Единение - Кирилл Зоркий

День приобретал расписание. На завтрак потребляла она личинки жуков, найденных в гнилых стволах. В течение дня несколько раз варила заболонь из сосновый коры. Водный баланс полоняла чаем из ромашки, реже из сосновых иголок. Обед и ужин состоял из того, что находила девушка в течение дня. На десерт присутствовала возможность посетить земляничную поляну, которая неспешно восстанавливала потерянные ягоды.

Два-три раза в день проверяла удочки у пруда. Один раз собирала землянику. На оставшееся время дня маршрут её всегда отличался и покрывал разные квадраты леса. Примерно раз в три часа она возвращалась к лагерю: подбрасывала дров в огонь, утоляла жажду и давала отдых ногам. Баланс отдыха и работы по прошествии многих циклов был точно выверен.

План вырисовался конкретный и понятный. Он наконец приносил результаты. Катя работала с раннего утра до заката на пределе своих возможностей. Ловко и непоколебимо сканировала она гектар за гектаром. Она чувствовала себя машиной. Идеальной машиной по добыче пропитания. И ей сие чувство нравилось. Её желания и возможности слились в звонкий консонанс.

За день она прошла многие десятки километров. Нашла пару подосиновиков и гроздь опят. И к концу дня оказалась довольна собой. Будто бы и день был прожит не зря. И все часы исканий окупились. Более того, каждую минуту последних дней её существование было наполнены смыслом. Он проживала сутки самой что ни на есть полной жизнью. Без грамма лени и прокрастинации. Печаль, счастье, обида, доброта, злость, неуверенность, апатия, трудолюбие… — все перечисленные слова утратили значения. Катя более не размышляла подобными категориями. Существовали только она и ежедневные лесные экспедиции. Так просто и понятно.

Ложась спать, девушка думала о том, что во время сна её тело отдохнёт. И что завтра отправится в новый поход. И что её ожидает новый успех.

Глава 20. День двадцатый

Хотелось есть. И есть хотелось комарам, которые активировались после окончания проливных дождей. А этой ночью огонь потух, и полчащи кровососов атаковали сквозь уязвимые места в шалаше. Всё потенциальное время сна мешали они Кате спать. На утро развела она вновь костёр и орда летучих гадов тактически отступила под натиском плотного дыма.

День проходил вполне обычно вплоть до того момента, когда меж дробных болот Катя не узрела что-то рыжее. Огненная кучка явно выделялась среди коричнево-зеленых пейзажей местного колорита. Приблизившись, девушка распознала в рыжей куче лису. Подойдя еще ближе, стало очевидно, что животное мертво. Тушу к тому моменту уже изрядно обглодали падальщики. Они выцепили по меньшей мере половину изначальной массы трупа. Сверху летали мухи, поочередно приземляясь на открытые внутренности.

Катю интересовало, можно ли ей самой извлечь из этой лисы что-то полезное. Минут десять она ходила вокруг тела и тыкала в него палкой. Тогда она окончательно поняла, что мясо лежит здесь уже не первый день и оно бесповоротно протухло. Запах разложения выделялся такой мерзкий, что сколько его не вываривай в кипятке, проблему не исправишь. Пришлось идти дальше. Оглядываясь, Катя заметила стаю приземляющихся ворон.

“Да… опоздала. Если бы я исследовала данное направление позавчера, видимо, осталось бы то, чем можно поживиться. Но природа не ждёт. Каждому живому существу здесь нужна еда. И каждый организм занят поисками. Кто находит пищу первый, тот выживает. Сколько животных уже успело притронуться к бесхозной биомассе? Наверняка в неё вонзили зубы пару хищников, мясо поклевали несколько десятков воронов, сотни мух оставили там свои личинки, тысячи бактерий положили начало новым колониям. Это целый пир для диких обителей…

Забавно, что именно ряд животных демонстрируют в качестве стиля своей жизни абсолют культа потребления. Человек, при всей своей лени и праздности, не может прожить жизни, не произведя абсолютно ничего. Такие рамки ему выставляет общество. В то же время всё существование мясных мух сводится к исканию и потреблению готовой пищи. Или же комары… летучие поганцы! Они выживают в основном за счет ничтожной толики энергии, которую получают с капли крови жертвы…

Если поразмыслить шире, все живые существа, в той или иной форме, потребители. Причина того кроется в самом устройстве нашего мироздания. Всё дело в энтропии. Законы термодинамики гласят, что в замкнутых системах энергия всегда рассеивается и системы стремятся к неупорядоченности. Это значит, что с каждой секундой хаоса и беспорядка во вселенной становится всё больше и больше. А сама вселенная спустя многие миллиарды лет умрёт, бесповоротно превратившись в идеально однородный энергетический кисель… Иронично парадоксальная квинтэссенция абсолютного хаоса.

Но у Жизни другие планы. В фундамент её существования заложено стремление к развитию, усложнению. То есть к упорядоченности. И для этих нужд Жизнь расходует энергию извне. Тратит колоссальное количество. Подкидывает топливо в эволюцию новых видов и запитывает механизмы сохранения существующей генетической информации… Так и каждый отдельно взятый организм вынужден тем или иным образом подкармливать себя энергией извне, чтобы не распасться на атомы под давлением фундаментальной физики.”

Глава 21. День двадцать первый

Хотелось есть. Почти всё время Катя тратила на поиски еды. С этим ежедневным занятием у неё не оставалось времени и моральных сил на медитации.

“С ходом времени я перестала видеть необходимость тратить драгоценные часы дня на то, чтобы сидеть и не думать о приземлённом, размышляя о вечном.

Во-первых, у меня есть куча времени для раздумий в период скитаний по биому. И данного времени хватает, чтобы обдумать всё, о чем я могу только помыслить. На деле, без новых событий каждый день у человека остается не так много пищи для ума. В условиях информационной изоляции рано или поздно наступает предел, когда твоя жизнедеятельность становится полностью расписанной и необходимость в выстраивании новых категорий отпадает. Какой смысл порождать предположения о высшем предназначении, если ты твёрдо уверен, что твой распорядок дня от них не поменяется? Чтобы я не надумала у себя в голове, утром так и так придётся вставать, выскребывать жуков и проверять удочки. И в таком случае ты понимаешь, что все твои внутренние моральные страдания есть не более, чем пустое возмущение межатомной пустоты. Да и с осознанием бессмысленности страданий как-то и страдать перестаешь…

Быть может, если бы я переехала в лес навсегда, то актуальны оказались бы волнения за урожай в конце сезона, за запасы на зиму, за обеспечения себя человеческими благами… Но если ты знаешь, что не остаёшься тут на зиму и контекст твоего существования ограничен сегодняшним днём, то всё становится гораздо проще.

Во-вторых, само стремление людей к отсутствию