Письмо - Хьюз Кэтрин

– Боже, Билли, как можно быть такими глупыми?

Билли вскочил на ноги и зашагал по комнате взад-вперед.

– Ты права. Я идиот. Что мне теперь делать?

Элис встала и крепко обняла его.

– Все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем. Но отцу пока лучше не говорить, – заметила она, с опаской покосившись на дверь.

Билли кивнул.

– Бедная Крисси. Когда она мне сказала, я был в таком шоке, что не мог поверить. Я просто убежал и бросил ее одну. Она, наверное, с ума сходит. Как я мог быть таким эгоистом?

Его мать была в ужасе.

– Билли! Ты должен поговорить с ней. Она же, наверное, места себе не находит! Боже правый, что за день, что за бардак!

– Ты права, мне нужно с ней увидеться. Я вел себя отвратительно.

Он стащил куртку со спинки стула и поцеловал мать в щеку.

– До скорого!

Сотрясая воскресный ужин в желудке, Билли пробежал до дома Крисси две мили. Добравшись до цели, он едва дышал, мокрая футболка прилипала к телу. Он начал было обходить дом сзади, но передумал и направился к парадному входу. Надавив на звонок со всей силы, он вдруг почувствовал страшную враждебность к доктору Скиннеру, и ему было плевать, что доктор о нем думал. За дверью радостно залаял Лео, и Билли отчаянно надеялся, что ему откроет Крисси. Увы, в коридоре раздался резкий голос ее отца.

Доктор Скиннер открыл дверь и посмотрел на него с верхней ступеньки крыльца.

– Доктор Скиннер, Крисси дома?

– Нет.

Этого Билли не ждал.

– Вот как… А вы знаете, где она?

– Нет.

– Вы знаете, когда она вернется?

– Нет.

Как же Билли ненавидел этого человека. Ценой неимоверных усилий он старался говорить спокойно.

– Тогда не могли бы вы передать ей кое-что? Впрочем, знаете, не утруждайтесь. Я подожду.

Не произнеся ни слова, доктор Скиннер захлопнул дверь и накинул цепочку.

На верху лестницы сидела Крисси и улыбалась. Она была уверена, что он вернется, но он повел себя чудовищно, и ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Она подумала, что ему не повредит поразмыслить о своем отвратительном поведении. Пусть подождет с полчаса, а потом она выйдет к нему.

Билли сидел на тротуаре и курил одну сигарету за другой, размышляя о будущем. С какой стороны он ни смотрел на него, ничего хорошего будущее не предвещало. Его девушка забеременела вне брака, ее отец на дух его не переносил, вдобавок, только что объявили войну, в которой ему придется сражаться, хотел он того или нет. Он подпрыгнул от внезапного звука шагов. Сэмюэл Скиннер нагнулся и угрожающим тоном прошептал ему на ухо:

– Она здесь, но она не хочет тебя видеть.

Билли резко обернулся.

– Что? Я вам не верю.

– Думай, что хочешь, но я говорю тебе – ты зря теряешь время. Вы, похоже, поругались – она не говорит, из-за чего, но я советую тебе отправляться домой и забыть о ней.

Билли встал и посмотрел в лицо заклятому врагу.

– Об этом вы только и мечтаете, не так ли? Но вы не знаете всего.

Билли подобрал с земли куртку.

– Передайте Крисси, я вернусь завтра.

Доктор Скиннер развернулся и пошел обратно в дом. Зайдя внутрь, он тут же окликнул дочь:

– Крисси, он ушел. Сказал, ему надоело ждать. Говорит, ты того не стоишь, и вообще, он скоро уезжает. Сказал не ждать его больше и жить своей жизнью. Знаешь, не думаю, что мы еще когда-нибудь увидим этого юношу.

Крисси застыла на лестнице, вцепившись в перила. Она не могла в это поверить. Она лишь хотела заставить его подождать немного, а теперь он ее бросил. Как это вообще было возможно? Она бросилась в ванную и склонилась над унитазом – на этот раз тошнота не имела ничего общего с ребенком, которого она носила внутри.

Глава 9

К тому моменту, как Билли вернулся домой, его мать успела убрать все горшки и сидела у камина с вязаньем. Отец уже вернулся и спал в кресле напротив нее. Элис Стирлинг прижала палец к губам, когда Билли зашел на кухню.

– Ты поговорил с ней? – шепотом спросила она.

Билли жестом позвал мать за собой в гостиную.

– Не включай свет, не успела шторы повесить. Знаю, еще не до конца стемнело, но я не хочу рисковать.

Они стояли друг напротив друга в полумраке, и Билли рассказал ей о своей встрече с доктором Скиннером.

– До чего же мерзкий тип. Не понимаю, как он попал в такую человеколюбивую профессию. Думаешь, это правда – что Крисси не хочет тебя видеть?

– Не знаю, мам. Может, и правда. Я сам вел себя крайне мерзко.

– Она придет в себя, вот увидишь. Как иначе – она же носит твоего ребенка! Просто дай ей немного времени. К тому же у нее сейчас гормоны гуляют вовсю – не забывай. Она знает, что ты приходил, и оценит это. Она поговорит с тобой, когда будет готова. А пока почему бы тебе не написать ей письмо?

– Письмо? Даже не знаю…

– Подумай об этом, Билли. На бумаге гораздо проще высказать, что ты чувствуешь. Ты можешь извиниться и рассказать ей о своих чувствах, не боясь сказать что-то не то. Можешь отправить по почте – это покажет, что ты предпринял усилие. А, что думаешь?

– Ладно, напишу завтра. Я слишком устал, чтобы сейчас об этом думать. Сегодня был ужасный день.

– Да, этот день мы все запомним надолго. А теперь помоги мне повесить оставшиеся шторы, хорошо?

– Конечно, мне все равно нужно занять чем-то руки.

Когда они закончили вешать шторы, за окном совсем стемнело и на улицах воцарилась зловещая тишина.

Билли чуть отодвинул штору и, вглядываясь в черноту, попытался различить хоть что-то среди едва очерченных теней. По всему городу соблюдалась светомаскировка.

– Ни черта не видно.

Мать на цыпочках подошла сзади и выглянула в окно.

– Знаю. Все уличные фонари выключили. Еще сказали, когда выходишь на улицу ночью, нужно прикрывать фонарик коричневой бумагой. Водителям даже запрещено включать фары.

– И это для нашей безопасности? – спросил Билли, покачав головой.

– Нужно доверять этим людям, Билли. Они знают, что делают.

– Будем надеяться, – вздохнул он, опуская штору.

Он отошел от окна и поцеловал мать в щеку.

– Пойду я спать, мам, если не возражаешь.

– Конечно! Спокойной ночи, сынок, спи крепко. Утро вечера мудренее.

Крисси сидела на полу в ванной комнате и обнимала унитаз обеими руками. Более унизительную ситуацию она с трудом могла себе представить. Ее парень больше не желал иметь с ней дела, и ей предстояло стерпеть все унижение и стыд в одиночку. От одной мысли, что придется обо всем рассказать родителям, Крисси снова вывернуло. Горло и рот жгло от желчи, мышцы живота болели. Она слышала, как внизу на кухне полушепотом разговаривают родители. Слов было не разобрать, но Крисси и так догадывалась, о чем шла речь. Доктор Скиннер наверняка ликовал, что Билли бросил ее и что он оказался прав на его счет. Услышав шаги по лестнице, Крисси замерла.

Она прислушалась и с облегчением узнала мягкие, осторожные шаги матери. Затем последовал нерешительный стук в дверь.

– Крисси? – прошептала Мэйбл. – Ты долго собираешься там сидеть? Ты не выходишь уже несколько часов.

Она выждала несколько мгновений и, когда ответа не последовало, попробовала снова.

– Крисси, милая, ты не можешь просидеть там всю ночь. Открой дверь, и мы обо всем поговорим.

Крисси продолжала хранить молчание.

– Ладно, – упрямо продолжала Мэйбл, – тогда я просто буду сидеть здесь, пока ты не будешь готова выйти из ванной. Отец, кстати, не в восторге – ему пришлось воспользоваться туалетом на заднем дворе.

На губах у Крисси заиграла чуть заметная ухмылка. Отец ненавидел выходить в туалет на улицу. Крисси попробовала подняться, но ее ноги так затекли, что она едва могла пошевелить ими. Вцепившись в раковину, она нетвердо встала, словно младенец, который делает свои первые шаги. Провозившись со щеколдой пару секунд, она дрожащими руками открыла дверь и увидела испуганное лицо матери.