КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)

машины. Все они оказались неверными. На некоторое время я стал объектом шуток моих товарищей. Именно это заставило меня очень серьезно отнестись к наружному наблюдению, и я стал одним из двух слушателей нашего отделения, окончивших курс с оценкой «отлично» по работе с наружным наблюдением.

Был в нашей тренировке по наружке и один большой недостаток. Обнаружение слежки с использованием автомашин мы изучали только теоретически. Дело в том, что личный автомобиль является в Советском Союзе большой роскошью и совсем неудивительно, что наши слушатели не имели не только автомашин, но даже и водительских прав. Большинство слушателей обучались вождению машины в школе и получали водительские права только в конце курса. Неудивительно поэтому, что советские дипломаты, выезжающие в первую командировку, оказываются очень плохими водителями.

* * *

Год учебы в «Школе 101» пролетел почти незаметно, и вот наступил июль 1976 года. Нам предстояло сдавать экзамены, которые состояли из двух частей: практической и теоретической.

Практические экзамены проходили на «Вилле». «Вилла» — это кодовое название части тренировочного комплекса «Школы 101», расположенного в черте Москвы недалеко от станции метро «Речной вокзал» в начале Фестивальной улицы, как раз напротив маленькой церкви. Комплекс огорожен кирпичным забором, на воротах надпись: «Технологическая лаборатория». За воротами довольно обширное трехэтажное здание из кирпича песочного цвета. Этот комплекс использовался в основном для проведения УСО (Курсы усовершенствования для офицеров разведки, уже имеющих практический опыт работы за границей и намеченных руководством для продвижения по службе) и практических занятий для слушателей «Школы 101».

На «Вилле» мы должны были провести 10 дней. Обстановка воссоздавалась точно как в резидентуре за границей. Резидентом являлся начальник отделения. Все это время мы жили на «Вилле» безотлучно, как в посольстве. За это время нам нужно было провести весь комплекс операций с агентами, используя все, чему нас обучили за год. Нам предстояло работать с «агентами», роль которых играли приватные преподаватели (офицеры разведки КГБ, вышедшие на пенсию). Каждому слушателю выделялись два «агента», и в общей сложности нужно было провести с ними девять операций: явку — первый контакт с использованием пароля, личную встречу, моментальную встречу, две тайниковые операции, обмен информацией с помощью технических средств и последнюю личную встречу. Перед каждой операцией мы должны были проводить три часа на заранее подобранном проверочном маршруте, стараясь выявить слежку, которая не выставлялась каждый раз. Нам нужно было провести одну из тайниковых операций, находясь под наружным наблюдением, естественно, незаметно для него, и осуществить один чистый и легендированный отрыв от наружки. Здесь необходимо отметить, что нам сразу было сказано, что операции под наружкой и отрывы мы проводим только для тренировки. В практической работе за границей это не применяется. Там, если разведчик только увидел слежку или заподозрил ее, можно прекратить проведение операции и вернуться в посольство.

Перед выходом на встречу с каждым из нас беседовал «резидент». Обсуждались задания по легенде и планы проведения встречи. Некоторым из нас было категорически запрещено угощать своих «агентов» спиртными напитками во время встреч, так как среди приватных преподавателей были запойные лица. Стоит ему немного выпить, и он уже не сможет остановиться неделю, а то и больше.

Естественно, что все мы допускали ошибки в работе с «агентами». Перед моей первой явкой мне не удалось оторваться от наружного наблюдения. В соответствии с правилами, они продержали меня под наблюдением три часа и затем бросили. Из-за этого я опоздал на основную встречу и мне пришлось выходить по запасному варианту через полчаса. «Агент» поинтересовался причиной моего опоздания, и я без колебаний сказал ему, что меня очень плотно держали под наблюдением. Мой «агент» так разозлился, что хотел уйти со встречи, но, видя мою полную наивность, сжалился и объяснил, что мы никогда не должны говорить нашим агентам о таких вещах. Это может напугать агента и привести к потере источника. Был и еще один случай, когда «агент» (по легенде советник-посланник посольства Швейцарии) сказал мне, что его посол уехал в отпуск и он сейчас возглавляет посольство. Я, естественно, пропустил это мимо ушей. Оказалось, что это была ловушка. Я должен был попросить его ознакомить нас с шифрами его посольства. Но откуда мне было знать про эти шифры? Во время занятий нас с шифрами не знакомили.

Во время нашего пребывания на «Вилле» ходили упорные слухи, что нам собираются устраивать захваты. Это означало, что нас могут арестовать во время операции и подвергнуть допросу с пристрастием, то есть попросту избить и посмотреть, как мы это переносим. И это тоже, как оказалось, были только слухи. Захват устроили только одному нашему слушателю, в смелости которого Ревизоров сомневался. Никто его и пальцем не тронул. Продержали его немного в милиции, да и отпустили.

Ну вот наконец прошли эти изнурительные десять дней, и мы вернулись в основное помещение школы. Мечта у всех была одна — отоспаться после этих операций, написания отчетов по встречам, отчетов по наружному наблюдению, по использованию технических средств… За эти десять дней мы хорошо усвоили одно — в нашей будущей работе бумаготворчество будет занимать не менее 50 % времени.

Сразу после возвращения мы начали сдавать экзамены по спецдисциплинам и иностранному языку. Все они завершились успешно. И вот наконец последнее собрание, где нас поздравили с успешным окончанием Краснознаменного института КГБ и пожелали успехов в дальнейшей работе. Каждому из нас в отдельности было сказано, в каком отделе или Управлении ПГУ мы будем продолжать службу. Как и предполагалось, я был распределен в Управление «С» ПГУ. После этого был банкет с вином в помещении столовой. Мы понимали, что преподаватели будут отмечать чрезмерное употребление алкоголя, но, несмотря на это, как это всегда и случается, многие на радостях основательно набрались, включая и преподавателей. На следующее утро, 26 июля, с больными головами мы навсегда покинули здание «Школы 101».

С Павлом Кузьмичом Ревизоровым мне тоже довелось познакомиться. Он приезжал к нам домой. Володя точно описал его внешность, я запомнила его именно таким. От посещения нас полковником Ревизоровым осталась только одна его фраза:

— Книги у вас есть. Это хорошо.

Неужели он должен был объезжать квартиры всех своих слушателей, делать это каждый год после нового набора в «Школу 101» и неужели были среди них те, у которых в доме не было книг? Мы предложили чай, он не отказался. После чаепития сразу уехал.

Его визит выглядел пустым мероприятием для отчета. В дальнейшем я несколько раз сталкивалась с ситуацией, когда действия сотрудников КГБ, с моей точки зрения,