На распутье - Александр Фомичев

хлопотливое, — осторожно проскрипела Урсула, меньше всего желавшая, чтобы верховный маг заинтересовался Русью. «А то ведь так и подвинуть меня может, коли возжелает также приложиться к нескончаемому источнику жизни, коим, казалось, тут даже землица пропиталась, — мимолётом покумекала про себя ведьма. — А оно мне надоть, такого конкурента заиметь под носом?..»

— Как с культом Ахримана? — Пурагелис, почувствовав страхи Урсулы за своё тёплое местечко, не удержался и ехидно хрюкнул, затем задав следующий дежурный вопрос: — Поди, со скрипом происходит насаждение поклонения тёмному божеству на славянских землях?

— Ещё с каким! Упрямятся русичи, аки бараны! Упёртые, страсть! — со скрытым облегчением поддержала перемену темы разговора безумная чародейка, тут же чудовищно завыв. — Ну ничего! Покамест все бразды правления у меня в руках, дело, признаю, пусть и не споро, но всё-таки движется! Поступательно, прошу заметить! Костры во славу Рогатого Повелителя всё ярче да ярче пылают по всему Мирградскому княжеству. А вскоре и по всей Руси загорятся! Я свергну старых славянских богов, пролив при этом живительные реки крови их почитателей!.. Не без помощи, конечно, моей новой ученицы.

— Как она? — не преминул поинтересоваться оживившийся Пурагелис. — Как успехи?

— Куда лучше, чем я ожидала, — сдержанно захлюпала носом Урсула, обжёгшаяся на Зоривесе и явно не хотевшая снова ударить лицом в грязь да перехвалить раньше времени свою очередную воспитанницу. — Старовата, да, но усердная и талантливая. С головой погрузилась в обучение. Дай мне время, и она станет достойным претендентом на место в Роковой Длани.

— Что ж, понаблюдаем тогда со стороны за её магическим ростом, — согласно пророкотал Пурагелис. — Ну а ты держи меня в курсе. Засим конец сеанса.

Чёрное волшебное облачко, из которого вещал главный колдун, ещё повисев несколько секунд в воздухе, затем рассыпалось на мелкую удушливую пыль и, унесённое резким порывом ветра, растаяло в ночной тиши. Разговор был окончен.

— Слава Ахриману, не влез, куда не просят, а ведь хотел! — с облегчением булькнула себе под нос Урсула. — Вот сраму-то было бы на мои, уже не седые, а прекрасные космы цвета беспроглядной тьмы: не смогла справиться с каким-то смертным витязем! Ну ничего! Теперича, тупоумный варвар, ты мой! Приходи, потолкуем! А то я чаво-то уже заждалась, хе-хе! — и по округе разнеслось дикое нечеловеческое гоготание, быстро сменившееся страшным полузвериным воем, заставившим в ужасе нестись прочь любую остроухую животинку.

Глава 8

Валькирия

Багряные топи. Спустя три месяца

— Чего, и вам тысячу золотых обещали за мою тыкву? — Ратибор выжидательно потеребил свою бороду, с лёгким удивлением взирая на распластавшегося перед ним в луже собственной крови раненого головореза, в правой ноге и правом же плече коего торчало по одноручному топорику. Рядом, на небольшой лесной прогалине, в не очень естественных позах были разбросаны окровавленные телеса шести его лиходеев-приятелей, недавно заявившихся по душу молодого богатыря. — А за живого — на двести монет больше?

— Ну да!.. Вознаграждение за тебя сам император Эдиз публично озвучил! По всей Ивропии действует тот указ! Мы и ломанулись, как нам казалось, за довольно шальными деньжищами, если свезёт застать тебя дрыхнущим… Не подфартило!.. — жалобно захныкал неудачливый охотник за головами, пытаясь незаметно отползи в сторону от рыжегривого исполина, расхаживающего рядом в задумчивости. Хрюскер, а именно так звали невезучего бандита, в который уж раз за последние пять минут успел сильно пожалеть, что ввязался в эту ужасную авантюру: всего в семь рях переться за башкой доселе непобедимого чемпиона Кузгара, успевшего за очень короткий срок стать легендой как в бойцовском мире Ослямбской империи, так и среди простых обывателей Солнечной державы. Любителей лёгкой наживы ничему не научили примеры предыдущих отчаянных шаек; ведь ни одна из многочисленных бесшабашных ватаг, отправившихся за минувшие три месяца в Багряные топи за кочаном огневолосого русича, назад не вернулась. Что уже само по себе являлось, мягко говоря, очень тревожным набатом. Ежели бы душистый хмель хоть на миг выветрился из головёнок непутёвых громил, за истёкшие полгода ни дня не сподобившихся прожить без нескольких пинт тёмного эля на нос, то непременно не раз покумекали бы они пред тем, как лезть на рожон, то бишь под тяжёлую лапу «рыжего медведя». Но протрезветь, на их беду, незадачливым головотяпам так и не удалось, следствием чего стало шапочное знакомство с дюжим ратником и случившаяся затем закономерная, очень скорая отправка горемычных работников ножа и топора в подземелье к Ахриману.

— Ещё чавось полезного поведать можешь? — Ратибор присел на корточки перед истекающим кровью лиходеем. — Например, сколько вашего брата ещё ко мне сюды пожаловать собирается?

— Я не з-знаю! — надрывно взвизгнул беспутный подранок. — Но за такие сокровища со всего Запада и Севера народ стекается! Невиданная доселе награда! Ранее ни за одну башку даже треть от озвученной императором суммы никто не предлагал!..

— И чего я со всеми вами тут делать буду? До конца жизни зажмуривать, а затем в болотах местных топить? Оно мне надо, Багряные топи удобрять до скончания века? Дела не терпят, — Ратибор привычно схватил за подбородок и макушку распростёртого перед ним бойца да одним мощным рывком, с характерным хрустом сломал ему шею. — Спокойной ночки, заморыш! Дружки тебя уже заждались.

Могучий великан выдернул из покойника топорики, не спеша обтёр их вострые лезвия об одёжку мертвеца и поднялся, мимолётно отметив про себя, с каким равнодушием убил сейчас безоружного, уже не представлявшего для него опасности разбойника.

— Похоже, немного я зачерствел душой да сердцем в этих гиблых болотах, — бесстрастно буркнул себе под нос рыжебородый витязь, убирая в поясные петлицы добротные чеканы, позаимствованные им в бессрочное пользование ещё с три месяца назад у одного из пришедших за его головой ослямов. — Ну и славненько. А то все эти жалостливые сопли хороши лишь для монашек да слабаков! Одного отпустил, второго, третьего, а они вместо благодарности затем гадят, аки пережравшие плесневелого овса бурёнки! А вот с мертвяками нет никаких проблем, окромя одной; как бы опосля не споткнуться об разбросанные под ногами, уже бесхозные телеса.

Негромко рассуждая подобным образом, Ратибор хладнокровно пошуровал по туловам покойных, срезал тощие кошели с их поясов, пересыпал найденные монетки в одну, самую объёмную калиту, после чего отнёс оную в потайное местечко под старым берёзовым пнём. Там, в заброшенной барсучьей норе, у молодого богатыря