Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

– Значит ты алкоголик? – Инна нахмурилась и отодвинула свой бокал.

– Нет. Просто я понимаю для чего нужны ритуалы и могу их опустить. Вообще, знание сути помогает вычленить главное и не тратить время на то, что я называю «кудрями». Украшательства, ненужные надстройки.

– Не понимаю… – Инна все же сделала маленький глоток вина. – При чем здесь знание сути? Есть вещи, которые приняты среди людей… Наверное, они правильные…

Сергей отправил в рот кусочек мяса и запил вином.

– Действительно похоже на лето. Послевкусье, как от цветочных лепестков.

Он отрезал еще кусочек и хитро прищурился:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку? Вообще-то она старая, может быть ты ее даже знаешь…

Инна подняла брови:

– Какую?

– Про крокодилов. Ведь в древнем Египте крокодилы были священными животными и их запрещалось убивать. Все это знали и все боялись гнева богов, поэтому крокодилы были в безопасности. Но суть не в этом. Крокодилы очищали воду в Ниле и если бы их перебили, река превратилась бы в болото. Поэтому жрецы и назвали крокодилов священными.

– Обманщики… – качнула головой Инна.

– Вовсе нет. – усмехнулся Сергей. – Просто, к сожалению, далеко не все могут воспринять голую правду. Чтобы держать себя в руках и не убивать зубастых чудовищ, им нужен был доступный и понятный гнев богов, а не какая-то там экология. Зато жрецам достаточно знать про воду, то есть знать суть вещей. Ты даже представить себе не можешь, чего можно достигнуть простым пониманием сути. Кстати, никакого обмана в толковании жрецов не было – заболоченный Нил как раз и стал бы тем самым гневом богов. Никакой разницы, как назвать.

– Забавно… – Инна пригубила вино. – Но как-то унизительно для большинства.

Сергей пожал плечами.

– Унизительно для тех, кто не хочет воспринимать вещи такими, какие они есть. Я бы мог сказать заготовленную фразу в качестве тоста и звякнуть бокалами, но я предпочел тебе объяснить. Мне кажется, это честно. Ведь ты хотела, чтобы у меня не было тайн от тебя?

– Пожалуй. – кивнула Инна. – Чувствовать себя дурочкой гораздо унизительнее.

Они ели, пили и улыбались друг другу, а солнце играло в бокалах золотистыми бликами, окончательно смешивая пьянящее лето с вином.

– А ты знаешь. – вдруг улыбнулся Сергей. – В виноделии, гораздо больше магии, чем технологии.

– Ты веришь в магию? – рассмеялась Инна.

На самом деле ей было все равно во что он верит, лишь бы только верил ей. И не бросал ее одну в пустой квартире. Она отогнала тревожное воспоминание.

– Смотря что называть этим словом. Вот посмотри, как свет преломляется в вине. Правда похоже на драгоценный камень? – продолжал Сергей.

– Похоже. Но это чистая физика. Плотность там, еще что-то в этом роде, граница сред…

– А ощущение?

Инна запнулась.

– Не знаю. – честно призналась она.

– С ощущением не бывает «не знаю». Бывает «чувствую» или «не чувствую». Но даже если чувствуешь, ощущению можно не поверить. Можно посчитать его не связанным с внешним миром, принять за отголосок собственных состояний, а то и за легкую галлюцинацию. Доверять ощущению – великое искусство. Когда я смотрю, как свет играет в вине, у меня всегда создается ощущение, что оно живое. И ведь знаешь, я нашел-таки этому подтверждение!

Он с удовольствием сделал еще глоток, Инна замерла в ожидании продолжения.

– Вот представь. – Сергей вычертил пальцем на столе треугольник. – Это гора. На обоих ее склонах растет виноград, но на левом, за счет обилия солнца, он зацветает на два дня раньше, чем на правом. Так вот, сделанное из него вино через год начинает играть, то есть выделять пузырики газа. Знаешь в какой день? В тот самый, когда зацветает виноград на том склоне, где его собрали. Сделанное из винограда с правого склона, оно начнет играть настолько же позже, насколько позже там зацветет виноград.

– Ну нет. – улыбнулась девушка. – Так ты меня не проведешь. Оно начинает бродить ровно через год, вот и все. Такие процессы.

Хитринка вновь блеснула в глазах Сергея.

– Не совсем так. Виноград ведь зацветает не ровно через год. Одна зима бывает холоднее, другая теплее, да и других причин хватает, но только распустились цветки, вино начинает играть. Это факт! Виноделы его даже используют. Дело в том, что когда вино начинает играть, надо на короткий миг открыть пробку, а затем снова заткнуть горлышко. Но как узнать, в какой день какую партию открывать? Ошибиться нельзя, иначе вино испортится. Так вот, официальным индикатором является цветение винограда в том месте, где его собирали для той или иной партии напитка.

– Забавно… – тихонько сказала Инна. – Ты так красиво говоришь…

– И теперь скажи, что виноделие обходится без магии. – усмехнулся Сергей. – Разве можно не назвать мистической связь между цветущим виноградником и вином, спрятанным за темным стеклом бутылки в подземелье погреба?

Инна подняла бокал и попробовала взглянуть на вино по новому. Теперь игра света показалась ей какой-то осмысленной.

– Ой, ты меня загипнотизировал! – рассмеялась она. – Нет, правда, оно живое!

– Нужно иметь большую смелость, чтобы доверять своим ощущениям. Зато взамен можно многое получить.

– Например? – Девушка склонила голову на бок.

– Например новый мир. Если хочешь, пойдем погуляем и я тебе кое-что покажу. – улыбнулся Сергей.

– Пойдем. – вскочила Инна, но тут же вспомнила фотографию на доске объявлений и Светкины язвительные насмешки и снова села на стул. – Ой! Мне же нельзя выходить… Вообще я не знаю, что мне теперь делать. Как подумаю…

У нее на глазах навернулись слезы. Но она сдержалась. Только вздохнула.

– Почему тебе нельзя выходить?! – удивился Сергей.

Инна вздохнула и решилась рассказать о том, что случилось накануне их встречи в таинственном парке.

С этим человеком Терентьев беседовал уже час, но ясности это не прибавило. Даже наоборот, начало заводить в какие-то дремучие дебри. Эдуард Бурчуладзе, партнер покойного Георгия Суашвили, сгорбился в кресле и сжимал красивыми вставными зубами пустую трубку.

– У нее мать ведьма, точно говорю, можете верить. – Он поставил локти на стол. – Она в Сургуте людей лечит заговором, деньги за это берет. Я ее знаю, мы ездили с Георгием по делам. Один раз заходили в гости – девочку повидать. И у нее и у ее матери в глазах сидит черт. Точно говорю! – Он с тихим присвистом втянул через трубку воздух и добавил. – Дочка даже хлеще. Та уже старая – перебесилась. А девчонка одними глазами из мужика может веревки вить, что хочешь заставит сделать.

– А что именно? – вяло поинтересовался следователь.