Не лучший день хирурга Панкратова - Александр Корчак

– Однако пора закругляться, – поднялся, забирая со стола свою папку, Сергунов. – И помните: мы вас упреждали, доктор Панкратов. Теперь – пеняйте только на себя. – Неожиданно Сергунов замялся. – Простите, у меня еще к вам будет один, может быть, не совсем скромный вопрос. Хотелось бы задать при Дмитрии Дмитриевиче. Вы, Андрей Викторович, сегодня ночью в экстренном порядке примчались оперировать этого... этого рыночного барыгу...

– Я... он вообще-то не барыга... – растерялся ошеломленный его осведомленностью Панкратов.

– В общем, бандюгу. И видимо, весьма не бедного. Сколько его банда отстегнула вам в ваш так называемый общак?

– Ага... – наконец сообразил он. – Выходит, вы и про общак знаете?

– Наивно хранить секреты в большом коллективе. Издревле известно: если тайну знают больше двух лиц, она неизбежно становится всеобщим достоянием, – усмехнулся Сергунов.

– Идея, конечно, хорошая, но целиком утопическая, – как подготовившись к этому разговору, присоединился к нему Дмитрий Дмитриевич. – Томас Мор и Томмазо Компанелла в одном коктейле! Разве можно проконтролировать экономику? Даже на государственном уровне пока не удается. И вот наш вам совет, дорогой Андрей Викторович, прикрыть эту сомнительную инициативу, пока не поздно. Обдумаем устройство платного отделения сообща с главком. Тогда и взимайте... по таксе.

– Так ведь платные отделения только для имущих! А стариков, пенсионеров, да вот таких бедолаг – на общих нищих основаниях держать прикажите? Я ведь на их содержание дотацию из этого самого общего котла выплачиваю! – завелся Панкратов.

– Не горячитесь, доктор Панкратов, подумаем, обсудим. Удачи вам, – как бы издеваясь над ним, ласково произнес главный врач. – Ну что ж, господа, – он встал, – пора, похоже, мы с вами совсем прозаседались. Конференция, наверное, давно уже закончилась, и у меня полно народу у кабинета.

– Да и меня, похоже, тоже ждут в первом хирургическом отделении, обещал посмотреть тяжелого больного, – встал и Владимир Никифирович.

– Благодарю всех за консилиум, – несколько старомодно поклонился Дмитрий Дмитриевич.

– Присоединяюсь, – слегка склонив голову, поддержал его Кефирыч. – До новых встреч. – Он повернулся, чтобы уйти, но неожиданно остановился, повернулся: – Тьфу, тьфу, упаси и помилуй, чтобы только не по таким поводам, – произнес он фразу, как заклинание.

Панкратов в ярости заметался по кабинету,

закрыв за ними дверь, и, наконец, рухнул на мягкий диван. «Ну и разговорчики! – еле сдержался Андрей. – Сергунов весь из себя беленький и пушистый, а какие безобразия в отделении – знать не хочет! Тараканы на пищеблоке, драное белье, а из назначений – в основном активированный уголь и пурген! Дорогие лекарства – сам покупай! Как здесь без дополнительного субсидирования справиться? Так, Андрюха, снизь обороты! – притормозил он себя. – Ты все делаешь правильно, а за правду надо бороться! – Он водрузил ноги на чайный столик. Гудели родимые, а ведь никогда спортом не брезговал, тренировал конечности. – Врешь, врешь, старик, – сказал он себе. -Вспомни-ка хорошенько, когда последний раз мяч пинал, на лыжах бегал? А, позабыл уже. В прошлой какой-то жизни. – Он устало опустил веки. – Эх, пролетел на сегодня тот покладистый мужик с грыжей. Пошлю к нему Петьку, пусть все объяснит и перенесет операцию».

В кабинете было тихо. Лишь выстукивали дробью по жестяному подоконнику капли дождя, да по-весеннему попискивала какая-то смурная птаха...

– Простите, что потревожил. – В комнате стоял человек с бородой. – Дверь была открыта.

Панкратов быстро убрал ноги, нащупал под диваном туфли.

– Садитесь, господин...

– Зовите меня Амиром, так проще, хоть и не совсем верно. Правда, ложь в этом мире – все относительно.

– А я вот Панкратов, и это абсолютнейшая правда.

– Будет у тебя другое имя, – мягко улыбнулся старик. Панкратов лишь вздохнул, сил не было вдаваться в философские споры о реинкарнации, переселении душ. Да и не верил он в эту муть.

– В этой жизни, – уточнил, словно услышав его мысли, Амир. – И довольно скоро. Вы наверняка, как профессионал высшего ранга, догадываетесь о всеобщей взаимосвязи явлений? Что бы и где бы ни произошло, хотя бы малое событие -допустим, песчинка упала, – а последствия неизмеримы. Впрочем, не нам мерить.

– Состояние вашего больного тяжелое, но стабильное. -Панкратов решил закончить этот ненужный разговор, думая о предстоящей ампутации.

– Диагноз несвертываемости крови – ДВС-синдром – не подтвердился, – неожиданно проявил свои знания незнакомец.

– А вы отлично осведомлены.

– Профессия и ответственность огромная. Я должен кое-что вам рассказать.

– Простите, но у меня срочная операция. Мне сейчас крайне некогда вести даже умные разговоры. Давайте перенесем его на другое время. Человек может погибнуть.

– Бомж. Песчинка... Только и песчинка случайно не падает.

– Понимаю, на все воля Аллаха, – Панкратов поднялся, торопясь завершить разговор. – Побеседуем с вами об этом интереснейшем философском вопросе как-нибудь в другой раз, господин Амир.

– Непременно. Но и сейчас тоже. В операционной готовят больного и прекрасно справляются без вас. А ДВС отменили мы.

– Отменили?! Кто «мы»? – опешил Панкратов, соображая, кто же здесь сумасшедший – он или этот как будто бы все знающий тип.

– Помог как раз этот больной, который ждет сейчас операцию. Уверяю вас, доктор, он многое может. Не стоит пренебрегать тем, что отпускает Всевышний избранным. Вам, между прочим, тоже.

– Я хирург! И ничего большего... просто хирург, – возразил Панкратов без обычной своей задиристости. И вдруг подумал по-другому о собственной способности ставить диагноз больному. «Талант? А что это за штука такая?...»

– Сядьте поудобнее, расслабьтесь. Не беспокойтесь, нам никто не помешает, уверяю вас. Дверь заперта изнутри. -Панкратов в самом деле увидел поблескивающий в скважине ключ с клеенчатой биркой на обрывке бинта. Глядя на поблескивающий предмет, он внезапно ощутил, как сильно устали его глаза. Как ноет от усталости каждая мышца, каждая клеточка тела – ни глаза открыть, ни пальцем пошевелить.

– Хорошо, теперь отдыхайте, – распорядился незнакомец, -а я буду говорить. – Он произнес что-то на неизвестном языке. Теплая волна накрыла Панкратова, прогоняя тяжелую усталость и окутывая его легкостью и блаженством. В эту легкость, как в чащу с хрустально прозрачной водой, капали слова:

– Доктор, юноша, чье сердце вы сегодня держали в руках, наследник чрезвычайно древней и могущественной династии. Вы, доктор, сегодня стояли в королевской крови.

– Откуда вы? – силясь, открыть глаза, спросил его Андрей.

– Из мира тайного могущества и нераскрытых тайн.

– Это, по крайней мере, очень все странно, позвольте усомниться. Простите. Я не верю вам.

– Ну, хорошо, – абсолютно дружелюбно произнес незнакомец. – Попробую вас переубедить. Скажите честно, доктор, смогли бы вы противостоять синдрому ДВС, да еще на расстоянии?

– Это невозможно даже и не на расстоянии. Это – инфаркт для хирурга. Не просто ощущать свою беспомощность.

– Особенно тому, кто рожден для помощи. Я же сказал вам, что вы одарены свыше. Сегодня, когда произошла беда, нам удалось выяснить, кто в этом городе способен помочь Его Величеству. Поэтому мы обратились к вам.

– Ах вот кто мне сегодня звонил. Значит, это были вы? Но по каким каналам вам сообщили о моих выдающихся дарованиях? И кто это сделал? – Ему удалось даже усмехнуться.

– Могу вас успокоить, не по каналам спецслужб и ФСБ, как вы об этом думаете. У нас другие информационные системы.

– Ах, ну конечно, звезды.

– Звезды тоже. И люди, сопричастные звездам. Они указали на вас. Я хочу, чтобы вы поняли, что сегодня произошло, доктор. – Амир встал во весь свой рост. Он оказался высоким. Повернувшись к Панкратову, он торжественно произнес:

– Сегодня вы посвящены в главного хранителя принца. Отныне именно эта забота станет вашей главной потребностью. Вы будете охранять его на пределе своих сил и уменья. А они у вас безграничны. Может быть, не все еще раскрыты, но обещаю, мы вам поможем.

– Спасибо, но у меня вообще-то своих дел полно. – Андрей провалился в какую-то золотую голубизну, состоящую из моря, песка, пальм, ярких сладкоголосых птиц и груды драгоценных камней, осыпавшей неведомый обелиск...

– Отдохнули? Просыпайтесь. Я периодически буду наведываться к вам. И запомните – все в мире неспроста.

«Господи! Все-таки уснул! – вскочил Панкратов, глянул с недоверием на свои старательные часы. Тряхнув их, приложил к уху – тикают как обычно! Спал-то всего-навсего две минуты, а кажется... – Однако хорошо выспался. И главное, что-то весьма важное засело в бестолковке. Что это? А-а-а, вспомнил. Все неспроста в этом мире. Ведь верно, черт подери!»