Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

class="p1">Но стоило встретить Нину и понаблюдать за нею, кое-что в привычном порядке изменилось. Обрушилось, как гнилая крыша старого дома.

Дженовезе не боялась ни его, ни кого бы то ни было, и вместе с тем была не из тех, кто станет идти на уступки и компромиссы, терпеть дискомфорт ради общения с людьми, которые не сумели ее заинтересовать. Он, Сет Ридли, не нужен этой девчонке, не вызывает в ней никаких эмоций, он, Сет Ридли, как и сказал недавно Отто, не в ее световом конусе. Пожалуй, это самое точное определение, которое можно подобрать.

В тот день, когда они с Отто поговорили, Сет долго не мог уснуть, на бесконечной пленке прокручивая то, что услышал от блондина. В полной мере осознав свое положение, Сет впервые в жизни прилагал усилия, чтобы привлечь к себе чье-то внимание искусственным путем. Он запомнил каждую мелочь и собирался использовать в своих целях.

Прежний Сет воспринимал такое поведение как слабость и унижение. Нынешний усматривал в этом вызов своим способностям, необходимую борьбу на пути к желаемому. Стратегию. Он мог продолжать оставаться в стороне. А мог показать, чего стоит, попытаться произвести впечатление. Сдвинуть себя в область чьих-то интересов.

И выбрал второе.

Уже несколько раз он посетил игровые автоматы, первый вместе с Отто, остальные – сам. Пинбольный рекорд Нины вызывал отвисание челюсти. Прежде чем Сет приблизился к половине набранных ею очков, у него онемели руки и зарябило в глазах. От мелькания и вспышек сотни деталей фиолетового пинбольного поля мог случиться эпилептический припадок.

Отто хохотал. По-доброму. Но Ридли сдаваться не собирался. Все дело в тренировках. Ничего не достается с первого раза. Уж ему ли не знать?

Часами зависая в пыльном полупустом игроклубе, он постепенно поднимался в топ‑10, а в последний раз остановился на седьмом месте. Ему казалось, что пальцы больше не будут шевелиться. Просто откажутся это делать, прикидываясь ампутированными. Вот до чего доводит упрямство.

Пинбол требовал не только развитой мелкой моторики, но и отменной скорости реакции, внимательности, умения продумывать несколько ходов вперед. Игра выжимала из него все соки, но вместо них вкачивала жидкий азарт с привкусом кисло-сладкой конкуренции, еще более приятной тем, что Нина пока о ней не знала.

Берегись, Дженовезе. Появился соперник, которого у тебя никогда не было. Враг, готовый пойти на все, чтобы превзойти тебя. Вот бы увидеть ее лицо, когда однажды она обнаружит себя на втором месте в топе. За это можно отдать полжизни.

Наверное, первой реакцией будет потрясение. Все равно как увидеть нечто невозможное, нарушающее структуру бытия. Потом, конечно, злость. Заломит в висках? Вероятно. И лишь затем ее охватит безумный интерес узнать, кем является человек под ником PurpleDrag56, подвинувший ее с пьедестала.

Искать долго не придется. Ей, вероятно, подскажут.

Помимо невидимого соперничества в игровых автоматах, Сет исподволь соревновался с нею в школе, в чем позволяли обстоятельства. Среда и пятница стали его любимыми учебными днями благодаря урокам физкультуры. При совместных играх, беге, прыжках и прочих дисциплинах он больше не поддавался ей, чтобы не навлечь на себя гнев, и другим тоже не позволял.

Со стороны выглядело, будто он стремится поставить ее на место, продемонстрировать силу и превосходство, без жалости задавить, невзирая на физическое неравенство. Как тот, кто не считается с чужими слабостями и словно бы обесценивает старания, Сет скоро заслужил статус настоящего мудака. Черствого, бесчувственного и самоутверждающегося за чужой счет. Что ж, зато всем стало ясно, почему у него нет друзей, и место перестало быть вакантным в их глазах.

Ридли задавал Нине планку, в которой она нуждалась и к которой могла приблизиться. Он злил и раздражал ее, чтобы сделать сильнее. Порой его усердие обойти чужие результаты или обыграть всех на площадке выглядело довольно дико.

Но Дженовезе не удивлялась и не боялась. Она принимала это массивное препятствие как данность и штурмовала без промедлений. Немая конфронтация, которую никто не будет обсуждать, потому что ее как будто и нет, но условия которой оба приняли по умолчанию.

Должно быть, Нина осталась довольна, что ей не пришлось повторять дважды.

Когда Отто предложил заказать пиццу, Нина сразу почувствовала, что голодна.

Еще минуту назад она ни о чем таком не думала, а теперь по желудку распространялось пламя. Чтобы утихомирить его, пришлось выглушить пару стаканов воды. Но требовательный жар под солнечным сплетением все равно продолжал тлеть, норовя разгореться с новой силой. Отвлекал от работы и не давал ни на чем сосредоточиться.

Нина прикинула, когда они с Отто ели в последний раз. Кажется, это было около пяти часов назад в школьной столовой. Сэндвичи с апельсиновым соком. Довольно давно, и это все объясняло.

Сразу после уроков они направились к ней домой, где их ожидало незавершенное дело. До возвращения мамы с работы нужно было успеть перебрать кое-какой хлам, спрятанный в отцовском гараже. Чем друзья до сих пор и занимались, отвлекаясь разве что на разговоры.

Маме Нины, как и родителям Отто, не нравилось, что дети тащат домой разные вещи, которые находят непонятно где, а может, и вовсе берут без разрешения. И только отец девочки относился с пониманием и прикрывал юных искателей сокровищ. Естественно, взяв с них клятву, что ничего украденного в списках не значится.

Со временем Нина и Отто стали гораздо осторожнее в своем ремесле: предусмотрительно составляли план действий и отказывались от неоправданного риска. В какой-то момент стало очевидно, что без этого не обойтись. Если они не станут относиться к делу серьезнее, им придется его оставить. Оба этого не хотели.

Последние рейды пришлись на ночное время, и, несмотря на все предосторожности, два из них чуть не закончились погоней. Разглядывать, что они успели заграбастать, было некогда, поэтому мешки сбрасывались в кучу в дальнем углу гаража – на потом.

Наконец «потом» наступило. Нина и Отто выволокли мешки на солнечный свет и опорожнили их, со звоном вывалив содержимое на асфальтированную площадку у открытой створки гаража.

– [Lyubo-dorogo] смотреть, – заметил паренек, от восхищения неосознанно переходя на русский.

Нина кивнула, сложив руки на груди.

У их ног, словно самый желанный клад, раскинулось то, что другие посчитают бесполезным хламом. В награбленном концентрировалась эссенция их жизни. Смотреть на него было все равно что перебирать в памяти немыслимые достижения, славу былых лет. И теперь они сидели вокруг него на маленьких табуретках и сортировали, просматривая и обсуждая ценность и полезность той или иной вещицы.

Что-то отправлялось на металлолом, что-то можно было приспособить для изобретений,