Приишимье - Борис Кузьменко

Установлено и учеными давно доказано, что биологически степь наиболее продуктивна в том случае, если восемь-десять процентов ее площади занято лесом в виде небольших зеленых массивов или полос. А как уже упоминалось, в Целиноградской области они занимают немногим более одного процента, в Карагандинской — чуть меньше, в Северо-Казахстанской — чуть больше. До идеала далеко.

И тем не менее вести речь о создании оптимальных — с точки зрения хозяйственных нужд и природоохранных мероприятий — лесоаграрных ландшафтов необходимо. Суть не только в выращивании лесополос, озеленении сел и полевых станов. На проблему необходимо смотреть шире: под насаждения нужно занять те массивы, что непригодны для сельскохозяйственного использования, одеть в зеленый наряд озера и водохранилища, вырастить деревья и кустарники вдоль всех дорог, вокруг орошаемых массивов, животноводческих комплексов. Таким образом, речь идет не о создании отдельных защитных полос, а об оптимальной лесомелиоративной системе. Многие ученые считают, что сегодня это магистральный путь развития защитного лесоразведения, подчинения его интересов народному хозяйству.

В последние годы были попытки воплотить эту идею в жизнь. Определенная работа по формированию лесоаграрных ландшафтов проводилась в ряде хозяйств Целиноградской области — в совхозах «Культура», «Гвардеец», «Победа» и некоторых других. Однако она оказалась далека от завершения. Ведь посадить дерево — это еще не значит вырастить лес. За посадками надо ухаживать — и очень заботливо. А вот забота была недостаточной.

Дело в том, что по существующей практике высаживают и выращивают саженцы до четырехлетнего возраста лесхозы, которые затем передают их на баланс колхозам и совхозам, теперь за них отвечает агроном. А у него, как правило, забот — выше головы, и до лесопосадок руки не доходят. В результате они зарастают сорняками, появляется многочисленный подрост, который не прореживается. Постепенно посадки густеют и теряют свои санитарные функции. Более того, теперь они доставляют своим хозяевам дополнительные хлопоты. В чем они выражаются?

Неухоженные зеленые полосы становятся в тягость культурным посевам. Когда деревья разрастаются и у них появляется обильное потомство, то возникает своеобразная живая зеленая стена, которую не в силах продуть ветер. Зимой он сгоняет сюда снег с окрестных полей, наметая огромные сугробы.

Затем приходит весна. И вот уже снег на пашне стаял. Однако в лесной полосе и близ нее затененный ветвями деревьев наст держится долго. Уже пора сеять, а здесь ни проехать ни пройти. Тракторист вынужден далеко огибать эти участки, чтобы не завязнуть по самую кабину. И мало того, что за их счет существенно сокращается общая площадь пашни, на них еще и пышно разрастаются сорняки, с которыми необходимо бороться — иначе они могут сильно загрязнить посевы пшеницы или других культур.

Такую картину можно наблюдать довольно часто. И закономерно, что в этих условиях агрономы да и другие специалисты-полеводы невольно задумываются не столько о пользе лесозащитных насаждений, сколько о доставляемых ими неудобствах.

Вот откуда идет довольно распространенное мнение о том, что в условиях целинной системы земледелия защитные зеленые полосы, не говоря уже об оптимальных лесомелиоративных системах, не играют существенной роли. Дескать, без них обойдемся.

Обойтись, конечно, можно. Только нужно ли? Полезащитные полосы — помощники полю.

ПОЛЕВАЯ ДОРОГА. Целина обжита. И в каком бы месте мы ни оказались во время путешествия по Приишимью — даже в самом глухом, везде чувствовалось присутствие человека, даже если его самого в данный момент не было поблизости. Обкатанная дорога, линия электропередач, искусственная лесная полоса — все говорило о том, кто на этой земле истинный хозяин. Но, пожалуй, самое сильное впечатление производили возделанные поля.

Бывало идешь проселочной дорогой ранним утром — солнце только что вынырнуло из-за горизонта и начинает пригревать, а там вскоре и полдень приближается: длинная тень, что убегала вперед на десятки метров, теперь укоротилась настолько, что сам себе наступаешь на голову, а по сторонам — все тот же пейзаж. Расстилается вокруг необозримое море волнующейся под легким ветром пшеницы. Иногда попадаются массивы, занятые ячменем или овсом, но — редко, в основном вокруг пшеница.

Однообразная картина быстро утомляет взор и вскоре перестаешь замечать отличительные особенности окружающей местности. Как тут не вспомнить слова известного писателя Владимира Солоухина: «Одно дело, что человек, задерганный ритмом современной жизни, отучается от духовного общения с внешним миром, с природой, другое дело, что и сам этот внешний мир приведен подчас в такое состояние, что уже и не приглашает человека к духовному с ним общению».

Сказано резко и во многом справедливо. Но почему «человек отучается?» Преобразив землю, покрытую некогда сплошь ковылем да типчаком, он фактически создал новую эстетическую ценность, и если пока не можем понять ее, всесторонне оценить, то это явление временное. Может быть, мы «не отучаемся», а наоборот — постепенно приучаемся к духовному общению с новой окружающей нас действительностью?

Размышляя об этом, я с возрастающим интересом поглядываю по сторонам. Вот закончилась очередная «клетка» — зерновой массив, отгороженный от соседнего кулисами из подсолнечника. Это красивое растение, чья золотистая шляпа все время поворачивается вслед за солнцем, обладает удивительной биографией. Вот свидетельство о первой встрече с ним цивилизованного человека: «Росли на острове деревья бесчисленных пород, и у каждого плоды были на свой лад, и все они на диво благоухали. И я себя чувствовал самым обездоленным человеком на свете потому, что не мог определить этих деревьев и плодов, а я уверен, что все они весьма ценны. Я везу с собой образцы плодов и трав, отобранных здесь».

Автор этого высказывания — Христофор Колумб, который, отправившись на поиски новых морских путей в Индию, открыл новый континент, где произрастал среди других растений, так удививших мореплавателя, и подсолнечник. Его семена были доставлены в Испанию и в 1510 году впервые высеяны в Мадридском ботаническом саду. В Европе его назвали «цветок Солнца».

Однако в течение трех веков подсолнечник считался на своей второй родине декоративным цветком — красивым и экзотическим. В XVIII веке он попал на глаза Петру Великому, который им заинтересовался. Так цветок Солнца оказался в России, где его сначала также использовали в основном в декоративных целях.

Но вот наступил 1829 год. Если до этого считалось, что наибольшее употребление семени есть «пища попугаям», то теперь положение изменилось. Крепостной графа Шереметева, крестьянин из села Алексеевка Воронежской области, из семян подсолнечника на ручной маслобойке получил превосходное масло, которое чрезвычайно быстро завоевало в стране популярность. Спустя треть века русские промышленники похвалялись, что смогут «залить подсолнечным маслом Балтийское и Черное моря».

Впрочем, из сельскохозяйственных культур, которые широко распространены сегодня в Приишимье, богатой приключениями биографией могут похвалиться многие.

Палитра пашни в Приишимье своеобразна. Поля зерновых культур сменяются массивами кукурузы, выращиваемой на силос, а вблизи населенных пунктов — картофельными плантациями и огородами, где в основном выращивается тот же картофель, подсолнухи, помидоры да огурцы. Суровые природные условия — бедная почва и дефицит влаги — наложили довольно-таки суровые ограничения на возможности земледельца, заставив его выращивать в основном неприхотливые культуры.

Следует отметить, что и до распашки целинных земель здешние места не отличались богатым разнотравьем. Лишь в северной части Приишимья, где имеются черноземы, растительный покров достаточно разнообразен. Однако и здесь сухое лето сильно ограничивает природный «ассортимент» трав — почти все растения приспособлены переносить засушливый климат. Они имеют мелкие и узкие листья, часто опушены или покрыты легким восковым налетом, что защищает их от излишнего испарения влаги.

В этой зоне преобладают различные виды ковыля — прежде всего красноватый и сарептский, типчак, тонконог, волоснец, белая полынь, мятлик, астрагалы и некоторые другие. Такая степь очень хороша весной, когда вслед за подснежниками распускаются другие первоцветы — прострел весенний, адонис, тюльпаны. Равнина раскрашивается в яркие цвета, словно набрасывает на плечи вышитый платок.

Но время первоцветов скоротечно. Они проходят, и степь начинает зеленеть. Различные оттенки этого цвета — от самого светлого до изумрудного — можно наблюдать здесь до середины лета, когда солнце, выпивая соки растений, начинает добавлять в их окраску желтые тона. К осени на полях царствует лишь серый цвет — такими они и уходят под снег.