Гомогенез - Warrax

Ну а когда препятствие выглядит устранимым, это провоцирует усилие к его устранению ради реализации того желания, которому оно препятствует. А для большей благовидности проведем эту операцию под знаменем борьбы за свободу - широко признанного фетиша.

Желания бывает разного рода - обладать чем-то вещественным или иметь ту или иную возможность. Понятие «свобода», как правило, связывается с последними, но не строго. А вот понятие «равенство» прекрасно подходит и к тем и к другим. Поскольку желание - дело личное, то свобода - вещь субъективная.

Бывает, что свободу и ее отсутствие распространяют на феномены собственной психики субъекта: раб страстей, раб совести, невольник чести. Только последние два вида рабства приветствуются моралью, а соответствующие выражения служат, скорее, метафорами. А первое осуждается. Т.е. страсти воспринимаются препятствием на пути к какой-то цели - служению богу, например. В зависимости от того, какая цель, те или иные факторы воспринимаются, как оковы.

У каждого субъекта собственные рамки, в которых он ощущает себя свободным. Имеет значение, конечно, объем «свободного пространства», но даже при одинаковом объеме по-разному ориентированные субъекты воспринимают в качестве стесняющих разные факторы.

Понятие «свобода» применимо только в приложении к конкретным факторам. Например, когда говорится, что сатанизм - это свобода, подразумевается нечто более конкретное. А именно, что предрассудки морали, религии, клише официальной науки, интересы определенных категорий существ и т.д. не являются для сатанистов препятствиями при реализации потребности в развитии, творчестве, познании. Такие уж цели наиболее привлекательны. А у кого-то цели другие и разум воспринимается как препятствие на пути к просветлению. И, соответственно, идущий по такому пути стремиться освободиться от разума, «опустошить» его, - и воспринимать мир «непосредственно», по наитию.

Применять же «свободу» в абсолютном смысле - это популизм и одна из методик манипуляции субъектами. Т.е. оно как раз тоже подчиняет этих субъектов чужой воле.

Вернемся к философу-анархисту.

Идеи Бакунина намного опередили свое время: за них, не говоря о ссылке, его два раза приговаривали к смертной казни. Приведем еще одну длинную цитату из той же работы, которая, хотя и относится не к философии, а к социологии, наглядно демонстрирует то, что вызывало возмущение у царской охранки и что вызывает однозначную реакцию гуманистов современности, если высказывается кем-либо сейчас...

«Итак, речь идет о серьезном равенстве в ином смысле, равенстве, основанном на чистой справедливости, которое требует такого политического и социального устройства общества, в котором самая широкая свобода предоставляется на деле и по праву всем и в котором каждый человек при своем появлении на свет мог бы найти равную возможность для своего развития и использовать все разнообразие качеств, способностей и сил, которыми его наделила природа. Это значит, что если я человек от природы глупый, но у меня богатые и привилегированные родители, то для того, чтобы я развил свой жалкий разум и начал собственную деятельность, я не должен получить в социальном мире, в котором мы живем, ни средств, ни исходной точки выше той, которую имеете вы, одаренные большим разумом, чем я, но имеющие несчастных родителей, неграмотных и бедных. Справедливость требует, чтобы каждый был сыном своих дел; дети не должны наследовать от своих родителей ни в хорошем, ни в плохом, ни различия позора, ни различия богатства, ни различия бедности. Все нуждаются в одинаковом попечении в детстве и юношеском возрасте, в одинаковых средствах для своего воспитания и в равном образовании до совершеннолетия, до тех пор, пока каждый не начнет самостоятельно свою деятельность и не будет отвечать сам за себя; нужно, чтобы каждый или пользовался собственной энергией, своим умом, своим мужеством, или расплачивался за свои ошибки, - только тогда установится чистая справедливость...

Человеческое общество [127], которое при своем зарождении являлось естественным фактом, предшествовавшим свободе и пробуждению человеческой мысли, и позднее стало религиозным фактом, организованным по принципу божественного и человеческого авторитета, должно сегодня получить новый образ на основе свободы, которая отныне должна стать единственным образующим принципом его политической и экономической организации. Порядок в обществе должен быть равнодействующей всех местных, коллективных и индивидуальных свобод, достигших возможно высшей степени развития».

Читая эти строки, невольно ловишь себя на мысли, что Бакунин либо значительно опередил свое время, поторопившись родиться, либо был неисправимым романтиком, поскольку предоставление требуемого им народу as is в целом приведет к анархии не в его понимании, а в худшем смысле этого слова - неуправляемому буйству [128].

«Слишком большая свобода опасна для тех, кто не может справиться с ответственностью, сопровождающей независимость» - А.Ш. ЛаВей.

Здесь логично вспомнить еще одного европейского мыслителя, учения которого мы до сих пор не касались, допустившего ту же самую ошибку: попытку предоставить свободу всем, независимо от их уровня развития. Это - Макс Штирнер (1806-1856, настоящее имя - Каспар Шмидт), который незаслуженно мало известен. Процитируем его работу «Единственный и его собственность»:

«Чего я только не должен считать своим делом. Во-первых, дело добра, затем дело Божие, интересы человечества, истину, свободу, гуманность, справедливость, далее - дело моего народа, моего государя, своей родины; наконец, дело духа и тысячи других дел. Но только мое не должно стать моим делом».

Как видите - Штирнер очень четко понимал противоречие между социальным и индивидуальным. Но не только это - читая его, поражаешься, насколько близок он во многих вопросах к сатанизму, точнее - к социал-индивидуализму, проекции сатанистского мировоззрения на социум. Вот, убедитесь:

«Я сам - свое дело, и я не добрый и не злой. И то, и другое не имеет для меня смысла».

«Священное существует только для такого эгоиста, который сам себя не признает, для несвободного эгоиста... словом, для эгоиста, который не хотел бы быть эгоистом и унижает себя борьбой против своего эгоизма, причем уничтожает себя только с целью "возвыситься" опять-таки для удовлетворения своего эгоизма».

«...кого признавать высшим существом - единого ли или триединого Бога, лютеровского ли Бога или etre supreme, или вовсе не Бога, а "человека" - это уже совершенно безразлично для того, кто отрицает самое понятие о высшем существе, в его глазах все эти слуги высшего существа вместе взятые - набожные люди, самый яростный атеист не менее, чем верующий христианин».

Напоминаем, это - первая половина XIX-го века. Между тем как в нынешнем XXI-м гуманизм все еще махрово цветет наравне с другими вневероисповедческими религиями... Штирнер не первым заявил, что любая мораль и т.д. - не более, чем предмет веры; но он первым открыто призвал к уничтожению оков нравственности:

«Посмотрите, как себя держит "нравственный" человек, который воображает, что с покончил с Богом и разделался с христианством, как с чем-то пережитым. Если его спросят, сомневался ли он когда-нибудь в том, что кровосмешение... - смертный грех... то его охватит ужас. А откуда этот ужас? Он создан верой в нравственную заповедь. ... Как бы ревностно он не боролся с благочестивым христианином, он сам христианин - в нравственности».

При этом Штирнер обосновывает свои выводы вполне на уровне современной психологии, разве что пользуется при этом другой терминологией:

«Кто мечтает о человеке, тот - в пределах своих грез - оставляет личность без внимания и утопает в идеальном священном интересе. Человек ведь не личность, а идеал, привидение. Моральное воздействие начинается с унижения, да оно даже ничто иное, как это унижение, ломка и принуждение мужественности к смирению... человек ведь тут должен повиноваться, стать кротким, подавить свою волю во имя другой воли, представленной как правило и закон; он должен унизить себя...»

В отличие от Ницше, Штирнер много внимания уделял и социальным проблемам, предвосхитив события, которые произошли в следующем веке:

«Если пролетарий действительно осуществит предполагаемое им "общество", в котором будет устранено различие между богатыми и бедными, то он будет нищим с сознанием, что это нечто значительное: "нищий" сделается почетным обращением, как во времена революции "гражданин". Нищий - идеал пролетария, он хочет, чтобы все мы сделались нищими».

Странная ситуация - с одной стороны, посудите сами, насколько более трезво (а, главное, точно) Штирнер указывает последствия быдла у власти, в отличие от Маркса, Энгельса и современных апологетов гуманизма и прочей уравниловки: