Русская угроза (сборник) - Андрей Кивинов

– «Холодок» кончился, – по-детски обиженным голосом пожаловался Дима, – обидно, только присели.

– Как кончился? Флаконов двадцать было.

– Все пусто… Автолавка только завтра приедет. Городские могли бы с собой из Питера привезти. Не люблю халявщиков.

Да, согласен. Неудобно получилось…

– Чего пить-то будем? – чуть не хныча, спросил тракторист.

– У Таньки есть. Она пять флаконов взяла. Сам видел.

– Танька не даст. Даже в долг. Только за деньги.

– Так надо денег найти.

– Где?

Пауза.

– Давай тачку продадим.

– Какую тачку?

– Городских. У них хорошая тачка, резина новая. Вмиг уйдет.

– Как это продадим? А ежели не отдадут?

– ТАК МЫ ИХ, ТИПА, ЭТО… ГРОХНЕМ…

Последняя реплика была сказана парнишкой в ватнике совершенно будничным, трезвым тоном, без тени иронии. Будто предложение сходить за грибами. Любопытно, а что на местном диалекте означает слово «грохнем»? То же самое, что и на нашем? Или все-таки что-то менее брутальное?

– А чо, дело говоришь, – оживившись, поддержал рыжий, – голова.

– Ну дык, – не без гордости согласился собеседник.

– А как валить будем?

– Да вон, хотя бы балясиной. Ты их вымани из клуба. Покурить там, или еще что. А я встречу. За минуту управимся.

– Лады.

– Зови их.

– Ага.

Шаги, скрип двери. Я, словно диверсант, приподнял голову. Со словом «грохнем» разобрались, теперь на повестке дня – балясина. Скорей всего, что-то тяжелое и объемное.

Паренек в ватнике хладнокровно выламывал из покосившихся клубных перил массивную опору, напоминавшую ножку рояля.

Чертовщина какая-то… Они чего, на полном серьезе собираются нас убить и продать машину за пять пузырьков какой-то отравы? Да кому они ее продадут? Ночью, в деревне? Нет-нет, по-моему, это тяжкие последствия «Холодка». Все слишком просто до нереальности. Точно, это глюки. Иного не может быть. Ведь обещал же себе, что не буду пить…

Выломав балясину, парень отошел за сортир и притаился, положив орудие на плечо.

Я ущипнул себя за палец. Больно. Нет, не глюки.

Вой собаки. Полная луна. Полнолуние. Время темных сил.

Неужели это правда?..

Голос сильно пьяного Никиты. Шаги, скрип дверей.

– Ну, чего за проблемы?

Жердь соскочила с плеча и заняла боевую позицию. Тракторист тащил Никиту к сортиру.

– Пойдем, чего покажу… А где твой кореш?

Кореш протрезвел быстрее, чем в самом фирменном пятизвездочном вытрезвителе. Что неудивительно. Происходящее все-таки было правдой.

– Не знаю… Вышел куда-то. Может, в тачке.

До гальюна два шага, один…

Ч-ч-черт!

Я вскочил и, словно Джеки Чан, прыгнул сзади на парня с жердью. Но немного не рассчитал прыжок и промахнулся, лишь слегка зацепив. Но этого хватило, чтобы нарушить планы врага. Тяжелая балясина обрушилась не на темечко несчастного Никиты, а на его хлипкое плечо.

Никита рухнул как срубленная одним ударом березка, не успев произнести даже «блин». Я устоял на ногах и, пока соперник поднимал балясину для второй попытки, въехал ему головой в живот. Фермер, не отпуская орудия, согнулся в поясе, а затем осел на пятую точку, простонав: «Во, бля…»

Я повернулся к рыжему. Тот не ожидал засады и в честный поединок вступать не решился. Попятился назад и скрылся за дверью клуба с криком: «Наших бьют!»

У меня оставался единственный выход. Пока первый боец пытался подняться, я взвалил на себя стонущего от боли Никиту, благо весил он, несмотря на пузо, не больше семидесяти кило, и, согнувшись, устремился за клуб, к полю с высокой травой. Лучше смыться. Кто знает этих местных? Сначала затопчут, а после разбираться станут. Или не станут.

Я успел дотянуть вовремя. Когда за спиной послышались возбужденные голоса, я уронил Никитушку наземь и, тяжело дыша, зажал ему рот ладонью, чтобы он не брякнул чего-нибудь сдуру. Высокая трава и темнота скрыла нас от чужих глаз, и можно слегка перевести дух. Но не тут-то было…

– Они туда побежали… В поле! Я видел!

– Давай за ними, далеко не уйдут!

– Егорыч, тащ-щы ружье! Мужики, сюды! Трезор, искать! Ату!

Клянусь, последняя фраза принадлежала Никитиному однополчанину. Я выглянул из-за укрытия. Луна, светившая ярко, словно фара мотоцикла, позволила мне увидеть происходящее. Так и есть. Валера с вилами в руке стоял во главе десятка деревенских и внимательно вглядывался в поле. Через минуту к ним присоединился еще один человек. С ружьем. Кажется, это был лейтенант.

– Трезор, искать! Ату, Трезор! Чужой!

Трезор найдет! Он, наверно, тоже «Холодок» лакает. Я прям вижу, как у него желтеют глаза и вылезают клыки.

Они что, всей деревней из психушки сбежали? Или вирус подцепили, как в «Резиденте»?

– Мужики, ломайте забор! Берите колья!

– А кого ловим?!

– Петухи взбунтовались! На паханов поперли!

Какие петухи? Не видел я тут никаких петухов… «Люди у нас хорошие, места красивые…»! Только с головушками проблемы. Или мухоморов объелись. Н-да, кандидату тут непочатый край работы. Для начала всех вылечить.

Однако рассуждениям на тему умственных отклонений жителей Задорья сейчас не место и не время. Ноги бы унести от хороших людей. Дожить до рассвета. Дотянуть до леса. Там темно, не найдут.

Под руку подвернулся камень, что есть силы я швырнул его подальше. Камень попал точно в канаву с водой, послышался всплеск. Собака с лаем бросилась в сторону. Лейтенант вскинул ружье и пальнул на звук.

– Попал?

– Сейчас узнаем.

– Мужики, окружай поле!

– Подпалить бы! Сами вылезут! В машине бензин есть!

Вот это съездили в командировочку, заработали денежков. Чтоб еще хоть раз в жизни я взялся за кого-нибудь агитировать. Под дулом автомата не пойду. Даже за самого распрекрасного кандидата, платящего нефтедолларами.

Боец, если честно, из меня еще тот. От службы в армии уберегла военная кафедра, и воевать в горячих точках не доводилось. И вообще воевать. Придется срочно вспоминать учебные фильмы типа «Рэмбо» и «Спецназ». «Участок» вряд ли пригодится.

Никита подал признаки жизни. Попытался что-то промычать, но я не убирал ладони с его мокрого рта. Возможно, у него перебита ключица, слишком сильный был удар этой, как ее – балясиной. В любом случае, едва я отпущу ладонь, он заорет, и нам крышка. Остается один выход. Левой рукой я вытащил из джинсов листовку, скомкал ее и засунул в рот другу, словно кляп. Будь программа у кандидата поменьше и, соответственно, листовка поуже, затея оказалась бы бесполезной. Затем быстро снял ремень и связал Никите руки за спиной, чтобы он не вырвал кляп. Ничего, после еще спасибо скажет.

Подниматься из травы я не рискнул, предательница луна светит не только нам, но и добрым людям с ружьями и балясинами. Кое-как пополз к лесу, взяв Никиту на буксир за шиворот. Со скоростью два метра в минуту. До ближайшей березы метров пятьдесят, нетрудно посчитать, сколько времени уйдет на дорогу. Много. Очень много… Даже прогулочным шагом они дойдут быстрее. А они идут! Красиво идут. Шеренгой. Флага только не хватает. «Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь…»

В ноздрю попадает травина, я успеваю зажать рот, но чихнуть беззвучно не удается. Через секунду гремит еще один выстрел. Громко, аж заложило уши. На затылок осыпаются лепестки иван-чая. Метко бьет. С поля взлетают потревоженные птахи. «Если диарея застала вас врасплох…» Зря не дослушал рекламу. Кажется, застала…

– Да они не там, Егорыч! Не пали зря.

– Вроде шевельнулся кто-то…

– Да это дрозд.

Да, да! Это дрозд! Егорыч, не надо больше сюда стрелять!

В любом случае, выстрел придал мне новые силы. Никита таращит на меня глаза словно рак, на хвост которого наехал трактор. Представляю его состояние. Ситуация даже на трезвую голову выглядит потешно, а уж после трех-четырех стаканов «Холодка»…

Ров. С полметра глубиной. На дне вода. Вряд ли мелиорация – скорей, естественного происхождения. Либо инопланетяне вырыли – круги на полях. Я скатываюсь сам, после стягиваю друга. Все, силы закончились. Вытащить Никитушку на ту сторону я уже не смогу. Знал бы, что такое случится, год ходил бы в тренажерный зал. Игра на очень высоком уровне сложности. Ах, если бы игра…

А шеренга идет. И нет у меня пулемета. Здесь вам не игрушки компьютерные, когда у героя за поясом целый арсенал вплоть до ракеты «земля – воздух».

Поднимается ветер. Я с надеждой смотрю на небо. Если луна сгинет за тучей, мы спасены. Вряд ли у них есть прожекторы и приборы ночного видения.

Спаси, земля русская!

Туча наползает. Но слишком вяло. Прибавь, родная, прибавь… Опять гармошка. Стиви Уандер. «Я звоню, чтобы сказать, что люблю тебя».

Шелест травы, тяжелый топот кирзачей о землю. Все ближе и ближе к канаве. В двух шагах, в одном… Я уже вижу страшную тень. Затем черный силуэт на фоне красиво мерцающих звезд. Отблеск луны на заточенных, как штык, вилах. Это же оборотень! Натуральный вервольф! Вжимаюсь в ров, накрыв собой пытающегося вырваться Никиту. Еще секунда – и хороший парень нас увидит, чтобы сказать, что любит. Вот так граждане и пропадают без вести без особых на то причин. Иронический детектив.