Забытая королева (ЛП) - Вудс Эдриенн

Я видел того Ночного Злодея, что унёс моего сына. Его шрам на глазу выделялся на фоне белоснежной чешуи.

Жако взлетел в небо. План был продуман до мелочей, сети расставлены.

Сегодня чудовище погибнет медленной, мучительной смертью.

Моя ненависть к этому чудовищу насыщала проклятье.

Он должен умереть, но прежде — заплатить за содеянное.

Жако летел быстро и стремительно. Я оглянулся через плечо.

Тварь следовала за нами.

Никто из нас не проронил ни слова о ловушке впереди, но как только мы пролетели контрольную точку, сети были выпущены, и у чудовища не было времени увернуться.

Он рухнул на землю.

Жако развернулся. Нам нужно было добить этого монстра, пока он слаб. Дальше он очнётся уже в подземелье.

Я приметил место, где он упал, повалив несколько деревьев.

В темноте, рыча и воя, он пытался выпутаться из сетей.

Жако приземлился, и я соскользнул с его крыла.

Я снял шлем и уже собирался нанести удар. Я хотел убить его прямо здесь и сейчас.

Тьма и ненависть поглотили меня. Проклятье только усиливало эти эмоции. Я уже мысленно представлял, как пробью клинком череп чудовища одним смертельным ударом.

— Милорд, остановитесь! — окликнул меня Жако, но я не послушал.

Пара рук схватила меня сзади, не давая вонзить клинок.

— Отпусти!

— Стойте, — сказал Жако человеческим голосом. — Смотрите, там ваш сын.

Тьма мгновенно испарилась, и я сразу же увидел.

— Альберт, — выдохнул я.

Он был придавлен тушей чудовища.

Жако приблизился к нему и нащупал пульс.

— Жив, но едва-едва, — сообщил он.

— Ему нужна помощь Ласточкокрылого.

— Нет, у него есть я. Дайте мне исцелить его, — подало голос чудовище.

— У тебя нет целительских способностей.

— Прикосновение Ласточкокрылого не исцелит его. А моё может, — прорычал Ночной Злодей, и его тело начало исчезать.

Я был ошеломлён, наблюдая, как тот принимает человеческий облик. Нет, это невозможно. Гвен говорила, что если они отказываются от второй ипостаси, то теряют возможность обращаться.

— Держись, — сказал он и прямо у меня на глазах разрезал себе грудь. Какого чёрта здесь происходит?

Крича от боли, он погрузил ладонь в свою грудь и затем вынул что-то.

Он держал что-то кровавое. Пульсирующее.

— Жако, что это?

Я хотел остановить его, когда он направился к Альберту с кинжалом во второй руке, но Жако встал у меня на пути.

Его глаза были полны ужаса и шока.

— Он же убьёт его!

— Нет, не убьёт. Я ещё никогда такого не видел.

— Что он творит?

— Успокойтесь, милорд, с вашим сыном всё будет в порядке. Просто позвольте ему сделать то, что он задумал.

— Нет, я не могу позволить ему убить моего сына!

Жако загородил мне обзор и оттащил подальше.

— Альберт, Альберт! — кричал я.

Я пытался сопротивляться, но мой дракон даже не почувствовал ударов. Он держал меня, пока всё не закончилось.

Мы сражались против своих же сыновей.

Ни один из них не был убит. Они сами были мятежниками.

Почему? За что он так со мной поступил?

— Мы должны предупредить остальных, — слова Жако совпали с моими мыслями.

Он схватил меня и обернулся драконом на бегу, забросил себе на спину, и мы полетели к тому месту, где шёл бой.

— Остановитесь! — прогремел Жако. Он повторил это несколько раз, прежде чем с грохотом приземлиться.

— Мы сражаемся против кронпринцев, — крикнул я. — Магнус, Норманд, это Калеб и Гельмут. Пожалуйста, нам нужно прекратить войну.

Все замерли. Многие из Хроматических драконов в человеческом облике вновь превратились в драконов и улетели в ночное небо.

Всё было кончено. Но не так, как я ожидал.

Мой сын оказался жив, и он выступал на стороне мятежников. Почему?

Я ещё никогда не испытывали ничего подобного — смесь гнева, обиды и облегчения.

Я смотрел на них обоих — на кислотного дракона в облике человека и на своего собственного сына, лежащих на койках напротив друг друга.

Жако сидел рядом со мной.

— Я ничего не понимаю. Что он сделал с Альбертом?

— Ваш сын не погиб, милорд. Это старая легенда. Мы не верили, что это может быть правдой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что за легенда?

— О том, что дракон может поделиться своей сущностью с человеком. Или, как в данном случае, со своим наездником.

— Ой, да ладно тебе, Жако, ты же не хочешь сказать, что этот кислотник — дракон Альберта?

— Милорд, я могу быть откровенен?

— Конечно.

— Кронпринц не раз делился с вами своими предположениями. Но вы никогда его не слушали. Ночной Злодей не убил его, он помог Альберту реализовать свой план.

— Нет, — я замотал головой. — Я не верю. Он был похищен, взят в плен мятежниками. Ему промыли мозги. Мой сын никогда бы не пошёл против меня.

— Пошёл бы, если бы счёл, что других вариантов нет. Вы всю жизнь учили его, что не бывает настоящего мира без войны.

— Но мы ведь мы смогли установить мир, Жако. Ты сам говорил, что с Хроматическими драконами невозможно договориться. Им нельзя доверять.

— Я ошибался.

— Нет. Я отказываюсь в это верить.

— Он дал вашему сыну кусочек своего сердца. Знаете ли вы, что на самом деле это значит? Это не какая-то мелочь, милорд. Для драконов это акт самопожертвования. А значит, теперь он не сможет жить без кронпринца.

— Нет, Альберта просто обманули. Это не могло быть его планом. Ночной Злодей просто использовал на нём свою магию. Да, в этом всё дело. Как только дракон очнётся, брось его к остальным. И пусть молится всем богам, чтобы мой сын выжил.

Я поднялся и направился к двери, но напоследок задержался и бросил ещё один взгляд на Альберта. Мальчик уже выглядел намного лучше, он явно шёл на поправку. Скоро он очнётся.

Это всё какой-то бред. Кислотник не может быть его драконом. Да и сам Альберт прекрасно понимал, что пойти против короля — это государственная измена. Он бы не пошёл на такое.

Прошло ещё несколько дней, прежде чем кислотник очнулся. Он отказывался отвечать на мои расспросы, и я велел бросить его в подземелья.

Делила приходила. Я спросил её, знала ли она что-нибудь, но она тоже ничего не ответила.

Впрочем, я прочитал ответ по её глазам. Всё она знала. Альберт ничего от неё не скрывал. Он определённо рассказал ей о своих планах. Нет, его похитили и промыли мозги.

Затем пришёл Норманд.

Он хотел переговорить наедине, и мы направились в зал совещаний.

Он был мертвенно-бледный. Неужели Гельмут погиб?

— Что случилось?

— Он очнулся.

— Гельмут? — спросил я.

Норманд кивнул и посмотрел на меня. Его желваки ходили ходуном.

— Его похитили и промыли мозги, как и Альберту, верно?

Норманд не ответил, я заметил в его глазах слёзы. Но тут он поднял на меня недоумённый взгляд.

— Что?

— Их же всех похитили, правда?

— Нет, Луи. Они действительно были мятежниками. Наши сыновья пошли против нас, чтобы освободить всех драконов, не только Металлических. Они стали наездниками Хроматических драконов. У Гельмута огнедышащий, у этого вида тоже есть какое-то название… А у твоего сына плюющийся кислотой.

— Что за чушь.

— Нет, мы просто не слушали их, когда они пытались нас убедить. Ты сам проходил через это со своим отцом, но заставить его увидеть правду было невозможно. А теперь мы повторяем ту же ошибку с Хроматическими драконами.

— Я не стану подписывать соглашение с этими тварями. Посмотри, что стало с Пейей.

— Это из-за нас, а не из-за них.

— Нет, они нападали по приказу наших сыновей. Я уже совсем ничего не понимаю. Почему они так с нами поступили?

— Когда он очнётся, ты должен выслушать его, Луи. Это всё, что я могу сказать, — он поднялся и ушёл.

Я остался сидеть один.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Его не переманили обманом. Он сам начал это восстание. Зачем? Чтобы дать свободу всем драконам?

Его мать не поверила бы во всё это ни на секунду. Или поверила бы? Я так запутался, что уже и не знаю, чему верить.