Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл

Улмо же, по совету Валар, пришел к берегам Средиземья и заговорил с эльдар, которые ожидали там, взирая на темные волны; и благодаря словам его и музыке, что сыграл Улмо для эльфов на рогах из раковин, страх эльфов перед морем сменился скорее желанием. Тогда Улмо сдвинул с места остров, что издавна одиноко возвышался посреди моря, равно удаленный и от тех, и от других берегов – возвышался с тех самых пор, как рухнул Иллуин и разыгралась буря; и, с помощью своих слуг, повлек его, точно могучий корабль, и установил его в заливе Балар, куда впадал Сирион. Тогда ваньяр и нолдор взошли на тот остров и были повлечены через море, и так, наконец, они достигли протяженных берегов у подножия гор Амана, и вступили в Валинор, и обрели радушный прием в благословенном краю. Однако восточный мыс острова, глубоко ушедший в землю на мелководье близ устьев Сириона, отломился и остался на месте. Говорят, то был остров Балар, куда после часто приходил Оссэ.

Но телери все еще оставались в Средиземье; они жили в Западном Белерианде, далеко от моря, и не услышали они в срок призыва Улмо; многие же все еще разыскивали Эльвэ, своего повелителя, а без него не желали уходить. Когда же узнали они, что Ингвэ и Финвэ, и народы их ушли, тогда многие телери заторопились к берегам Белерианда и поселились близ устьев Сириона, тоскуя по своим ушедшим друзьям; они избрали своим королем Олвэ, брата Эльвэ. Долго оставались они у берегов западного моря; и явились к ним Оссэ и Уинен, и покровительствовали им, и Оссэ наставлял их, восседая на скале у самого края земли; от него переняли телери всевозможные познания о море и музыку моря. Вот так случилось, что телери, которые с самого начала любили воду и пели прекраснее всех эльфов, были впоследствии очарованы морями, и в песнях их зазвучал шум накатывающих на берег волн.

Когда же минуло много лет, Улмо внял просьбам нолдор и короля их Финвэ, которые горевали, разлучившись столь надолго с телери, и уговаривали Улмо переправить их в Аман, если только те пожелают прийти. И теперь в большинстве своем они и впрямь хотели того; но велико было горе Оссэ, когда Улмо вернулся к берегам Белерианда, чтобы увезти эльфов прочь, в Валинор. Ибо заботе Оссэ вверены были моря Средиземья и побережья Ближних земель, и не рад он был, что не зазвучат более в его владениях голоса телери. Некоторых убедил он остаться: то были фалатрим, эльфы Фаласа, что в последующие дни жили в гаванях Бритомбар и Эгларест – первые мореходы Средиземья и первые созидатели кораблей. Правил ими Кирдан Корабел.

Родичи же и друзья Эльвэ Синголло тоже остались в Ближних землях, продолжая разыскивать его, хотя и готовы были уйти в Валинор к свету Дерев, если бы только Улмо и Олвэ согласились задержаться подольше. Но Олвэ стремился уйти; и, наконец, большинство телери взошли на остров, и Улмо увез их далеко прочь. А друзья Эльвэ поневоле остались; с тех пор они называли себя эглат, Покинутый Народ. Они охотнее селились среди лесов и холмов Белерианда, нежели у моря, ибо вид моря будил в них грусть; однако мечта об Амане всегда жила в их сердцах.

Когда же Эльвэ очнулся от долгого забытья, он покинул Нан Эльмот вместе с Мелиан, и они поселились в лесах в самом сердце Белерианда. Хоть и велико было прежде желание Эльвэ увидеть вновь свет Дерев, в лице Мелиан сиял для него свет Амана, отраженный как в незамутненном зеркале; и в том сиянии находил он отраду. Радостно встретил Эльвэ его народ, и изумлялись эльфы: ибо и раньше был он прекрасен и величав, а теперь предстал их взорам словно бы владыка из рода Майар: ростом превосходил он всех Детей Илуватара, темным серебром отливали его кудри, и высокий жребий уготовила ему судьба.

А Оссэ последовал за народом Олвэ; когда же вошли они в залив Эльдамар (а это и есть Эльфландия), Оссэ воззвал к ним, и эльфы узнали его голос и умолили Улмо остановиться. И Улмо исполнил их просьбу: по его воле Оссэ утвердил и укрепил остров в основании морского дна. С тем большей охотой сделал это Улмо, что ясно читал он в сердцах телери; и некогда на совете он отговаривал Валар призывать эльфов в Валинор, полагая, что для квенди лучше остаться в Средиземье. Недовольны были Валар тем, что он содеял; и опечалился Финвэ, что не пришли телери, и опечалился еще более, узнав, что Эльвэ был покинут в Средиземье; и понял, что не увидится с ним снова, иначе как в чертогах Мандоса. Однако остров более не сдвигали с места: одиноко возвышался он в заливе Эльдамар, и назвали его Тол Эрессеа, Одинокий остров. Там и поселились телери, как того пожелали, под небесными звездами, и однако ж оттуда открывался их взорам Аман и не знающий смерти берег. Потому же, что долго жили телери отдельно от других на Одиноком острове, речь их сделалась непохожей на язык ваньяр и нолдор.

А ваньяр и нолдор Валар дали в удел многие земли. Но даже среди ярких цветов в садах Валинора, в зареве Дерев, порою тосковали эльфы по свету звезд; и тогда была проделана брешь в могучих стенах гор Пелори. Там, в глубокой долине, что сбегала к самому морю, эльдар воздвигли высокий зеленый холм и назвали его Туна. С запада озарял его свет Дерев, потому тень он неизменно отбрасывал к востоку; а с востока открывался залив Эльфландии, и Одинокий остров, и Тенистые моря. Так сквозь Ущелье Света, Калакирья, струилось сияние Благословенных Земель, и темные волны вспыхивали золотом и серебром; и свет изливался на Одинокий остров, и его западные берега стали зелены и прекрасны. Впервые к востоку от гор Амана там расцвели цветы.

На вершине холма Туна был возведен город эльфов, белокаменные стены и террасы Тириона; самой высокой из его башен стала Башня Ингвэ, Миндон Эльдалиэва, и далеко светил луч ее серебряного маяка, пронзая морские туманы. Но немногим смертным мореходам доводилось видеть его трепетный свет. Ваньяр и нолдор долго жили в дружбе в Тирионе на холме Туна. И поскольку более всех сокровищ Валинора полюбилось им Белое Древо, Йаванна создала для них меньшее дерево, во всем подобное Тельпериону, только не давало оно света. На языке синдарин звалось оно Галатилион. Это дерево посажено было во дворе у подножия башни Миндон, и цвело там; побеги же его рассадили по всему Эльдамару. Один из них после высажен был на Тол Эрессеа, и прижился там, и назван был Келеборн. От него-то, как говорится в других сказаниях, в свой срок взят был Нимлот, Белое Древо Нуменора.

Манвэ и Варда более всего любили ваньяр, Дивных эльфов; Аулэ же предпочитал нолдор; и сам Аулэ, и его народ часто приходили к ним. Великие знания и искусство обрели нолдор, но не иссякала их неуемная жажда новых знаний, и вскоре во многом превзошли они своих учителей. Речь их непрестанно менялась, ибо велика была любовь нолдор к слову, и постоянно стремились они подобрать более точные названия всему, что знали и о чем помышляли. И так случилось, что каменщики дома Финвэ, трудясь в горных каменоломнях (ибо в радость им было возводить высокие башни), первыми нашли драгоценные кристаллы земли, и добыли их бесчисленное множество; и придумали орудия для обработки и огранки камней, и придали им многие формы. Не копили они самоцветы, но раздавали их направо и налево, работой своей умножая великолепие всего Валинора.

Впоследствии нолдор возвратились в Средиземье, и предание это повествует главным образом об их деяниях, потому должно назвать здесь имена их правителей в той форме, как звучали они позже на языке эльфов Белерианда, а также поведать и о родстве их.

Финвэ был королем нолдор. Сыновья его звались Феанор, Финголфин и Финарфин; но матерью Феанора была Мириэль Сериндэ, в то время как матерью Финголфина и Финарфина стала Индис из народа ваньяр. Не было равных Феанору в искусстве слова и в мастерстве; и знанием превосходил он своих братьев; дух его пылал огнем. Финголфин был самым сильным, самым стойким и отважным. Финарфин же был прекраснее всех, и наделен к тому же мудрым сердцем; впоследствии он сдружился с сыновьями Олвэ, правителя телери, и взял в жены Эарвен, деву-лебедь из Алквалондэ, дочь Олвэ.