Сидус. Вида своего первый (СИ) - Сугралинов Данияр

Альфредо, лысый мужик с бычьей шеей, пытавшийся проткнуть Грега в космопорте, усердствовал больше всех, раздавая удары дубинкой направо и налево:

— Шевелитесь! Живее! По местам!

У Грега в это время сработал комм, оттуда донесся незнакомый женский голос:

— Грег, вижу пассажирский шаттл. Маневрирует недалеко от нас. Запрашивает капитана, требует выйти из зоны гиперпрыжка. Типа мы дрейфуем в их сторону, а у них точка входа в расчетах вбита намертво, не могут сменить.

— Так отвалите от него, — приказал Грег.

— Капитанский ключ у тебя, двигатели ты велел погасить. Что делать-то?

— Твою мать, Крисси! Жди! Сейчас приду.

То, что с мечтой о Сидусе можно расстаться, стало ясно, когда пират только начал озвучивать «варианты». Ни один меня не устраивал.

Грег как раз вознамерился уходить, и, возможно, другого шанса не представится. Ирвин стоял за спиной, подручные Головы подгоняли работяг, а те, обтекая нас с Грегом, устремлялись в коридор с каютами.

Прикинув расстояние до других противников и оценив свои шансы, я решил рискнуть и окликнул:

— Эй, Грег!

Тот повернул голову, и тут я нанес короткий удар протезом под ребра — прием, отработанный не на одном соседе-бузотере. Ожидаемо его силовой мод сработал, усилив кожный покров.

Грег ухмыльнулся, склонил голову:

— Сюрприз! А сейчас посмотрим, сдюжишь ли ты…

Не дав договорить, я врезал ему ребром ладони по шее сбоку. Громила моментально отключился, и не помог ему силовой мод, который, как я и рассчитывал, оказался низшего класса. Такие защищают только от одного удара, а потом им нужно несколько секунд на перезарядку. Да и укрепляют они только точку удара, а не все тело.

Грег начал заваливаться на бок, а я рывком подхватил его, приобнял протезом так, словно вел подвыпившего друга из бара. Если бы дело происходило на Земле, потребовалась бы масса усилий, чтобы удержать такую тушу.

Покушение на Голову заметил только Ирвин — кают-компания уже почти опустела, а спешившие по каютам работяги не оборачивались. Я ждал, что сосед испугается еще больше, но он, показав взглядом куда-то вниз, прошипел:

— Ствол! Мастер-ключ!

Отпустив Грега, я выхватил бластер из его кобуры на бедре (не иначе как отобрал у охранника) и отнял мастер-ключ. Завалиться Грег не успел, и я повел-потащил его к выходу из отсека.

На виске пульсировала венка, отбивая ритм плана: «Выбраться, заблокировать отсек вместе с пристяжью Грега, добраться до капитанского мостика, запереться там, подать сигнал бедствия. Если повезет, разобраться с автопилотом, сменить маршрут с Эроса на Цереру… Стоп. А стоит ли…»

Додумать не успел, сзади донесся крик Альфредо:

— Шевели задницей!

Следом раздался хлопок, и какая-то женщина возмущенно вскрикнула.

Я продолжал идти, откинув лишние мысли. Ирвин увязался следом.

— Эй, Голова! — закричал кто-то. — Куда это ты ведешь вояку? Народ загнали по норам, идем подписывать контракты!

Пришлось ускориться, считая удары частящего сердца.

— Стоять, жирдяй! — закричал кто-то еще, по всей вероятности, обращаясь к Ирвину. — Куда собрался? Сказали — по каютам! Ждешь особого приглашения?

Горовиц отстал, замямлил что-то, но, похоже, получил в зубы, потому что запнулся и вскрикнул.

Невесомость была на моей стороне, облегчая тушу Головы — тот был нужен как заложник, но ботинки Грега с магнитной подошвой цеплялись за ребристое покрытие. Даже слепой бы понял, что ноги Грега волочатся по полу. Кричавший слепым не был.

— Голова? Твою мать… Эй! Слышь, как там тебя! Райли!

Сзади послышался лязг быстрых шагов. Чувствуя, как волосы на загривке встают дыбом, я остановился и, прикрываясь телом Грега, развернулся. Мне удалось рассмотреть кричавшего — это был чернявый бородач, которого я видел в космопорте. В руке он сжимал бластер и целился мне в лоб.

Не теряя времени, я тоже наставил на него ствол и заорал:

— Бросить оружие! Мордой в пол! Стреляю на счет «три»! Один-два-т…

Мужчина сверкнул золотым зубом и поднял свою пушку дулом вверх:

— Эй, полегче… Мужик, спокойно! Отпусти Грега, и мы поговорим…

Ага, сейчас. Я подумал, что если отбросить бесчувственное тело прямо на чернявого, то есть шанс выскочить из отсека и заблокировать дверь мастер-ключом. Но с капитанского мостика его блок отменят, а без Грега в качестве заложника план провалится — меня просто не пустят на капитанский мостик.

Но все мои расчеты пошли прахом. Не успел я даже мысль додумать, как случилось непредвиденное. Грег вдруг оклемался! Я почувствовал, как бугай зашевелился под моей рукой, хотя удара по шее должно было хватить, чтобы он провалялся в отключке не меньше получаса. Пират нечленораздельно замычал и принялся сучить ногами, а из его комма раздался приглушенный голос с паническими нотками:

— Грег! Грег! Тот шаттл собрался прыгать! Нас может зацепить!

Лихорадочно соображая, что же предпринять, я подался вперед и рефлекторно замахнулся, чтобы врезать рукоятью бластера по затылку, но тут снова вмешалась судьба — и сам пол трепыхнулся под ногами, будто мир перевернулся вверх тормашками. Как же не вовремя!

Не успевший отманеврировать космолайнер тряхнуло так, что я не устоял на ногах и рухнул на завалившегося ничком Грега. Удержаться не удалось никому, по отсеку прокатился многоголосый крик.

Почти мгновенно отойдя от растерянности и громко выругавшись, я, тяжело опершись на руку, вскочил и снова замахнулся на копошащегося Грега, но тут космолайнер ускорился — и меня, как и всех в кают-компании, прибило к полу, размазав по ребристой поверхности, а чернота космоса в иллюминаторах сменилась голубоватым мерцанием.

Уже теряя сознание от перегрузки, я вспомнил фильм о Сидусе. Там рассказывалось, что гиперпространство выглядит именно так — как голубое мерцание.

Глава 6. Звезда

Гиперпрыжок — крайне необычное явление для человека. Первопроходцы Пилот, Навигатор и Лингвист говорили, что в момент телепортации каждый ощущал время по-своему. Пилот, привыкший к перегрузкам, считал, что экипаж пробыл в гиперпространстве меньше секунды. Навигатор был уверен, что около десяти. Для Лингвиста все растянулось в долгие и мучительные три минуты.

Распластанный по ребристому покрытию, я вспомнил эти детали, лишь когда голубоватое мерцание за бортом сменилось нормальной чернотой космоса. И мысленно согласился с Лингвистом: гиперпрыжок длился минуты, долгие и мучительные. Тело корежило, вены жгло, словно вместо крови потекла кислота, жилы растягивало и перекручивало, а мозг, казалось, разбух так, что черепная коробка вот-вот лопнет. При этом меня будто парализовало, я не мог даже закричать от боли.

Мучение закончилось внезапно, перегрузка отпустила тело, по которому мгновенно разлилась небывалая легкость, и я попробовал пошевелиться. Удалось, но пришлось напрячься и стиснуть зубы, потому что все тело болело, конечности ощущались такими тяжелыми, что я не мог поднять руку, перед глазами все плыло. Хотелось просто лежать и не думать, потому что даже мыслить было мучительно.

В этот момент я вспомнил, где нахожусь, и осознал, что внезапность — мой единственный шанс. Другого не будет. Потому я поборол тошноту, боль, тяжесть в теле и заставил себя вскочить, пока остальные медленно приходили в себя; я не имел права тянуть — на кону стояла моя жизнь.

Прежде чем подниматься, огляделся. Рядом стонал и ругался Грег Голова, чуть ближе к выходу к каютам копошились чернявый бородач, лысый Альфредо и Ирвин Горовиц. Их медленно волокло по полу в сторону выхода из отсека.

Поднявшись, я неуверенно направился к ним, поскольку безоружный Грег был менее опасен, а бородач и лысый владели бластерами. Меня шатало — магнитные подошвы тянули к полу, но непонятно откуда взявшаяся гравитация тащила к носу лайнера, будто корабль осуществлял какой-то маневр.

Приспособиться к ходьбе в таких условиях было непросто. «Все равно что пытаться шагать по стене», — подумал я и удвоил усилия. Помогали поручни, расположенные вдоль стен.