давай вспомним, как это началось.

Первоначально Черные Колокольники были искусственной Формой жизни, созданной учеными Господов около десяти тысяч лет назад. Ученые создали Колокольников в ходе поисков истинного бессмертия. Теперь слушай дальше. Колокольник имеет форму колокола черного цвета из материала, не поддающегося разрушению. Даже если присоединить его к водородной бомбе, Колокольник переживет ядерный синтез. Равно Колокольника можно запустить в сердце звезды, и он выйдет без единой царапины хоть через миллиард лет. Итак, сперва ученые сконструировали Колокольника таким образом, чтобы тот был чисто автоматическим. Он не обладал собственным разумом, он был всего лишь прибором. Помещенный на голову человека, он засекал электрический потенциал человеческой кожи и автоматически выпускал две очень тонкие, но жесткие иглы. Они проникали через череп в мозг. Через иглы Колокольник мог разрядить содержимое человеческого мозга, то есть мог размотать цепочки гигантских белковых молекул, составляющих память, а также мог диссоциировать сложные невральные узоры подсознания и сознания.

— Какой в этом был смысл? — не понял Кикаха. — Зачем бы Господу захотелось выскребать, то есть разряжать себе мозг? И разве он не стал бы тогда пустым?

— Да, но ты не понимаешь. Разряженный и размотанный мозг принадлежал человеческому подданному Господов, рабу.

Шокировать Кикаху было нелегко, но теперь он был поражен и почувствовал дурноту.

— Что? Но…

— Это было необходимо, — серьезно произнесла Анана. — Раб все равно бы умер, так какая разница? Но Господь мог бы жить, даже если бы его тело смертельно ранили.

Она не объяснила, что научные средства Господов давали им возможность жить тысячи, наверное, даже, миллионы лет, если не произойдет никаких несчастных случаев: убийство или самоубийство. Кикаха, конечно, это знал. Нестарение в меньшей степени, чем у Господов, было распространенным у человеческих существ вселенной, что создал Вольф. Воды этого мира содержали в себе обеспечиваемые Вольфом вещества, не дававшие человеческим существам стареть приблизительно тысячу лет.

Они так же сокращали плодовитость, поэтому тут не существовало никакого роста уровня рождаемости.

Колокольники должны были обеспечить средство, благодаря которому можно было перевести мысленное содержимое в мозг носителя. Таким образом, Господь мог продолжать жить в новом теле, покуда старое умирало от ран. Колокольника сконструировали так, чтобы мысленное содержимое Господа могло храниться в самом деле очень длительное время, если того потребуют чрезвычайные обстоятельства. Колокольник имел и энергоблок для функционирования хранимого ума, если возникнет такое желание. Более того, Колокольник автоматически черпал нервную энергию носителя для подзарядки энергоблока. Разматывание и дематрицирование являлось на самом деле методом сканирования мозга Колокольником, а потом записи его в структуру колокола. Фактически дубликацией мозга. Результатом дубликации являлось опустошение первоначального мозга, т. е. он становился чистым.

— Я повторяюсь, — сказала она, — но только для гарантии, что бы ты меня понял.

— Я поспеваю за твоей мыслью, — сказал он, — Но это опустошение, дематрицирование, сканирование и дубликация не кажутся мне истинным бессмертием. Это все равно, что перелить мысленное содержимое из одной головы в другую. Это не настоящая пересадка мозга. Все на самом деле сводится к записи церебральных комплексов, лобных долей мозга и, как я полагаю, затылочной части мозга тоже, чтобы охватить весь разум — или у Колокольников нет подсознания. В ходе уничтожения оригинала, а потом прокручивания записей-дисков, если угодно, для построения идентичного мозга в другом контейнере. Однако мозг второй стороны — не мозг первой. В действительности первая сторона мертва. И хотя вторая сторона думает, что она — первая, потому что у нее мозговой комплекс первой стороны, она — всего лишь дубликат.

— Устами младенца глаголет истина, — усмехнулась Анана. — Это было бы верно, если бы не существовало такой штуки, как дух или душа, как называете ее вы, люди. Но у Господов имелись неоспоримые доказательства, что внепространственное, вневременное существование возникающие одновременно с каждым разумным существом, имеется в действительности. Оно есть даже у вас, людей, и он дублирует психическое содержание тела или сомы, они отражают психосому, или, наверное, наоборот. Так или иначе, душа — это вторая половина «настоящей личности». Когда в Колокольнике строится дубликат сомы-мозга, душа или дух переходит в Колокольника, а когда Колокольник вновь переправляет мысленное содержимое в нового носителя, то и дух переходит в этот же носитель.

— У вас есть доказательства существования этой души? — поинтересовался Кикаха. — Фотографии, чувственные указания и так далее?

— Я таких никогда не видела, — ответила она, — и, равным образом, не знала никого, видевшего эти доказательства. Но нас заверяли, что одно время доказательства существовали.

— Прекрасно, — заметил он с сарказмом, который она, может быть, уловила, а может, и нет. — Так что дальше?